Дамы тайного цирка - Констанс Сэйерс

Бормоча «Господи», он вылез из ямы, и его вырвало рядом с каменной дорожкой. За два или три дома от них заработал электроинструмент – вероятно, электропила. Нормальный дом с нормальными звуками. Это странным образом успокаивало. Жужжание пилы было последним, что он услышал, перед тем как почувствовал сильную боль в затылке и всё почернело.

Бен очнулся и обнаружил, что его руки и ноги связаны изолентой. Марла понемногу подталкивала его ближе к могиле, выравнивая его ноги и туловище параллельно краю ямы, чтобы было легче потом скатить его внутрь. Реальность обрушилась на него – бывшая жена собиралась похоронить его заживо на его собственном заднем дворе.

Бен начал кричать. Марла зажала ему рот рукой, и он укусил её. Она отдёрнула руку и затем с силой ударила его по лицу, от чего его голова, которая и без того болела, буквально запульсировала от боли. Марла оторвала ещё один кусок изоленты и заклеила ему рот.

– Ты думаешь, что я чудовище. – Она наклонилась, изучая дело своих рук. – Что же, ты понятия не имеешь о чудовищах, Бен. Но я могу показать тебе чудовищ. – Она встала: он услышал, как хрустнули её колени. – Ты спросил, стоило ли их убивать? Ответ – да. Я живу уже сто лет. Убийства – то, что держит меня в живых. Каждые тридцать лет, как по часам, я нахожу добровольную жертву. – Она улыбнулась. – Ну, возможно, «добровольную» – не совсем то слово. Тем не менее я продолжаю жить и выглядеть вот так.

Она вытерла лицо и потянула ноги Бена к яме. Он лягался и пытался кричать, но звук был сдавленный, и жужжание пилы, продолжавшей работать за несколько домов по улице, заглушало его полузадушенные призывы.

– Эсме.

Имя странно звучало через изоленту, но это привлекло её внимание.

– Да, Бен. – Марла встала на колени рядом с ним. – Она продолжала придвигать тело Бена к краю ямы, чтобы сбросить его к Тодду Саттону. Она указала на труп. – В тот день было очень легко заманить сюда Тодда. Я помогала ему искать фотографии старинного грузовика, который он собирался подарить Ларе на свадьбу. Трогательно, не правда ли? – Она закатила глаза. – А когда он уходил, я ударила его дверным стопором в виде льва, который мы купили у Вика на гаражной распродаже в том году. Помнишь её?

Что, по её мнению, он должен был сделать? Кивнуть в знак того, что помнит гаражную распродажу?

– Мне не обязательно выбирать именно их возлюбленных, подошёл бы любой мужчина, но это придаёт процессу некоторую поэтичность. Я снова и снова вижу лицо Сесиль, когда их убиваю. Её лицо наивной дурочки. А затем ставлю их машины на Уиклоу-бенд, потому что это место напоминает мне Белый Лес. Небольшое приношение ему, чтобы он знал, что я тоже не забыла. Дело в том, что они – те, кого я предпочитаю называть жертвами Отцу, – должны истечь кровью. Это необходимое условие. – Она стояла на четвереньках, передвигая Бена в нужное положение, и сдувала падающие на глаза волосы. – Ты, впрочем, в счёт не пойдёшь, заклинание так не работает. Я буду ждать ещё одного мужчину через следующие тридцать лет. – Она подумала о чём-то. – Извини.

Как он мог это пропустить? Он был таким упрямым ослом, что не заметил никаких признаков? Женщина, с которой он прожил десять лет, собиралась сбросить его в неглубокую могилу, а потом притворно горевать о его исчезновении.

Марла слегка пошатнулась, встала на ноги и опустилась на соседнюю железную скамейку, напоследок глядя на яму.

– Ты был прав. Мне надо продать этот дом и убраться отсюда, вернуться в Рим или Лос-Анджелес и попытаться начать жить заново. Я думала, что попробую стать с тобой одной семьёй, но это просто не моё. – Марла грустно улыбнулась, глядя на свои ногти, словно переживала из-за того, что под них забилась земля. Она посмотрела вниз на тело Тодда. – Я рада, что нам не видно его голову. Я ударила его сбоку над ухом. – Она легко коснулась своих волос, чтобы продемонстрировать место. – И эта подпорка для двери как бы застряла в черепе.

Питер, впрочем, был другим. О, Питер Бомонт! – Она закрыла глаза, как будто наслаждалась воспоминаниями. – Он мог бы заставить меня забыть об Эмиле, если бы я оставалась с ним достаточно долго. Я была подругой его матери. Он стал чересчур сентиментальным, когда Одри сказала ему, что беременна, заявил, что мы больше не можем встречаться. Всё снова повторялось, как в Париже. Но о том, что убила его, я жалела больше всего. Он всегда срезал дорогу с ферм Кабо до своего дома через Уиклоу-бенд, так что я припарковалась там на обочине. Он даже не понял, что его ударило. И Десмонд, ну, он был тот ещё засранец. Я трахалась с ним прямо там, – она указала на плетёную решётку, теперь стоявшую перед домом Виктора Бенсона, – а потом выколола ему глаза. Ты так смешно болтал без умолку о стёртых отпечатках пальцев. Их никто не стирал, Бен, я просто заколдовала машину. Всё это было прямо у тебя под носом, но ты же отказываешься видеть магию.

Она встала и сделала глубокий вдох, как будто душевные излияния о преступлениях наполнили её новыми силами. А затем сильно пнула Бена в живот пяткой своей эспадрильи, и его тело скатилось. Он упал на три фута в могилу и жёстко приземлился поверх того, что осталось от раскопанного тела Тодда Саттона. При ударе тело осело, и всю яму заполнила гнилостная вонь. Голова Бена оказалась в нескольких дюймах от головы Саттона, и в нос ему ударил острый запах разложения. У него заслезились глаза. Извиваясь, он попытался сесть, чтобы убраться подальше от этой вони. Когда вернулась Марла, Бен пытался принять в могиле вертикальное положение. Неровная земля под ногами не позволяла ему удержать равновесие, и он снова упал, на этот раз прямиком на Саттона. Марла яростно зашвыривала в яму лопаты земли.

– Хочешь, я тебя вырублю? – Она остановилась, наблюдая, как он корчится. Возможно, так будет проще… для твоего же блага. Кровь мне не нужна. Вообще мне всё это не слишком нравится, особенно с тобой. Ты хороший парень. Хотя бы это я могу для тебя сделать.

– Пошла ты, – пробубнил Бен сквозь изоленту.

– Ладно. – Марла пожала плечами. – Нельзя сказать, что я не проявила милосердие.

Она продолжила забрасывать ноги Бена землёй. Он снова сел и отряхнулся. Бен быстро решил не вставать на колени, чтобы не