Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

Боевые рога на вершине холма впереди вновь зазвучали, и сверкающие ряды закованных в доспехи рыцарей издали клич, когда ало-серебряное знамя Грааля герцога взметнулось над их головами. Изумлённый Креос смог лишь сжать своё копье, в то время, как позади начали выкрикивать приказы, ибо корсары выстраивались в боевые порядки, отряды арбалетчиков вытаскивали болты, а его чемпионы пытались пробудить Знамя Крови, чтобы ввести своих холодных в состояние крайнего бешенства.

И затем свистящие облака стрел взмыли в воздух, линии йоменов и оруженосцев одна за другой окружали основание холма, а бретонцы, грохоча, поскакали на них подобно приливу.

Креос Маледикт, владыка Каронд Кара, хозяин чёрного ковчега «Торжество обречённой надежды», умирал. Он всё ещё мог ощущать слабый жар в ноге, придавленной упавшим холодным. Ему пришлось задействовать эту ногу, потому что только так Креос мог отползти в сторону, после того, как бретонская булава раскрошила ему плечо даже сквозь доспех и плащ морского дракона. Его легкие были порваны обломками ребер, и он кашлял кровью, покрыв ею землю под собой.

Он должен был найти Крайта, но чёрно-кобальтовой накидки племянника не было видно среди множества мёртвых тёмных эльфов, устилавших дорогу. Он был уверен, что Крайт никогда не сбежит, как поступили остатки его армии, которых бретонцы, празднующие победу, рассеяли и гнали по лесу. Креос должен был отыскать Крайта или кого-то, кто мог бы доставить его в укрытие и затем на ковчег, доставить куда-нибудь, где он мог бы восстановиться прежде, чем силы окончательно покинут его или бретонцы вернутся, чтобы удостовериться, что на поле боя не осталось выживших.

Мир вокруг стал серым, и Креос застыл без движения до тех пор, пока очередной приступ кашля не вырвал его из беспамятства. Он по-прежнему был на дороге в окружении мертвых. Его холодного стащили с него. Огромные твари еще только принюхивались к запаху Кровавого Знамени, глуповато щуря глаза, в то время как наконечники копий наклонялись к ним… Их трупы собрали и сложили вместе, словно мешки, и яркая кровь их наездников смешивалась с тёмной слизью рептилий. Креос не испытывал иллюзий по поводу того, что хоть кто-то из его стражей мог быть ещё жив. На секунду ему показалось, что видел, как один из холодных вздохнул, но это был обман зрения, которое опять подвело его, снова окрасив мир в серый.

Ухватиться, подтянуться. Ухватиться, подтянуться. Гравий под ним стал красным, а придорожная пыль превратилась в кровавую грязь.

Он полз по мертвым пехотницам, лежавшим кучей друг на друге: странствующие рыцари разметали их строй до того, как эльфы смогли выставить копья, чтобы отразить натиск врага. За этой горой мертвых тел рядами лежали арбалетчики, погибшие под бретонскими стрелами, в то время как сами они пытались взвести и перезарядить свое оружие. Трупы тянулись до самого леса: кое-кто пытался бежать, но некоторых все же настигли. Не было слышно стонов, не было видно никакого движения, что было бы привычным для него: ослепленные яростью бретонцы приступили к убийству врагов с большим старанием.

Ухватиться, подтянуться. Ухватиться, подтянуться — во всем мире для Кроеса не было ничего кроме боли в разбитом теле и солнца, палящего спину даже через доспехи…

Он лежал между мёртвым корсаром, имя которого не мог вспомнить, и воином, которого не узнал. Креос попытался рассмотреть, эмблема какого отряда была у воина, пока сквозь туман боли не осознал, что эльф вообще не носил доспехов. Эльф совсем не выглядел мертвым, к тому же он развалился в траве у обочины и вертел в пальцах цветочный стебелек. Наконец, Креос смог сфокусировать глаза на красном самоцвете в серебряном ожерелье эльфа.

— Прошу прощения, господин, разве это не то, что вы планировали?

Креос издал единственный сухой хрип, так и не превратившийся в слова. Он мог думать, но не мог говорить.

— Я бы вернул вам вашу карту, мой господин, за исключением того, что, ах, кажется, я потерял её. Наверное, я был слишком неосторожен. Но кто бы тогда мог ожидать того, что такое неуклюжее животное, как герцог, чей замок полон спящих детей, которых может убить один ассасин, будет способен прочесть карту? Карту, показывающую дорогу, по которой вы будете направляться к его замку? Вероятно, мне стоило запомнить территорию и место встречи вместо того, чтобы нести карту, которая показала мне, как найти дорогу… прямо… к… вам.

Креос застонал и закрыл глаза. Яхама ножом обрезал свои ногти.

— Ах, да. После того, как я закончил танцевать с ними, я был уверен, что бретонцам будет не до чтения, и они оставят карту в покое. Но как тогда мой урок осуществился бы? — Ассасин перевернулся на живот и его лицо поравнялось с лицом лорда. — Вы так гордитесь своими уроками, мой господин, всегда пытаетесь давать инструкции. Не оказали ли мы вам услугу, моя госпожа и я? Подумайте об уроке, за который вас запомнят! Представьте! Каждый, кто подумает о какой-либо глупой, неуклюжей маленькой хитрости… — Яхама начал выплёвывать слова, но сдержался. — Любой, кто вздумает считать меня моих братьев или благословенных Невест Каина одноразовым инструментом, расходными пешками, будет помнить об уроке, который мы вам преподали.

Он прыжком поднялся. — Знаете, моя госпожа могла отказать вам. Она говорила об этом со своими сёстрами, обсуждала этого недалёкого дворянина, который подумал, что может заставить её танцевать под свою дудку. Но потом… потом вы бы продолжили свои мелкие интрижки, считая, что можете попытаться предать Дочь Скорпиона и не заплатить за это. Поэтому, почему бы не потанцевать с вами под ваши струны, повелитель, пока мы не сможем развернуться и задушить вас ими? Я не обладаю вашей жеманной утончённостью и, должно быть, грубоват. Важно, чтобы вы понимали лишь то, почему вы умрёте так, как умрёте.

Лицо лорда исказилось в отчаянии, и Яхама удовлетворительно кивнул.

— Мне было предложено удостовериться в том, что вы, повелитель, будете мертвы к тому моменту, когда ваши враги вернутся на поле. Но я хочу дать вам достаточно времени, чтобы подумать над моим уроком. А что касается меня — что ж, солнце взошло и ковчег должен скоро отбыть, с вами у руля или без вас. Если ваш племянник уцелел, я уверен, что он будет счастлив отдать этот приказ. Простите меня, повелитель, но, насколько я знаю, где-то здесь, в гавани, меня ожидает лодка.

Ассасин Яхама повернулся и исчез среди деревьев, оставив Креоса Маледикта плакать в пыли, среди освещенных солнцем деревьев и поющих птиц.

Ральф Касл

Вой Зверя