Сокровища поднебесной - Гэри Дженнингс

— Мне жаль говорить тебе, Марко, но боюсь, что дело гораздо хуже. Похоже, твоя добрая госпожа Ху Шенг очень больна. Как бы лучше тебе объяснить…

— Давай отложим пока объяснения, — тут же сказал я, почувствовав, что, несмотря на очень жаркий день, все внутри у меня похолодело. — Расскажешь мне на борту судна. Вперед, Юссун, мы отплываем немедленно.

Как выяснилось, монгола уже поджидал dinghi, лодочник-индус, и мы немедленно отправились к стоящему на якоре другому кораблю — крепкому qurqur. На этот раз его капитаном оказался перс, а экипаж состоял из представителей разных народов всевозможных цветов кожи. Они стремились поскорее отправиться обратно через залив, потому что стоял месяц март и ветры должны были вскоре стихнуть, жара усилиться и начаться проливные дожди. Мы взяли с собой Тофаа, поскольку пунктом ее назначения был Читагонг, главный порт Банагалы, который располагался на том же восточном побережье залива, что и Акуаб, совсем недалеко от него, и я договорился, что капитан доставит ее туда после того, как высадит нас с Юссуном.

Вскоре qurqur поднял якорь и отправился в путь. Мы с Юссуном и Тофаа стояли на прочной корме (я был очень рад, что наконец-то покидаю Индию), и монгол рассказывал мне о Ху Шенг:

— Когда твоя госпожа впервые обнаружила, что ждет ребенка…

— Ждет ребенка! — воскликнул я в ужасе. — Не может быть!

Юссун пожал плечами:

— Я повторяю лишь то, что мне сказали. Мне сказали, что она и радовалась этому событию, и одновременно беспокоилась, что ты можешь неодобрительно отнестись к этому.

— Господи Боже! Надеюсь, она не попыталась избавиться от него не нанесла себе вред?

— Нет-нет. Думаю, госпожа Ху Шенг не предприняла бы ничего, Марко, без твоего ведома. Нет, она ничего такого не сделала, я думаю, что она даже не понимала, что что-нибудь может пойти не так.

— Да не томи же, говори толком! Что не так?

— Когда я покидал Паган, ничего такого страшного вроде бы еще не было. Госпожа, как мне показалось, пребывала в добром здравии, вся светилась от ожидания и была еще красивее, чем прежде. Внешне все обстояло благополучно. Но только внешне. Потому что в самом начале, когда Ху Шенг еще только впервые призналась своей служанке, что она ждет ребенка, Арун сама отправилась к вану Баяну, чтобы поделиться с ним своими дурными предчувствиями. Так что имей в виду, Марко, я передаю тебе лишь то, о чем сообщил мне Баян, а ему в свою очередь сказала служанка, а я не шаман и не лекарь и не очень-то сведущ в женских делах, и…

— Давай ближе к делу, Юссун, — попросил я.

— Так вот, служанка по имени Арун сообщила Баяну, что, по ее мнению, твоя госпожа Ху Шенг не слишком приспособлена природой к тому, чтобы выносить ребенка. Что-то там у нее не так с костями таза, точно не скажу. Ты уж прости мне, Марко, что я упоминаю о столь интимных деталях. Очевидно, служанка Арун, поскольку она помогала твоей госпоже в покоях, была хорошо знакома со строением ее таза.

— Точно так же, как и я, — произнес я. — Но, признаться, я никогда не замечал, чтобы у Ху Шенг что-то было не так.

В этот миг Тофаа, считавшая себя необычайно сведущей во всех вопросах, вмешалась в наш разговор:

— Марко-валлах, а ваша госпожа очень толстая?

— Дерзкая женщина! Да она вообще не толстая!

— Я всего лишь спросила. Это самая распространенная причина трудностей. Ну, тогда скажите мне вот что. Холм любви у вашей госпожи — ну, знаете, такая маленькая подушечка спереди, где растут волосы, — возможно, он выступает самым очаровательным образом?

Я холодно ответил:

— К вашему сведению, женщины ее расы вообще лишены там скопления потных волос. Однако теперь, когда вы заговорили об этом, я вспомнил, что действительно это местечко спереди у моей госпожи выступает немного больше, чем у других женщин, которых я видел.

— Ах, ну что я вам говорила. Женщина такого сложения чрезвычайно приятна в постели, она глубоко и сильно обхватывает во время surata — без сомнения, вы как следует оценили это, — но это может вызывать болезненные ощущения в то время, когда она носит ребенка. Это указывает на то, что ее тазовые кости соединены таким образом, что входное отверстие в ее тазовом поясе имеет форму сердца, а не овала. Очевидно, именно этот дефект и распознала ее служанка, из-за него-то она и встревожилась. Но наверняка, Марко-валлах, ваша госпожа и сама осведомлена об этом. Ее няня должна была сказать ей или мать предупредить, когда она стала женщиной. Да и подруги такие вещи постоянно между собой обсуждают.

— Нет, — ответил я задумчиво. — Она вполне могла этого и не знать. Мать Ху Шенг умерла, когда та была совсем маленькой, а сама она… ну, после этого она не слышала женских разговоров, у нее не было наперсниц. Так уж вышло. А о чем ее должны были предупредить?

Тофаа сказала напрямик:

— Что она ни в коем случае не должна заводить детей.

— Почему? Да объясните мне, в чем дело? Ху Шенг что, сейчас в большой опасности?

— Не во время беременности, нет. У вашей госпожи не возникнет трудностей, пока она носит ребенка все отведенное на это время, если она в целом здорова. Знаете, как у нас говорится: беременная женщина — счастливая женщина. Проблемы начнутся, когда наступит время разрешиться.

— И тогда?

Тофаа отвела от меня взгляд.

— Тяжелее всего, когда выходит головка ребенка. Головка младенца овальная, так же как и нормальное тазовое отверстие. Как бы больно и трудно женщине ни было, головка обязательно выходит наружу. Однако если этот проход имеет неправильную форму, сердцевидную, как в случае вашей госпожи…

— Тогда?

Индианка ответила уклончиво:

— Представьте, что вы высыпаете зерно из мешка с очень узким горлышком, а в зерно забралась мышь, и она застряла в горлышке. Однако зерно обязательно нужно высыпать, поэтому вы сжимаете мешок, выкручиваете его и давите на него. Что-то из этого в конце концов поможет.

— Мышь лопнет. Или горловина разорвется.

— Или же весь мешок.

Я простонал:

— Господи, пусть это будет мышь! — Затем я повернулся к Юссуну и спросил: — Что было сделано?

— Все возможное, старший брат. Ван Баян хорошо помнит, что он обещал тебе следить за безопасностью госпожи. Ее навещают все лекари двора Ава, но Баян не слишком доверяет им. Он послал курьеров в Ханбалык, чтобы оповестить об этом великого хана. Хубилай-хан отправил к Баяну своего личного придворного лекаря, хакима Гансу. Этот старик чуть не умер, пока проделал весь путь на юг в Паган, но он сам захочет умереть, если хоть что-нибудь случится с госпожой Ху Шенг.

Ну, подумал я после того, как Тофаа и Юссун ушли и оставили меня размышлять в одиночестве, что бы ни случилось, едва ли я смогу обвинить в этом Баяна, или Гансу, или кого-то еще. Ведь именно я подверг Ху Шенг опасности. Это, должно быть, произошло в ту первую ночь, когда мы с Ху Шенг и Арун развлекались все вместе; я пребывал тогда в таком возбуждении, что пренебрег тем, что долгое время было моей обязанностью и удовольствием, — каждую ночь помещать во влагалище своей возлюбленной кусочек лимона, препятствующий зачатию. Я попытался подсчитать, когда же это случилось. Сразу после нашего прибытия в Паган. Значит, сколько уже прошло времени? Gesù, по крайней мере восемь месяцев, а возможно, и все девять! Должно быть, Ху Шенг уже пришла пора рожать. Ничего удивительного, что Баян забеспокоился и велел, чтобы меня отыскали и привели к ее ложу.