ГИТЛЕР, Inc. - Гвидо Препарата

В своей простейшей форме подпольное обучение террористической «ячейки» людьми из государственных секретных служб является частью маневра, направленного на вовлечение такой фантомной «организации» в более или менее зрелищный диверсионный акт. Диверсия эта направлена либо против само­го государства, либо против избранного целью противника, например нации, правящие кланы которой являются врагами террористов по причине этнической или религиозной неприязни или соперничества. В первом случае уязвленное правительство с жаром принимается осуществлять меры возмездия и «обруши­вается на террористов», одновременно быстро вводя законы, направленные на усиление контроля и подавления общества*.

* Представляется, что такова стандартная схема террористической дея­тельности на протяжении всего двадцатого века, начиная от заговора «Черной руки» в Сараево, до политических убийств, которыми занима­лись революционные ячейки в Европе в семидесятые годы (например, банда Майнхоф или «Красные бригады» и близкие им по методам груп­пировки праворадикального толка в Италии). Сея панику среди населе­ния, итальянские террористические группы порождали нарастающий коллективный психоз, который в народе воспринимался как «страте­гия напряжения», разработанная «свихнувшимися итальянскими спец­службами» и который в конечном счете помог удержаться у власти ша­тавшейся в то время, но поддержанной Соединенными Штатами христианско-демократической мафии до бойни, устроенной Исламистским Фронтом в Алжире (1992 год), и недавно замаячившей на гори­зонте «угрозы» со стороны Аль-Каиды бен Ладена — истинного «божье­го дара» для американского имперского истеблишмента (как известно, что никому не известный ранее бен Ладен и его соратники с самого на­чала были креатурами ЦРУ).

Сараевский пример демонстрирует «стандартный террорис­тический акт» второго рода: в самом деле, здесь удалось добить­ся всех поставленных перед совершенным действом целей, а именно: (1) втянуть Германию в войну на стороне Австрии — врага России, которая вступилась за Сербию; (2) извлечь выго­ду из Сербии, привязав ее к колеснице тройственной Антанты; (3) принести в жертву исполнителей, которых приговорили к тюремному заключению и к смертной казни; и (4) стереть из исторической памяти имена и личности истинных организато­ров заговора.

Гаврило Принцип стал первым в длинном списке «козлов от­пущения», «пешек» или «полезных идиотов» (41), чьей нелест­ной, но политически оправданной задачей было приведение в исполнение решений, вызревших задолго до террористиче­ского акта в кабинетах больших государственных начальников. В нашем повествовании мы — в связи со многими важными со­бытиями — встретимся с множеством таких «полезных идио­тов»: Феликс Юсупов*

См. ниже.

(убийство Распутина, 1916 год); Антон фон Арко-Валлей**

Глава 2, стр. 57.

 (расстрел Курта Эйснера, 1919 год), Ольтвиг фон Гиршфельд, Генрих Тиллезен и Генрих Шульц (попытка покушения на Эрцбергера в 1920 году и его убийство в 1921 го­ду***),

Глава 3, стр. 95.

 Эрвин Керн, Герман Фишер и Эрнст фон Саломон (эта троица несет ответственность за смерть Ратенау, 1922 год****),

Глава 3, стр. 151, 173.

Мартин ван дер Люббе*****

Глава 5, стр. 182-183, 307.

 (поджог Рейхстага, 1933 год) и Алексей Николаев******

Глава 5, стр. 357-350.

 (убийство Кирова, послужившее сиг­налом к началу антитроцкистской чистки, 1934 год).

Осада Германии

Летом 1914 года Германия поддержала Австрию, Россия — Сер­бию. Британская дипломатия могла теперь заманить в ловушку обоих — противника и союзника одновременно.

Наконец 6 июля британский министр иностранных дел лорд Грей проинформировал германского посла о том, что Россия пока не готова вмешаться и что Британия не имеет никаких обя­зательств ни по отношению к России, ни но отношению к Фран­ции: это была намеренная ложь.

Два дня спустя британский министр иностранных дел уверил русских в том, что, согласно «сообщениям из весьма надежных источников», немцы в спешном порядке перебрасывают на вос­ток дивизии и в целом ситуация, с точки зрения рейха, складыва­ется весьма неблагоприятная: это была еще большая ложь (43).

Все эти обманные трюки и лживые сообщения, передававши­еся точно по адресам за плотно закрытыми дверями, сопровож­дались в Британии настоящим, мастерски разыгранным публич­ным шоу — притворными попытками посредничать между враждующими сторонами во имя сохранения мира,— попытка­ми, предпринятыми для обмана народных масс (44). Британия всегда весьма тщательно раскручивала клубки международных конфликтов так, чтобы поставить противника в положение на­падающей стороны, оставляя за собой роль миролюбивой, спра­ведливо обороняющейся жертвы. Это была психологическая уловка, предназначенная для введения собственных народных масс в заблуждение, а вот немцы не имели опыта в таких трюках и не понимали их пользы.

Австрия предъявила Сербии ультиматум: категорическое требование прекратить в Сербии антиавстрийскую пропаганду в любой форме и начать формальное расследование убийства, причем в этом расследовании должны принять участие предста­вители Австрии (45). Сербия приняла все пункты ультиматума, кроме последнего, в связи с чем она сделала театральный дип­ломатический жест, предложив передать расследование в руки Международного суда в Гааге. Ясно, что Сербия отклонила уль­тиматум по инструкции, полученной от своих патронов, кото­рые уже давно ждали этого момента: уже 25 июля британское казначейство приступило к выпуску специальных банкнот, не подлежащих обмену на золото и предназначенных для ис­пользования в военное время (46).

Война с Сербией, в которую Австрию сознательно втягивали сербскими интригами, инспирированными Россией, была ловушкой, в которую австрийское правительство попало. не понимая, что создает для России повод объявить всеоб­щую мобилизацию и вступить в войну, представив, таким об­разом, Австрию и Германию злонамеренными поджигателя­ми большого мирового конфликта (47).

Армия Франца-Иосифа изготовилась к атаке на Сербию, Виль­гельм был вне себя от радости — не думая о возможных послед­ствиях. После еще одного раунда чисто формальных диплома­тических телодвижений между Лондоном, Берлином, Парижем и Санкт-Петербургом австро-венгерская армия 28 июля подвер­гла бомбардировке Белград. Война началась.

Россия, тайно подстрекаемая Францией, обещавшей всесто­роннюю помощь и поддержку (48), начала мобилизацию, подтя­гивая войска к западной границе, а германские генералы ждали лишь зеленого света от кайзера, чтобы начать наступление по плану Шлиффена. Пурталес, германский посол в Санкт-Петер­бурге, сломя голову примчался в министерство иностранных дел и попросил министра Сазонова отменить мобилизацию. Он повторил свою просьбу трижды. Когда русский министр в тре­тий раз отклонил эту просьбу, Пурталес дрожащей рукой протя­нул Сазонову ноту германского правительства об объявлении войны. Это случилось 1 августа.

Получив из России известие о концентрации войск на грани­це, Вильгельм в какой-то степени пробудился от спячки и при­знал серьезность сложившейся ситуации:

Таким образом, тупость и неуклюжесть союзника преврати­лись в капкан. Итак, пресловутое окружение Германии стало наконец свершившимся фактом... Ловушка неожиданно за­хлопнулась над нашими головами, а чисто антигерманская политика, каковую Англия столь издевательски проводила по всему миру, одержала весьма убедительную победу, кото­рую мы оказались неспособными и бессильными предотвра­тить, ибо Англия, невзирая на все наши усилия, заманила нас в расставленные сети, пользуясь нашей верностью сою­зу с Австрией, решив удушить наше политическое и эконо­мическое существование. Великолепное, блистательное до­стижение, которым склонны восхищаться даже те, для кого оно означает катастрофу (49).

Это действительно была катастрофа, и винить в ней Германия могла только саму себя.

Когда разразилась война, Распутин бормотал: «Нет звезд на небе... океан слез... наша отчизна никогда не переживала такого мученичества, какое ожидает нас теперь... Россия захлебнется в своей собственной крови» (50).

Совершив еще один театральный жест, Британия — пока Гер­мания готовилась к наступлению на Западном фронте — прибег­ла к последней уловке, обратившись к противникам с мирными предложениями, объявив, что готова гарантировать свой нейт­ралитет и удержать Францию от помощи России в назревающем русско-германском конфликте, если Германия воздержится от нападения на Францию. Этот хитрый подвох, который Виль­гельм с дьявольским упорством старался считать английским одобрением своего вторжения в Россию, едва не заставил и без того потрясенного Гельмута фон Мольтке прекратить наступле­ние: германская мобилизация была завершена, армии готовы к броску, настаивал начальник генерального штаба.