Рыжий Орм - Франц Бенгтссон

— Орм сын Тосте Странствователь, морской хёвдинг, по прозвищу Рыжий Орм, — выкрикнул второй.

Среди людей на корабле началось движение, едва они услышали эти имена, и некоторые из них выступили вперед, чтобы приветствовать обоих гостей. Нашлись такие, кто помнил Улофа с тех пор, как тот служил на Востоке, и некоторые были с Торкелем Высоким в Англии и узнали Орма.

У поручней сидел человек, и он жалобно застонал, пытаясь нащупать гостей рукой. Это был рослый человек с косматой бородой, которая начинала уже седеть. Через все лицо его шла широкая повязка, закрывавшая ему глаза, и когда он начал искать на ощупь взошедших на корабль, то оказалось, что у него еще и правая рука отрублена по кисть.

— Смотрите-ка, — заговорили купцы, — слепой чего-то хочет.

— Похоже, он знает кого-то из вас, — сказал морской хёвдинг. — Но у него отрезан и язык тоже, так что говорить он не может, и мы не знаем, кто он. Его привел к нам на корабль один купец с востока, когда мы торговали в Курляндии, на реке Западная Двина, и этому человеку нужно было добраться до Сконе, сказал купец. У слепого было серебро, так что он мог заплатить за себя, и поэтому мы взяли его с собой. Он хорошо понимает, что ему говорят, и после долгих расспросов я понял по его жестам, что он родом из Сконе. Но больше я ничего о нем не знаю, и даже имя его мне неизвестно.

— Значит, язык, глаза и правая рука, — сказал Улоф Летняя Птичка. — Очень похоже, что это в Византии его так отделали.

При этих словах слепой кивнул.

— Меня зовут Улоф сын Стюре из Финведена, и я служил в охране у императора Василия. Это меня ты признал?

Слепой отрицательно качнул головой.

— Значит, он узнал меня, — сказал Орм, — хотя я сам даже не представляю себе, кто бы это мог быть. Я — Орм сын Тосте сына Торгрима, который жил в Гримстаде у Холма. Ты знаешь меня?

Слепой поспешно закивал головой, и с его губ слетел невнятный звук.

— Ты был с нами, когда мы плавали с Кроком в Испанию? Или с Торкелем Высоким в Англию?

На это слепой отреагировал отрицательно, и Орм задумался.

— Может, ты сам родом из нашей деревни? — спросил он. Слепой снова закивал головой и задрожал всем телом.

— Видишь ли, я давно уже уехал из тех мест, — сказал Орм, — но раз ты меня знаешь, то мы, наверное, жили на Холме одновременно. Ты долго отсутствовал в чужих краях?

Слепой медленно кивнул и испустил тяжелый вздох. Он вытянул свою уцелевшую руку и растопырил пальцы, а потом сжал руку вновь. Так проделал он пять раз, а потом показал лишь четыре пальца.

— А мы разговариваем лучше, чем могли ожидать, — сказал Улоф Летняя Птичка. — Значит, он посчитал, что был вдали от дома двадцать девять лет, если я правильно понял его.

Слепой кивнул ему.

— Двадцать девять лет, — задумчиво произнес Орм. — Когда ты уезжал из дома, мне, следовательно, было тринадцать лет. И значит, я могу вспомнить, кто уезжал от нас в то время на Восток.

Слепой встал прямо перед ним. Губы его шевелились, он жестикулировал руками, словно бы поторапливая Орма. И внезапно Орм произнес изменившимся голосом:

— Ты Аре, мой брат?

По лицу слепого промелькнуло подобие улыбки, когда он согласно кивнул головой в ответ. Он устало опустился на скамью, дрожа всем телом.

Все на корабле изумлялись этой встрече и говорили, что история достойна того, чтобы запомнить ее и рассказать другим. Орм продолжал стоять задумчиво и смотреть на слепого.

— Было бы неправдой сказать, что я узнал тебя, — произнес он наконец. — Уж слишком ты изменился, и виделись мы с тобой в последний раз очень давно. Но ты поедешь со мной домой, ибо там есть человек, который сразу сможет узнать тебя, если ты тот, за кого выдаешь себя. Ибо мать моя еще жива, и она, бывало, рассказывала о тебе. Поистине, Бог направлял твой путь, раз ты, слепой, сумел вернуться домой и найти меня и мать.

Затем Орм с Улофом начали торговаться с купцами о соли, и оба они поразились алчности гутов, едва речь зашла о цене. Из команды на корабле многие имели свою долю и в товаре, и в самом судне, и все они были одинаковы: благодушные во всем остальном, но острые, как лезвие ножа, когда речь заходила об их торговых делах.

— Мы никого не неволим, — говорили они покупателям, — мы не навязываем ни нашу соль, ни другие товары. Но тот, кто пришел купить у нас что-нибудь, должен заплатить нам требуемую сумму, или же пусть идет себе восвояси. Да, мы богаче других и собираемся разбогатеть еще больше. Ибо мы, гуты, отличаемся своим умом. Мы не разбойники и не грабители, в отличие от многих, мы извлекаем себе выгоду из честной торговли. А вам известно лучше, чем нам, что такое сейчас торговать солью. Слава королю Свейну, который позволяет нам запрашивать высокую цену!

— Тот, кто нахваливает короля Свейна, большим умом не отличается, — мрачно сказал Орм. — И сдается мне, что легче договориться с грабителями да убийцами, чем с вами.

— Мы часто слышим подобные слова, — сказали гуты, — но это неправда. Взгляни на своего несчастного брата, которого ты встретил на нашем корабле. У него за поясом серебро, причем немалое. Но никто из нас не позарился на его богатство, он просто платит нам за дорогу и пропитание. Другие отобрали бы у него серебро, а его самого выбросили за борт, в море. Но мы люди честные, хотя многие и не желают признать это. Конечно, если бы у него было золото, то, возможно, с ним бы обошлись иначе, потому что против золота никто не устоит.

— Как я тоскую по морю, — сказал Орм, — хотя бы потому, что мог бы встретить там такой вот корабль, как этот.

— Многие так думают, — засмеялись гуты, — но кто попытался напасть на нас, долго потом залечивал свои раны. Так что знай, что мы сильны и не страшимся сражения, если это понадобится. Мы боялись только Стюрбьерна, но после него — никого. Так что решайте, будете вы покупать у нас соль или нет. Нас ждут еще покупатели.

Улоф Летняя Птичка заплатил за свои мешки с солью без дальнейших объяснений, но Орм все продолжал ворчать, подсчитав свои деньги. Его брат прикоснулся к нему: он заботливо вложил в руку Орма горсть серебряных монет.

— Глядите, — заговорили гуты, — мы так и знали: у него много серебра. Теперь уж нет никаких сомнений в том, что он твой брат.

Орм в нерешительности посмотрел на серебро, а затем сказал:

— От тебя, Аре, я приму эти деньги. Но ты не думай, что я жадный или нищий. Моих денег хватит и на меня, и на тебя тоже. Просто всегда стыдно переплачивать торговцам, тем более таким, как эти.

— Здесь они сильнее нас, — сказал Улоф, — и нам нужна соль, чего бы это ни стоило. Но правда и то, что надо быть очень богатым чтобы покупать товар у гутов.