Королева Тьмы - Энн Бишоп

— Повелитель! — Протвар поспешно отдернул руку Сэйтана от язычка колдовского огня.

Еще немного — и кровавое вино вскипело бы.

Сэйтан опустил бокал. Ярбарах теперь нельзя было пить.

— Са-Дьябло, — тихо произнес Андульвар. — Нам теперь нужно опасаться удара со спины?

— Я не знаю.

Ладвариан утомленно трусил по направлению к Хэлавэю, отвечая на мягкий, но настойчивый призыв. То и дело он начинал рычать, выпуская раздражение и нарастающий гнев.

Не может быть, чтобы в таком огромном месте, как Зал, не оказалось того, что ему было нужно! Разумеется, он нашел целую кучу вещей, которые практически подходили, и все же ничего из того, что было нужно на самом деле. Это вполне объясняло раздражение и усталость. Что до гнева…

Родство слишком долго ждало прихода живой легенды. Этой. Особенной. И теперь ее вот-вот испортят люди!

Нет. Ее не испортят. Родство быстро собиралось в нужном месте.

Как только Ткачиха Сновидений скажет им, что делать, они начнут действовать.

Добравшись до аккуратного, чистенького домика в Хэлавэе, Ладвариан направился к черному входу и вежливо тявкнул.

Терса открыла окно на втором этаже:

— Входи, маленький Брат.

Воспользовавшись Ремеслом, пес воспарил и вошел через окно. Большинство представителей родства называли Терсу не иначе как Странная. В этом слове не было даже намека на неуважение. Они знали, что она была Черной Вдовой, ходившей по дорогам, которые никому из Крови не суждено увидеть. Она была особенной. Это роднило ее с Леди.

Даже зная все это, Ладвариан невольно ощетинился, войдя в комнату.

Низкая узкая постель — именно такая, какую он тщетно пытался найти в Зале. Он осторожно приблизился к ней и открыл внутренние барьеры, пользуясь всем спектром доступных чувств. Должны были остаться запахи людей, как и следы ментальных ароматов тех, кто создал каркас, матрасы и простыни.

— Все было тщательно очищено, — спокойно произнесла Терса. — Здесь нет ментальных запахов, которые могли бы помешать плетению мечты.

«Плетению мечты?» — осторожно уточнил Ладвариан.

— Этот дорожный сундук можно использовать вроде кладовки или прикроватного столика. Не забудь принести одежду для теплой погоды и весны. Выбери ее любимые вещи. Которые будут пропитаны ее запахом, даже если их тщательно очистить.

Ладвариан попятился.

«Зачем мне брать одежду?»

Терса улыбнулась и мягко произнесла:

— Потому что у Ведьмы нет шерсти. — Ее глаза приобрели отстраненное выражение, стали расфокусированными, словно смотрели в недоступную всем остальным даль. — Пришла пора платить долги. Те, кто выживут, будут служить, хотя выживут немногие. Рев. Полный радости и боли, гнева и торжества. Она грядет. — Терса моргнула и вновь осмысленно посмотрела на песика. — И родство станет якорем для воплотившейся мечты.

«Да, Леди», — с уважением ответил Ладвариан.

Терса взяла ярко-синюю миску с ближайшего комода. Воспользовавшись Ремеслом, она поставила ее на воздух.

— Когда в следующий раз встретишься с Ткачихой Сновидений, скажи ей, что именно так можно получить «больше». Ей это нужно.

Ладвариан неловко переступил с одной лапы на другую. Арахнианская Королева ни слова не сказала о Терсе. Почему же Странная столько знает об арахнианской Королеве?

Терса погрузила один палец в миску. Она подняла руку, и капля воды повисла на ее пальце. Вместо того чтобы тут же упасть обратно, она начала разрастаться, как маленький пузырек из расплавленного стекла, жемчужина, сотканная из жидкости. Ногтем большого пальца Терса уколола указательный на другой руке. Из ранки выступила большая алая капля крови.

— И Кровь будет петь Крови.

Ладвариан ощутил грозную силу, перетекающую в эту пока еще маленькую каплю.

— Пусть кровь станет рекой воспоминаний. — Перевернув руку, Терса коснулась каплей крови поверхности водяной жемчужины.

Алая жидкость смешалась с прозрачной и оказалась заключенной в ней. Укрепив стенки жемчужины с помощью щита, Терса спрятала шарик в маленькую шкатулку с мягкой набивкой внутри и протянула ее Ладвариану:

— Взгляни.

Он послушно открыл свое сознание и нерешительно коснулся ментальным импульсом водной жемчужины.

Мимо него поплыли образы, воспоминания о юной девочке, выводящей измотанную женщину из Искаженного Королевства, о взрослой Джанелль, обещающей найти Деймона, о разговорах, смехе, радости. Воспоминания Терсы.

— Ты скажешь Ткачихе? — спросила она.

Ладвариан заставил шкатулку исчезнуть.

«Я скажу ей», — пообещал он.

— Еще кое-что, маленький Брат. Не отказывайся от дара Лорна. Он Ткачихе тоже понадобится.

Оставив дверь открытой, Деймон вошел в рабочий кабинет Джанелль. Она проводила здесь бесконечные часы с того самого дня, когда привезла Карлу в Цитадель, чтобы продолжить исцеление. Однако Сади не считал, что ее задумчивый вид или тщательно управляемая порывистость движений были каким-то образом связаны с Карлой. Он был уверен, что последнюю особенность не улавливал никто, кроме него. Что-то съедало ее изнутри, и, после маленькой сцены, происшедшей сегодня во время совещания, Деймон был твердо намерен выяснить, что именно.

— Джанелль, нам нужно поговорить.

Она подняла глаза от кипы книг, сложенной на одном столе.

— У меня сейчас нет времени на разговор, Деймон, — произнесла она строго, надеясь, что он поймет завуалированный приказ и выйдет.

Неуловимым напряжением мысли он так хлопнул дверью, что в комнате подпрыгнули абсолютно все предметы, включая хозяйку.

— В таком случае найди его, — с обманчивой мягкостью произнес он. Когда Джанелль начала было протестовать, он оборвал ее на полуслове. — Я сделаю для тебя все, что угодно. Все. Однако прежде, чем мне придется противопоставить себя остальным членам Первого Круга, я бы хотел узнать причину.

— Кэйлеер не может воевать с Терриллем, — произнесла она.

Ее голос дрогнул.

— Почему?

Жаркие, гневные слезы выступили на глазах.

— Потому что, если мы начнем воевать, все, находившиеся сегодня в комнате, погибнут.

— Ты не можешь знать этого наверняка! — бросил он.

Слезы полились, кинжалами вонзившись в сердце.

— Я знаю это.

Деймон покачнулся. Она была очень сильной и очень одаренной Черной Вдовой. Если уж Джанелль видела их смерть в спутанной паутине снов и видений, сомневаться в правдивости ее слов нельзя. Что ж, это вполне объясняло ее упрямство.

Он сделал глубокий вдох, пытаясь немного успокоиться и взять себя в руки.