Ринго Старр - Алан Клейсон

На свадьбе первой миссис Харрисон и Эрика Клэптона в 1979 году Джордж, Ринго и Пол собрали команду — куда вошли несколько человек из «Rolling Stones», Денни Лейн, воссоединившиеся «Cream» и Джефф Бек — на импровизированной сцене и заба–бахали классические рок–номера и наиболее энергичные вещи с «Sgt. Pepper». Стоя в очереди перед выходом на сцену вместе с Джинджером Бейкером, Джимом Капальди, бывшим классическим перкуссионистом Рэем Купером и Заком из «The Next», Старр был поражен осознанием того, что «опять мы вместе, как когда–то, вчетвером — Шону пять лет, и Джон снова начинает играть — в этом нет ничего странного. Мы радостно выпивали и веселились. Я чувствовал себя в своей тарелке».

К сожалению, декабрьские выстрелы покончили со всеми надеждами Ринго; однако в клуб May fair, где проходило празднование бракосочетания Старки, транспортная фирма доставила усилители, две гитары и бас, на случай, если кто–нибудь из присутствующих пожелает поиграть во время вечеринки, которую Роджер Шайн — один из свидетелей — описал как «совершенный дебош, бесконечные танцы; люди играли на ложках, и повсюду валялись перевернутые ведерки из–под шампанского». Рэй Купер колошматил всем, что попадалось ему под руку, зато остальные гости предпочли более традиционные инструменты: Нильссон и Маккартни по очереди усаживались за фортепиано, а Харрисон и Старр скрежетали гитарами. Безуспешные потуги сыграть «Strawberry Fields Forever» были своего рода данью уважения памяти бедного Джона. Каждому из семидесяти гостей (кроме уже упомянутых пятерых) подарили на память по серебряной звезде — в общем, все прошло по–домашнему: основной процент присутствовавших составляли друзья и родственники из Ливерпуля, свадебный торт был, естественно, в форме звезды. Празднование затянулось далеко за полночь. Счастливая пара еще раньше укатила на белом «Роллс–Ройсе» на так называемый медовый месяц «в Калифорнию». На самом же деле Ринго и Барбара провели его в Лондоне — газетчики, следившие за каждым их шагом, в последнюю очередь ожидали обнаружить их там.

Те пять с половиной месяцев в году, которые иммиграционная служба позволила Ринго жить в Штатах, семья проводила в псевдогеоргианском особняке в Беверли–Хиллз с неизменным бассейном и апельсиновой рощей. Хотя Старр приложил некоторые усилия, чтобы привести особняк в надлежащее состояние после причуд его предыдущего хозяина, Соединенные Штаты так и не стали для Ринго вторым домом, особенно после того как его первый «американский период» закончился с убийством Леннона. В течение нескольких лет он лишь время от времени летал в Штаты по делам — например, для участия в рекламе, или по приглашению друзей: в мае 1982 года Ринго побывал в Нью–Йорке на свадьбе друга. После попытки покушения на Рейгана еще одним «ублюдком» в 1981 году он задумался: «Что ждет остальных? Лично я всегда больше любил жить в Англии».

Старр так и не вернул себе былую популярность на родине и скучал по калифорнийскому солнцу, но за те несколько недель, когда он готовился к свадьбе, Ринго осознал, насколько сильно его тянет домой после шести лет скитаний по миру. Вернувшись в Tittenhurst Park, Ричи смог примириться с требованиями официальных лиц, выступавших против оснащения видеоаппаратурой «антикварной» Startling Studios. Они также отклонили его нахальную просьбу о гранте в размере двух сотен фунтов для содержания конюшен в удовлетворительном состоянии — теперь, когда Барбара увлеклась конным спортом, он смог преодолеть свою неприязнь к лошадям, разъезжая по территории имения на Долли Пэтрон, зверюге, которая по размерам превосходила жеребца из «Blindman».

Его никто и никогда не видел хлопочущим по хозяйству. Как в хэппиэнде какого–нибудь викторианского романа, когда все негодяи побеждены, а победитель получает наследство, Ринго зажил моно тонной, размеренной жизнью богатого бездельника, в которой ничего не происходит из года в год. Под безоблачным небом «эсквайр» Ринго и его леди обходили свои владения в сопровождении собак — Лабрадора, спаниеля и овчарки — и детей. Однажды, когда его случайно сбила овчарка, у Ринго началось кровотечение из глаза. Оно оказалось настолько серьезным, что Ричи пришлось перевезти из хизервудской больницы в окружную в Аскоте, в офтальмологический центр в Виндзоре; но, как обычно, он уже смог принимать гостей в тот же день, которые с интересом слушали о его злоключениях.

В некоторых южных гостиных считалось дурным тоном обсуждать что–либо, связанное с Мерсисайдом. Однако, как и в нескольких других британских городах, все ухудшавшаяся нестабильность в наиболее бедных районах города привела к массовым беспорядкам в июле 1981 года. Из Токстета и Дингла запах гари доходил даже до центральных районов Ливерпуля, где на протяжении двух ночей хулиганы грабили магазины и закидывали их бутылками с зажигательной смесью. Вой сирен пожарных машин слился в нестройную погребальную песнь, когда Rialto Ballroom — где в разное время играли все группы — рухнул, окутанный клубами дыма и асбестовой пыли.

Ринго был в курсе всех событий, которые происходили в Южном Ланкашире — он регулярно просматривал Liverpool Echo и другие местные газеты, которые ему присылали по почте в Tittenhurst Park. Хотя он считал, что «студенты больше изучают музыку, нежели Первую мировую войну», он не пошел по стопам Пола и не стал одним из попечителей Института популярной музыки, хотя и вошел — вместе с магнатом из Virgin Ричардом Брэнсоном — в консорциум, который боролся за право контролировать кабельное музыкальное телевидение в Ливерпуле.

В своей борьбе за выживание этот район снова сделал ставку на туристический бизнес: одной из его достопримечательностей была не слишком тогда известная футбольная команда, а второй — естественно, «битловские места». Кроме проведения дважды в день туров по таким уголкам битловской Мекки, как Эдмирал–гроув, а также по магазинам и пабам на перестроенной Мэтью–стрит, Ливерпуль подчеркнул значение группы тем, что назвал четыре улицы их именами — проезд Ринго Старра, улица Пола Маккартни и так далее, несмотря на высокомерные возражения одного из членов городского совета, что, в свете опубликованных мемуаров Алана Уайта о том, «что происходило в Гамбурге», «The Beatles» не должны быть никоим образом связаны с именем Ливерпуля».

Хотя это событие на один день завладело первыми полосами национальных газет, в Ливерпуле не появилось даже «конюшен Билла Фьюэри», когда школьный друг Ринго скончался в 1983 году от сердечного приступа. Возможно, о лучшей судьбе он и не мечтал: Билли отошел в мир иной, будучи обладателем сингла, вошедшего в Тор 50, однако он так и не успел начать запланированного турне в поддержку своего прощального альбома «The Only One». Скорбь его поклонников была отчасти утолена — на Channel 4 вышел спецвыпуск Unforgettable, составленный из любимых песен тех, кто не представлял жизни без своего безвременно ушедшего кумира.