Скалолаз - Михаил Нестеров

Янчула вдруг задал вопрос, который давно не давал ему покоя.

– Рассчитываю на откровенность, Ларс. – Майор повел носом, как если бы оказался в дворовой постройке этой базы, громко называемой туалетом. – Нацизм, который ты исповедуешь, он мне кажется несвежим, поддельным, не знаю, как объяснить…

– Говори, я слушаю.

– Твои убеждения, твои правила, которые нравственными никак не назовешь, разрешают тебе убивать. Они притупляют чувства, разжигают ненависть к любой нации, даже сословию, классу. Я считаю, что твои убеждения – это универсальный инструмент. Он позволяет тебе отложить ненависть к другой нации, чтобы вернуть ее вновь, в угоду своим целям.

Янчула откинулся на спинку кресла и перевел дух.

– И каков же будет твой ответ? – спросил он.

Шеель и на этот раз промолчал. Может быть, давал шанс Янчуле снова задать этот вопрос и в конце концов получить ответ.

Глава 3

4 марта – 14 апреля 1997 года

1

Ларс Шеель называл его красиво – Координатор. При всех. Другие называли посредником – с маленькой буквы. Но вот Хорст Кепке однажды услышал окончание телефонного разговора между Координатором и Шеелем. Хорсту показалось, что командир как-то привычно назвал Координатора Доктором.

Телефонный разговор подходил к концу, когда Шеель шутливо посоветовал собеседнику:

– Доктор, ты зря красишься. Легкая седина тебе к лицу.

Затем последовала небольшая пауза, во время которой Хорст прижался к стене у приоткрытой двери комнаты; заглянуть внутрь он не решался.

Несколько секунд, и Кепке снова услышал голос командира:

– Годы тут ни при чем, ты же не девочка. Когда я вижу неестественный блеск твоих волос, то, ей-богу, Доктор, у меня создается впечатление, что ты непременно хочешь ею быть.

И снова пауза. Шеель выслушал ответ и попрощался. Кепке неслышно покинул опасное место и вышел на пыльный двор базы.

Он еще не знал, что командир разговаривал с Координатором, – он узнает об этом чуть позже, – но застать себя в позе мальчика-шалуна, подсматривающего в замочную скважину, позволить себе не мог.

Ларс Шеель занимал отдельный домик, просторный и удобный, расположенный в глубине двора. Когда-то в нем жил директор базы со своей семьей. Но вот уже четыре года в притоке Эльбы Огрже – в том месте, где стоит Дом рыбака – рыбная ловля идет вяло; разве что кто-то из отряда закинет иной раз удочку, убивая скуку, торопя время. И от этого можно было сойти с ума.

Хорст Кепке начал понимать, что в его мире все перевернуто с ног на голову: ждешь и не дождешься окончания нескончаемо длинного рыболовного сезона, чтобы с головой вонзиться в работу, лихорадочно разрабатывать очередной боевой план, выезжать на место, отрабатывать мельчайшие детали операции. Потом – блаженство, риск, быстро бьющееся сердце, полнейшее удовлетворение.

Шеелю что – ему уже под пятьдесят. А вот Хорсту уже тридцать четыре. Если командир уже подумывает о долгом, самом последнем отдыхе, то Кепке ждет его со страхом. Он чувствует себя уверенно с командиром и не мыслит, что когда-нибудь тот бросит свою работу и оставит его на своем месте.

Похоже, и сам Шеель не видел в своем помощнике явного лидера и не во всем доверял ему. К примеру, Кепке не был известен Координатор. Связь с ним была налажена четыре года назад в Берлине и решена в Таджикистане, однако Шеель ни разу не произнес его настоящего имени. Координатор занимал какой-то, несомненно, высокий пост в чешских верхах. Командир, конечно, прав: «светить» такого человека, который снабжает их бесценной информацией, нельзя. Связь единая и прочная – он и Координатор; и туманная роль Хорста Кепке на пике их организации становилась все более прозрачной. Или транспарентной, как любят выражаться политики. Скорее всего, формирование перестанет существовать, если с командиром что-то случится, или распадется оно на две или три мелкие группы, которые легко будет подавить силам спецподразделений. Той же Германии, к примеру.

Хорст Кепке в своих мыслях вернулся к периоду под названием Идея. Державшаяся на чешских деньгах, она стала разлагаться и дурно пахнуть. И роль играли вовсе не дензнаки, а способ их получения. Это походило на довольствие: бойцов террористической организации содержали структуры госбезопасности. Но отказываться от помощи было неразумно: отсюда последовал бы отказ и от временного убежища на территории Чехии. Деньги нужно зарабатывать самим, решил Шеель, и наладил контакт с кем-то «наверху» чешского народоправления – с Координатором, оставляя в неведении комитет госбезопасности.

Первое задание оказалось на редкость легким. Ларсу Шеелю предложили убрать одного преуспевающего чешского бизнесмена за довольно крупную сумму. Следовало изменить почерк, чтобы комитетчики не вышли на «Красное спасение», но и оставить руку постоянной, чтобы те же службы все дальше и дальше шли в ложном направлении, не разбрасываясь, раз и навсегда исключив из списка подозреваемых немецкую бригаду. Потому что Координатор обещал долгое сотрудничество.

Бизнесмена расстреляли Хорст Кепке и Дитер Крамер в центре Праги. Так дерзко не происходило еще ни одно убийство в Чехии. На двух мотоциклах, в шлемах с тонированными забралами, террористы догнали машину предпринимателя и расстреляли ее из автоматов. Дитер Крамер не чтил законы собственной страны, а на законы Чехии он откровенно плевал. Когда перед ними неожиданно появилась полицейская машина и перекрыла одну из полос движения, Крамер навскидку полоснул по колесам автомобиля. Прежде чем дать по газам и догнать Кепке, Крамер так смачно плюнул на асфальт, словно неделю не слезал с отхаркивающих «колес».

Потом были совершены три теракта в Германии. Работа по «идейным» соображениям чередовалась с работой по заказам Координатора, который давал полный расклад на клиентов, словно сообщал о самом себе: три бизнесмена, один государственный чиновник. Координатор платил хорошо.

Но день ото дня становилось скучно, грустную ноту вносило однообразие. Посредник, будто чувствуя настроение в бригаде, предложил нечто новое, сообразное духу и творчеству «Красного спасения». Шестой или седьмой заказ носил чисто террористический характер – бойцы Ларса Шееля брали заложников с целью выкупа.

У «Красного спасения» появились свои деньги. С Координатором все стало легко и просто, рискованно, но как-то спокойно. Он платил сам и давал возможность заработать бригаде. Сейчас каждый из отряда Шееля мог бы тихо радоваться и посылать проклятия в сторону турок из какого-нибудь неприметного городка в Калифорнии.

Покой оставил их, он стал таким же призрачным и невесомым, как Идея. Кто-то, забредя в своих мыслях до седых волос, испуганно вздрагивал и со страхом косился на речку: изо дня в день рыбалка, телевизор круглые сутки, жена, ОЧАГ! Нет! Гнать от себя это видение!

Что – «жить и умереть» в Чехии? Да! Но любя родину и ненавидя пришлых. Ненавидя хотя бы за то, что кто-то из них сейчас в одной постели с проституткой-немкой. И жечь каждую немку, забеременевшую не от немца; топить каждого немца, вступившего в связь с женщиной другой нации.

Кепке прикурил сигарету и сошел с крыльца, найдя место между двумя машинами марки «Мерседес» – седаном и микроавтобусом. Шеель предпочитал ездить на микроавтобусе. Даже в Прагу, до которой расстояние составляло около восьмидесяти километров. По Чехии он ездил без опаски. У него были строгие рекомендации от майора Янчулы: немедленно связаться с ним даже в случае мелкого ДТП.

В дальнем уголке базы скрывался за деревьями гараж ангарного типа на три машины. Сейчас он пустовал. Однако накануне операций там стояли угнанные машины и мотоциклы. Дитер Лемке – сорокалетний боевик, самый возрастной после командира, изготавливал фальшивые номера, перекрашивал кузова, если того требовал план, и – «вуаля!» – можно ехать на задание.

Ближе всего к дому командира стоял дом, в котором проживали трое, включая Дитера Лемке. Самый дальний домик занимал Кепке, соседей у него не было. Однако он редко ночевал один.

Кепке еще раз затянулся сигаретой и покинул укрытие. Нарочито громко шаркая ботинками, вошел в дом Шееля.

Тот поднял на вошедшего глаза, протянул свое обычное: «А-а, это ты…» и указал рукой на кресло.

– Садись.

Командир был одет в потертые вельветовые брюки, майку с короткими рукавами и пеструю безрукавку цветов чешского флага.

Сегодня было ветрено. Ветер задувал в каминную трубу. За экраном догорали березовые дрова, наполняя дом теплом, разбавляя воздух капелькой дыма, как от пары рождественских свечей.

Этот камин Ларс Шеель сложил собственноручно, пользуясь лишь схемами и рекомендациями из книги, и он получился на загляденье.

На каминной полке нашли место пара книг, написанных «духовными отцами» Шееля, пара эротических журналов, открытка-раскладушка с изображением пятнистого длинноухого щенка и фотография самого Шееля – в белой военной форме с капитанскими погонами и в темных ботинках. Четко виден шеврон в виде эллипса с эдельвейсом по центру, символизирующим горнострелковую бригаду. Единственный снимок командира в этом доме.