Золотой Лис. 1-2 часть - Валерий Иващенко

Да уж, немногие из великих полководцев могли бы похвастать тем, что разменяли седьмой десяток и при том не лишились какой-нибудь части тела. Хотя с другой стороны, давно подмечено, что дольше всех живут производители оружия и генералы — главные поставщики душ для безносой…

Наконец, дородное тело маркиза оказалось облачено в домашнего покроя полувоенный сюртук со шнурами и такого же фасона брюки, а на ноги ловкий слуга натянул низкие удобные сапожки. Короткий меч с неистово светящимся в эфесе сапфиром — подарок покойного короля за верную службу — занял своё место на поясе.

— Пожалуй, дочь моя, ты права — удар будет нанесён не силой стали или магии, — маркиз покрутил головой на толстой, почти незаметной из-за общей массивности шее, поморщился от откровенно жавшего ему ворота и притопнул ногой. — Но лучше так, чем от уже подкрадывающейся старости и её болезней?

Он ещё пытался шутить, этот великий полководец и искусный царедворец, разбивший немало врагов и женских сердец. Породивший силою чресел троих дочерей, не считая скольких-то там десятков незаконных отпрысков. Но сердца всех присутствовавших тревожно сжались — не стоило даже и сильно приглядываться, чтобы приметить над раскрасневшимся лицом маркиза Беренца какую-то печать обречённости.

А тот властно проследовал в свой кабинет и потребовал вина. Да не какого-нибудь, а родного, прославленного и лучшего во всём мире хереса! После чего, осушив торопливо поданный на подносе кубок, он смял в кулачище ни в чём не повинное серебро и обвёл налитыми кровью глазами собравшихся.

— Что ж, я готов к удару судьбы, — выдохнул маркиз и громогласно призвал к себе гонца…

Ридд сидел в полутёмном холле этого изнутри более похожего на дворец дома, а сердце его билось мерно и спокойно. Уставшие руки, почти сведённые судорогой после долгой и безумной скачки, покоились на коленях, и мокрые брюки неприятно липли к ногам, холодили их.

Напротив виднелась угрюмая физиономия Дитца с двухзарядным арбалетом в лапищах. Не то, чтобы Ридд имел что-то против коллеги — но с другой стороны, эта нежданная встреча особо и не вредила его планам.

Ридд, твои мысли словно разлитая в бездонном омуте печаль — я их не могу прочесть и понять!

"Флора, милая! Сейчас затихни и не отсвечивай, пожалуйста!"

Дриада всё же угомонилась, хотя напоследок и пообещала утворить что-нибудь жутко нехорошее, если один гадкий мальчик хоть пальцем или заклятьем коснётся маркиза…

— Ридд, я не верю твоему ни единому слову и знаю, что мой нынешний контракт по охране будет считаться проваленным. Но всё же, ничего не могу сделать — мой господин призывает тебя, — Дитц поморщился и ещё раз проверил мокрого как мышь парня на предмет всяческих неприятных предметов.

С другой стороны над гонцом хлопотал личный маг маркиза — но в конце концов оказался вынужден отступиться и он. Никаких зловредных или хотя бы подозрительных заклятий ни на парне, ни на одежде не оказалось.

— Ступай, но помни — я лично перережу тебе горло, — хрипло пообещал Дитц и чуть грубовато, за плечо вздёрнул парня с лавки и подтолкнул к двери во внутрение покои.

Ридд меланхолично улыбнулся. Не то, не то ищете… он подхватил прислонённую к столику со сваленным туда его обычным комплектом оружия, от которого его освободили проворные и ловкие руки, свою трость и привычно повесил на сгиб локтя.

— Я первым не обнажу оружия, Дитцерих — только для защиты, клянусь. Кроме того… — он промолчал и продемонстрировал дёрнувшемуся было телохранителю кулак.

Пусть тот и был чуть поменьше, чем здоровенные кулачищи маркизова телохранителя, но вот парень умел действовать ими с куда большим проворством. Уж несколько стычек в учебном зале школы мэтра Фуке внушили к Ридду должное уважение…

— Маг Ференц, навесьте этому нахалу удавку, — коротко громыхнул Дитц, и поморщившийся тощий волшебник, позёвывая, привесил на Ридда какое-то заклятье.

Тревога! — заверещала было недрёманая дриада, но парень несколькими безмолвными словами успокоил её, заверив, что в здешних краях гномьих развалин нет, и о защитных амулетах из истинного серебра маги имеют лишь весьма смутное представление. Как бы подтверждая слова хозяина, переделанная гномья монета шевельнулась и уютнее устроилась на его груди.

Больше всего Ридд боялся поскользнуться на этом чёртовом паркете, натёртом пчелиным воском — и спровоцировать конвоировавших его Дитца и чародея на какую-нибудь грубость… надо же, он уже почти и забыл об этом принятом лишь в полночных краях королевства обычае, доводить дубовые плашки до почти зеркального блеска, а всех тут ходящих до особой походки, весьма напоминавшей осторожное передвижение по льду. Помнится, в отцовском замке он не раз падал поначалу, чем заслужил град насмешек со стороны куда более к такому привычных старших братьев и даже лакеев.

Здоровенная мордоворотка у дверей в кабинет маркиза особенно не понравилась Ридду. Мало того, что весьма бесцеремонно облапала парня опять, вертя в ручищах словно большую плюшевую игрушку, так ещё и попыталась отнять трость. Понятное дело, дракончик в рукояти такого хамства не стерпел и с готовностью цапнул дылду за палец…

— Маркиз, это зачарованный клинок моего отца — и не стоит, право, доводить осторожность до невежливости, — громко заметил Ридд в сторону приотворённой двери.

Всё верно он рассчитал! Любой настоящий воин при одном только упоминании о фамильном клинке сразу преисполнится гордости за свою профессию… из кабинета донеслось распоряжение пропустить.

Парень оттолкнул руку здоровенной телохранительницы, что-то опять вознамерившейся было выискать в укромном месте пониже пояса, и шагнул вперёд. Сквозь ещё мокрые и спутанные волосы он мгновенно вычленил среди собравшихся здесь маркиза Беренца — уж сколько раз в лихорадочных мечтах он протыкал того чем-нибудь отнюдь не мирным — чуть склонил голову в подобии поклона.

— Послание графа Мейзери к его светлости маркизу Беренцу, — негромко объявил он, слегка подпустив в голосе усталой деловитости обычного курьера.

В ладони уже обретался плотный, пошитый из вощёной кожи непромокаемый тубус с письмом. Словно не замечая сжавшейся на шее удавки и уже почти проколовшего кожу клинка со стороны Дитца, парень с лёгким пумм сдёрнул крышку и извлёк наружу мерцающий свиток.

— Прошу, ваше сиятельство, — он протянул письмо вперёд, почтительно не поднимая головы, и сделал осторожный шаг в середину комнаты.

Холодный и чуть голубоватый свет истекал из печати, обвивая свиток и державшую его ладонь — вернейший признак, что оттиск не поддельный и сделан печатью в руке вельможи.