Честь и долг - Егор Иванов

Лорд Мильнер, получивший в дни своего пребывания в России исчерпывающую информацию о ее политических партиях, недовольно поморщился. Опять коллеги склонны вместо названия «большевики» употреблять совершенно неправильное слово «максималисты», которое относится по-настоящему к маленькой группке эсеров.

Мистер Бельфур продолжил чтение телеграмм Нокса, из которых явствовало, что генерал установил прочную связь с казачеством Кубани, Терека, Астрахани, что казачьи атаманы Каледин и Дутов находятся на его содержании. Однако, следовало из сообщения Нокса, у Каледина на Дону мало сил. Всего около пяти тысяч пехоты и около десяти тысяч сабель. Нокс требовал денег. Угрожал, что если британское золото не поступит для формирования армии Каледина и Алексеева, равно как и другие материальные ресурсы, то эта единственная на сей момент реальная сила против большевизма будет разбита.

Первый министр, подбросив из медного ведерка угля в камин, повернулся к гостям и предложил принять принципиальное решение: большевиков следует рассматривать как открыто признанных врагов. Более того, следовало бы оказать немедленную финансовую помощь Каледину и вновь сформировавшемуся контрреволюционному правительству — Украинской Раде.

Министр военного снабжения Черчилль и здесь проявил свою инициативу, выходящую за рамки его ведомства. Он достал из чемоданчика и раздал всем присутствующим свою докладную записку, а затем на словах изложил ее. Он снова и снова доказывал необходимость собирания всех контрреволюционных сил для борьбы с большевизмом. При этом он цитировал справку Генерального штаба, где в числе стран, способных оказать сопротивление большевисткому правлению, назывались Финляндия, Латвия, Литва, Эстония, Польша, Украина, Армения, Грузия, государства казаков Терека, Дона, Кубани, Астрахани, Оренбурга, Урала, Сибири. По мнению Черчилля и Генштаба, эти «страны» могли выставить против Петрограда и Москвы армию численностью почти в три миллиона человек. Необходимо было только организовать такую армию, снабдив ее снаряжением, британскими советами и офицерами.

Иронически улыбаясь, сэр Уинстон закончил изложение своих основных мыслей короткой рекомендацией: "Официально Британия не должна объявлять войну России, но большевиков следует убивать, как только они будут попадаться на глаза!.."

Это заявление несколько покоробило, пожалуй, лишь одного Ллойд Джорджа, хотя и он понимал, что в России рождается сила, абсолютно чуждая всем устоям Британской империи и способная их очень быстро подточить и разрушить, если ее не укротить. Остальные джентльмены лишь разгоревшимся блеском в глазах горячо приветствовали идеи сэра Уинстона.

Сэр Альфред Мильнер также не мог не высказаться по столь актуальному поводу.

— Пусть лучше русские убивают друг друга, и как можно больше! Ведь даже самые умные из них неспособны воспринимать прогрессивные идеи и предложения… — буркнул он из своего кресла. — Я вспоминаю одну встречу в России, джентльмены… Это был храбрый русский генерал по имени Соколофф… Его знания могли бы сослужить службу Британской империи, но этот упрямец, как и все русские, одержим дурацкими патриотическими заботами об отечестве, о своем народе…

Сэр Уинстон прав, говоря, что Россию следует расчленить на множество карликовых государств, которые никогда не смогли бы объединиться и составить соперничество нашей великой империи в Азии, на Ближнем Востоке, в Европе, при этих словах лорд Мильнер откинул голову на спинку кресла, чтобы свысока посмотреть на коллег. — Именно это, под вкусным соусом, разумеется, мы и должны внушить нашим друзьям-французам на предстоящем в Версале совещании Верховного военного совета Антанты… Не правда ли? Пусть русские как можно больше убивают друг друга… Рабочие — офицеров и генералов, солдаты — друг друга и рабочих; крестьяне — горожан, бедные… хм-хм… бедных, богатые тоже бедных…

Джентльмены одобрили идею подготовки интервенции в Россию, разжигания в ней кровавой гражданской войны и привлечения к дележу ее богатств любезного союзника — Францию. Подумали и о том, как ограничить в Европе роль Соединенных Штатов. Ведь английский посол в Вашингтоне и руководитель британской разведки в США, анализируя политику президента Вильсона, дружно сходились на том, что Америка не спешит участвовать в разгроме Германии. Она хочет выступить здесь не союзником, но арбитром, который и будет решать, что следует делать европейским правительствам.

Впервые над Британскими островами встала мрачная тень заокеанского дядюшки Сэма, готовящегося диктовать свою волю европейским партнерам и Англии, как самому близкому из них.

94. Версаль, декабрь 1917 года

Холодный северный ветер, выстудив Британские острова, добрался и до Версаля. Коренные версальцы — старые рантье, няньки с детьми спрятались по домам от его ожесточения. Редкого из них можно увидеть только в защищенном с трех сторон "Южном цветнике" парка. Парижские завсегдатаи Версаля отнюдь не спешат сюда зимой.

С дворцовой эспланады открываются взору безлюдные к беспредельные пространства, наполненные великолепным архитектурным ансамблем и мерцающей зеленой патиной совершенных статуй. Холод приглушил то горьковатые, то сладкие запахи тлеющих листьев, мха, кипарисов, сырой земли.

Холодно и свинцовой статуе Наполеона в южном партере, и группам богов в бассейне Нептуна. Даже внутри дворца пробирает дрожь в нетопленых музейных помещениях. Только в королевских апартаментах, там, где в зале совета и примыкающих к нему салонах встречаются на пленарных заседаниях французские, британские и итальянские делегаты, стоят калориферы, источающие жар.

Лорд Мильнер, Черчилль, лорд Сесиль прогуливаются по Зеркальной галерее, изредка останавливаясь, чтобы рассмотреть какое-либо из полотен великих художников, украшающих ее, или бросить взгляд из окон на прекрасные виды Версальского сада.

Входит секретарь лорда Мильнера и докладывает своему патрону, что для встречи с главой английской делегации прибыли в Версаль премьер-министр Франции Клемансо и министр иностранных дел Пишон. Они хотели бы предварительно обсудить пункты вырабатываемой конвенции относительно России. Сэр Альфред оставляет своих спутников в Зеркальной галерее и идет в соседний Салон войны, где его поджидают Клемансо и Пишон, где все приготовлено для маленькой конфиденциальной конференции.

За круглым столом, инкрустированным черепахой и золоченой бронзой, треугольником усаживаются два француза и англичанин. Секретари — за обычными столиками. Клемансо, по прозвищу Тигр, ласково и обходительно начинает беседу издалека. Он спрашивает, известно ли гостю о том, что в соседней Зеркальной галерее 18 января 1871 года была провозглашена Германская империя и что в октябре 1896 года там же устраивалось празднество в честь русского царя и царицы?

Лорд Мильнер не любит долгих рассуждений. Он резкий и деловой человек. Поэтому он отвечает не слишком учтиво, что все это ему рассказали, когда он впервые осматривал Версальский дворец, но тогда забыли упомянуть, что именно отсюда действовал Тьер, когда душил Парижскую коммуну. И символично, что именно отсюда, из Версаля, союзниками будет дан приказ задушить русских последователей Коммуны — большевиков.

Клемансо понимает, что его красноречие на Мильнера не подействовало. Он становится сух и деловит, как буржуа в банке, когда считает прибыль.

— Перейдем к делу, — говорит он и кивает секретарям, чтобы те начинали вести протокол.

— Каковы ваши предложения о судьбе России, достопочтенный лорд? спрашивает Пишон.

— Прежде всего мы должны договориться о совместном финансировании Англией и Францией тех русских сил, которые намерены или готовы уже сейчас приступить к свержению большевистского правительства во главе с Лениным, излагает свою позицию, словно отливает четкие строки конвенции, британский лорд. — Во-вторых, необходимо немедленно направить в Россию наших агентов и офицеров для руководства и поддержки провинциальных правительств и их армий, — продолжает он. — Как можно скорее надо расчленить этого колосса и превратить его территории в колониальные владения Англии и Франции…

— Можете не протоколировать слово «колониальные», — поворачивает лорд голову к секретарям, — найдите более дипломатическое выражение…

— Существо от этого, надеюсь, не изменится? — цинично улыбается Клемансо.

— Далее, — словно не замечает реплики француза Мильнер. — Мы берем на себя руководство действиями, осуществляемыми против большевиков на юго-восток от Черного моря…

"Ловко придумано! — сердится в мыслях Клемансо. — Британия тащит себе территории казаков, всего Кавказа — Армении и Грузии, Курдистана, собирается распространить свою "сферу влияния" на Среднюю Азию и Север России — от Мурмана до Урала… Что же она оставляет нам?!"