Скалолаз - Михаил Нестеров

Прошло не больше минуты, а перед мысленным взором промелькнуло полжизни. Но боковое зрение не дремало. Курочкин не упускал из виду основную группу боевиков, которые, судя по всему, заканчивали приготовления к спуску через камнепад. Можно отпустить их, но внизу, где их поджидают спецназовцы, завяжется бой. Тохаров и его окружение относились к числу преступников, которых обычно живыми не берут. Они будут огрызаться до последнего патрона.

Перед решающим броском Курочкин в последний раз отметил расположение основной группы боевиков во главе с Тохаровым. Его он узнал по описанию: невысокий, кряжистый, с короткой шеей, правое плечо ниже левого, при ходьбе подволакивает правую ногу – результат ранения в бедро…

Пулеметчик положения не изменил, а, казалось бы, должен размяться. Руки, ноги у него затекли. Командир сказал бы: «Обхохочешься».

Таджик изредка бросал короткий взгляд на товарищей, остальное время прислушивался. Потому что приглядываться бесполезно. Взгляд упирался в стену, поросшую вьюном. Разглядеть подошву массива не позволял ничтожный участок в метр шириной. Именно таковым было одно из двух колен, по которым изгибалась расщелина, а значит, и тропа, проложенная по ее дну. С этой позиции легко забросать нападавших гранатами, но снять его гранатой – дело трудное.

Разведчик был невидим, пока находился в засаде. А едва покинул место, готовясь к решающему броску, один из боевиков полоснул по нему из автомата. Но не попал – Сергей уже был в полете. Он словно опережал пули, стелясь над землей.

Но кто из боевиков Тохарова успел бы среагировать на этот натурально змеиный бросок? Только профессиональный военный, однако таковых в его группировке никогда не было. Или оперативные данные и агентурные источники врут.

Курочкин рассчитал бросок так, что приземлился в трех метрах от пулеметчика. Приземлился на татуированное плечо и тут же перекатился через голову. Расстояния и инерции хватило на то, чтобы с замахом всадить нож в шею противнику. И, отжимая его от пулемета, автоматически провернуть нож в страшной ране. Та же механика вернула нож в ножны. Отпуская его рукоятку и коленом отталкивая смертельно раненного боевика, Сергей избежал прицельной очереди стрелка и беспорядочной стрельбы его товарищей: он перекатом занял место за пулеметом, двумя расчетливыми движениями развернулся и, едва сошки нашли опору, надавил на спусковой крючок.

Из коробки поползла лента, соединенная патронами, вставленными в звенья. Гильзы сыпались на камни, и Сергею казалось, что он ведет огонь сразу из двух стволов. И находил этому подтверждение. Он буквально припечатал тохаровцев к земле. Но они уходили. Уходили почти налаженной переправой через камнепад.

Сергей спиной чувствовал приближение пограничников. Бойцы Максумова шли по освободившейся тропе, а егеря Рогозина побежали к западному склону, чтобы отрезать боевикам путь к отступлению.

Приклад «дегтярева» бил в плечо с силой отбойного молотка, работал, казалось, на износ. В любую секунду Курочкин был готов услышать взрыв переполнившейся газовой камеры. Такого не могло быть, но беду егерь накликал. Никакого разрыва он не услышал, просто огонь прекратился, а за ним на плато опустилась тишина. Сергей нажал на спуск раз, другой, третий. Пулемет превратился в тяжелое оружие.

А «духи» уходили. Человек, которого Сергей окрестил профессионалом, отдал распоряжение товарищу, а сам, бросив взгляд в сторону тропы, вдруг поднял руку в прощальном жесте.

Сергей мог поклясться, что не увидел в этом движении издевки по поводу заклинившего пулемета. Его жест был искренним, не рассчитанным на внешний эффект. Это был своеобразный язык, и скалолаз разобрал хвалебные слова: «Поздравляю. Впечатляет. Прощай».

Этот человек был альпинистом. Это он сумел организовать боевиков Тохарова и наладить переправу через камнепад.

И – новое откровение. Едва ли не в полете, опережая пули, Сергей определил в незнакомце профессионального военного. А вот сейчас – альпиниста. Все это нарисовало окончательный портрет противника. Он, как и Сергей, был горным стрелком, егерем.

Ни тот, ни другой не знали, что мысли их текут в одном направлении. Шеель, уходя, бросил взгляд на высокого парня с пулеметом. Почему он не стал стрелять в него, для Ларса так и осталось тайной. В тот миг с него слетела шелуха военного, и он показался немцу хранителем гор, их патрульным. Казалось, он распознал в немце своего собрата – альпиниста и преданного горам человека. Он показался немцу индейцем, словно их разделял каньон.

И все же Шеель уходил не последним. Он крикнул боевику: «Прикрой!» и начал спускаться.

Для Курочкина он стал грудной мишенью, потом, когда над землей стала видна только его голова, – натурально однодольной.

Вооруженный «калашниковым» боевик отстрелял по Сергею длинной очередью. Разведчик не спешил распрощаться с «дегтяревым» и походил с ним на Рембо. Не хватало разве что ленты, проходящей, как по направляющим валикам, по рукам. С гортанным криком скалолаз кинулся вперед:

– Упал! На землю! Убью!

На мгновение он подавил противника бешеным напором. В следующий миг тот очухался и отстрелялся длинной очередью. Сергей видел, как ствол «калаша», из которого практически невозможно попасть при стрельбе очередью, ведет по диагонали вправо и вверх. Пригибаясь, Сергей приближался к противнику с левой стороны, и непрерывный поток пуль следовал в метре от него. А когда до боевика осталось десять метров, швырнул в него семикилограммовый пулемет. Как по заказу: в этот момент «калашников» лязгнул затвором, выбрасывая последнюю гильзу.

Словно в растерянности, Курочкин схватился за рукоятку ножа, выдернул его из ножен и повел перед собой лезвием. На манер Брюса Ли пальцами свободной руки поманил противника:

– Слабо?

Таджик усмехнулся. И бросил автомат. Теперь у него море времени. Он даже успел бросить взгляд на кромку склона, за которой скрылся его командир. Снова встретившись взглядом с русским разведчиком, он, пользуясь благоприятным моментом, особенно не торопясь, потянулся к кобуре.

Курочкин поменял хват ножа с обычного на обратный, присоединил к нему свободную руку так, будто хотел вонзить нож себе в грудь.

Прицельная дальность ножа – двадцать пять метров. До боевика – не больше восьми. И только сейчас противник понял все, увидев в торце рукоятки черное отверстие. Он вскинул вооруженную пистолетом руку в тот момент, когда Сергей выстрелил. И опустил руку.

Пуля попала боевику точно между глаз, в заросшее переносье. Он рухнул на колени, глядя перед собой. Затем его голова наклонилась набок и словно потянула тело за собой.

Курочкин вложил нож в ножны, вынул из кобуры пистолет и подполз к кромке наклонной морены. Он ожидал услышать предупредительные выкрики, выстрелы внизу, увидеть товарищей. Но те что-то медлили. Вот головной боевик преодолел последний пролет моста и перекатился в сторону, давая дорогу очередному. А этим очередным был сам Тохаров.

«Неуловимый Тохаров», – выдавил сквозь зубы Сергей.

Он прицелился в главаря банды из автоматического пистолета. С таким же успехом мог взять на мушку из стреляющего ножа. Длина склона семьдесят метров. Прицельная дальность у «стечкина» впечатляющая, но вряд ли попадешь одиночным выстрелом. Очередью – тем более.

Курочкин выстрелил, привлекая внимание к себе. Каждую секунду он ожидал увидеть внизу бойцов из своего подразделения. Еще дважды выстрелил, держа на мушке Тохарова. Убрал голову, когда Тохаров и еще двое боевиков подняли автоматы. Тотчас в двух метрах над кромкой просвистели пули.

В двух метрах. Косые они, что ли? Удивлению Сергея не было предела. Ну ладно бы один промахнулся, а тут трое. Какое-то коллективное косоглазие. Или автоматы у них бракованные, с гнутием ствола, как в «Стажерах» братьев Стругацких.

И тут Курочкин понял, почему они промахнулись. Они намеренно брали выше цели, чтобы не попасть случайно в камни, нависшие над ними, в камни, которые они с такой осторожностью оставили позади.

Спецназовец не знал, в чем причина задержки его Икс-группы, но даже короткой перестрелки не мог допустить. Он сделал то, от чего сам был на волоске, затаившись на вертикали под карнизом.

Он перекатился к убитому боевику, расчетливыми движениями освободил его разгрузку от гранаты, выдернул кольцо и разжал пальцы. Когда рычаг запала отлетел в сторону, Сергей бросил «лимонку». Перекатившись на прежнее место, глянул вниз. Вовремя. В этот миг рванула граната. Вторая снизу секция моста взлетела на воздух. Боевики Тохарова попадали, как снопы; кто-то успел отстрелять из автомата вверх.

На секунду показалось – взрыв оказался холостым, нужного эффекта Сергей не добился, хотя даже взрывпакет мог поставить крест на бандгруппе Сухроба Тохарова. И вдруг почувствовал дрожь под руками.