Красные цепи - Константин Образцов

За декоративными панелями его роскошного кабинета, между раскаленной батареей центрального отопления и внешней стеной здания находился тщательно спрятанный сейф. В свое время Кобот подошел к его устройству с особым тщанием и теперь надеялся, что эти старания обеспечили сохранность его содержимого. Даже сняв стенные панели, сейф невозможно было увидеть, замки на нем были механические, и к ним не вели никакие провода сигнализации или питания для сложной электроники, а металлический корпус был обработан таким образом, чтобы его нельзя было обнаружить при просвечивании стен различными лучевыми приборами. Найти сейф можно было, только последовательно просверливая стены кабинета через каждые полметра, и Кобот искренне надеялся, что этого не произошло. Потому что иначе последние надежды на выживание рухнут.

В сейфе были деньги и с десяток маленьких темных бутылочек с ассиратумом. Как любой наемный менеджер, Кобот был склонен к мелкому жульничеству, и у него образовался свой, совсем небольшой впрочем, список личных клиентов, которым он отдавал эликсир за половину, а в некоторых случаях и за треть цены. Ассиратум для этих поставок он списывал на потери во время проведения своих экспериментов. Эти сделки нигде не проводились, пациенты не наблюдались в «Данко», и все были довольны — клиенты результатами, а Кобот — дополнительным доходом. Сейчас в сейфе находилось порядка полутора миллионов долларов наличными — сумма, с которой вполне можно начать новую жизнь. Но деньги не были тем главным, ради чего Кобот должен был вернуться в «Данко». Ему был необходим ассиратум. Потому что однажды он имел неосторожность принять его сам.

Это было в начале года, когда все только начиналось. Удивительные свойства напитка были очевидны, и Кобот выпил его, отчасти потому, что, как хороший врач и продавец, хотел сам проверить на себе его действие, отчасти потому, что не устоял перед удивительной перспективой обрести совершенное здоровье и бесконечно долгую жизнь. И только через месяц после этого, когда Кобот безуспешно пытался диагностировать причину внезапного резкого недомогания, мерзавец Абдулла с хохотом сообщил ему, что прием эликсира каждое новолуние не просто рекомендован, но и жизненно необходим. И это было чистой правдой: Кобот хорошо помнил, как в мае один из клиентов «Данко» не смог оплатить очередную порцию ассиратума. Несмотря на увещевания Кобота, Абдулла не захотел ни отпускать эликсир в кредит, ни снижать цену, что было бы разумно, и в результате на второй день новолуния Кобот уже читал сообщение о скоропостижной смерти несчастного пациента в ленте новостей. Конечно, это не было проблемой, пока зловещая парочка каждый месяц появлялась в подвале заброшенного дома, принося очередную партию напитка. Даже когда Кобот приступил к своим самостоятельным изысканиям способов приготовления ассиратума, им двигало в большей степени научное любопытство, азарт исследователя, ну и свирепая настойчивость постоянно подгоняющего его Абдуллы. Возможно, знай он, что от успехов его работы будет зависеть напрямую и собственная жизнь, результаты были бы более весомые.

Но теперь нет ничего. Ни работы, ни лаборатории. Есть только десять порций эликсира и полтора миллиона долларов, чтобы попробовать менее чем за год все же отыскать секрет этого чертова снадобья. Он еще может выжить. Но для этого нужно выйти из своего убежища и отправиться в «Данко».

Кобот снова осторожно выглядывает сквозь жалюзи. По мокрому блестящему асфальту проспекта с широким шорохом проскальзывают редкие машины. Да, ему нужно будет выйти из укрытия, и не раз. Надо будет провести разведку, подумать о путях проникновения в медицинский центр, и, чем скорее он этим займется, тем больше будут шансы на успех.

Если бы этой ночью запоздавший путник прошел по набережной одного из многочисленных каналов, над черной маслянистой водой которого нависают угрюмые фасады, а в самой воде дрожат отражения ночных фонарей, словно неведомые обитатели темных глубин зажгли огни по случаю какого-то мрачного празднества; если бы он, преодолев мгновенный инстинктивный страх, свернул в кромешную тьму одной из низких арок и вошел во дворы; если бы, осторожно и поспешно ступая, словно опасаясь привлечь к себе внимание того, что скрывается за покосившимися рассохшимися дверями, в закоулках заплесневевших стен, в сараях из досок и листового железа, он шел дальше и дальше через запутанные зловещие лабиринты; если бы, дойдя до конца и оказавшись в самом сердце каменных катакомб, наш путник подошел к дальнему углу небольшого двора и, изогнув шею, посмотрел бы в узкую щель между двух вздымающихся вверх неровных стен, то он увидел бы слабый желтоватый свет, сочащийся сквозь грязное стекло незаметного окошка. Что бы подумал этот случайный запоздалый прохожий? Каких обитателей, бодрствующих в столь поздний час в этом трущобном чреве города, нарисовало бы ему его воображение? Но подчас реальность оказывается страшнее и удивительнее самых смелых взлетов бойкой фантазии. Ибо вряд ли он бы догадался о том, что за этим окном скрывается от мира древний упырь, некромант, хранящий зловещую тайну кровавого эликсира бессмертия.

Ему не спится. Сон вообще был редким гостем для Некроманта и приходил к нему лишь как краткое тяжелое забытье, в которое он проваливался, словно в глубокий мрак сырой могилы, без сновидений и мыслей. Но сейчас он не может уснуть потому, что его терзает тревога.

Его дни в этом городе сочтены. Место, насиженное в течение почти двух столетий, придется покинуть и искать себе новое пристанище, что совсем непросто в нынешнем мире, который стал в последнее время таким тесным, шумным, суетливым, что искать в нем убежище ничуть не легче, чем найти укромный угол пауку, оказавшемуся посреди оживленного проспекта.

Однажды он уже чуть было не покинул этот город. Тогда, почти сто лет назад, он, впервые за много веков, вновь предпринял попытку сотрудничества с властью. Новые правители этой многострадальной страны были столь чудовищными, столь откровенно порочными и беспринципными, что представлялись идеальными союзниками, которые помогли бы ему вновь обрести былую силу и могущество и нанести ответный сокрушительный удар по той, которая столетиями преследовала его по всему миру, сделавшись из беспомощной загнанной жертвы безжалостной и умелой охотницей. Казалось, что еще немного — и новая власть превратит всю страну в одну огромную адскую армию живых мертвецов, которая, подобно монгольским ордам, темной волной обрушится туда, куда ее пошлет направляемая Некромантом воля вождей. И вначале все шло вполне неплохо. Сотни и тысячи жертв, кровавое пиршество революции, ничем не ограниченное поле для любых экспериментов, восторженно приветствуемых его богохульными и безбожными союзниками. Эликсир творил чудеса, и вскоре очень многие из правящей верхушки стали зависеть от снадобья, что готовил для них тот, кого они знали как доктора Мазерса. Но увы, он просчитался, недооценив всю глубину поистине дьявольской низости и порочности своих новых друзей. Вместо того чтобы следовать его воле, они решили подчинить его своей: заключить в тюремную камеру, надеть кандалы и превратить в раба, исправно делающего для них эликсир бессмертия. Как-то очень быстро для безбожников и материалистов они сообразили и про осиновые колья, и про свойства серебра, и даже вспомнили про кресты, которыми быстро увешали стены подвалов и которые смотрелись особенно кощунственно на дверях, ведущих во владения Некроманта, где он совершал черные мессы и кровавые магические ритуалы. Некоторые особо пугливые красноармейцы, перед тем как спуститься к нему в лабораторию, надевали поверх шинелей сорванные с убитых священников наперсные кресты и панагии, из которых штыками были грубо выковыряны драгоценные камни. Некромант только головой качал, наблюдая такие формы пробудившейся религиозности. Как бы то ни было, свободу его, пока еще вежливо, но твердо, они ограничили, а в перспективе маячила реальная перспектива лишиться ее вовсе.

К счастью, тогда ему удалось вовремя бежать. Непоследнюю роль в успехе этого предприятия сыграл верный Вервольф, разорвавший в клочья охрану из десятка солдат, выставленных караулом у подвала дома на Гороховой, и еще она, его новая и преданная союзница, примкнувшая к нему в те лихие и кровавые годы, которая заставила одного из руководителей ЧК выписать всем троим какие-то невероятные мандаты и документы, прежде чем перерезала горло и жадно вылакала бьющую фонтаном из рассеченных артерий горячую большевистскую кровь.

Но тогда они все-таки не уехали. Вначале удалось затеряться среди вакханалии последовавших вслед за революцией репрессий, а потом война и блокада и вовсе превратили этот город в идеальное место для нежити, расплодившейся среди смерти, голода, цепенящих морозов и ослабленных беспомощных людей. Но иметь дело с власть предержащими Некромант с тех пор зарекся раз и навсегда, предпочитая оставаться в тени, храня свои тайны, и спокойно коротать бесконечность жизни в надежном убежище, которым стали для него гнилые трущобы центра.