Когда нельзя отступить - Тюрин Иванович

"Так. Пока они решают, что с нами делать, посмотрим на вояк, засевших в коридоре".

За полминуты проанализированная и обработанная мозгом информация об отделении, блокировавшем коридор, была выдана в следующем виде:

"Боевой робот класса "Кузнечик". Общие характеристики: Используется против живой силы врага. Большая скорость и маневренность. Два режима управления. Вооружение: Тяжелые пулеметы. Солдаты: стандартная экипировка звездного спецназа. Оружие: тяжелые автоматические карабины. Лазерные излучатели. Эмоциональный фон: напряженность – второй уровень. Тревожное состояние… А что за приказ они получили? Ага. "В случае огневого контакта постараться взять живыми хотя бы одного "чужака". Свести к минимуму повреждения оборудования". Все, как везде. Стандарт. Отсюда вывод: война больше похо-жа на налаженное производство, но ни как не творчество и…".

Не дав мне закончить мысль, робот, переступив с ноги на ногу, вдруг поднялся на своих телескопических конечностях, став почти в полтора раза выше, сделал два громадных шага по направлению к нам и снова присел, сложившись. Голова, все так же, не переставая, медленно продолжала сканировать пространство, передавая более полную, а значит, более информативную картинку.

– И что теперь? – я это произнес непроизвольно, в ответ на действия робота, ни к кому конкретно не адресуясь.

– Теперь – вот!!

Я успел уловить то, что она задумала, в тот же момент, а может даже на секунду раньше, но предпринимать ничего не стал. По большей части из-за философской мысли "чему быть, того не миновать", которой способствовал неуправляемый и воинственный настрой неистовой амазонки, а в меньшей части – из-за любопытства, уж больно мне хотелось увидеть на практике применение пси – способностей.

"Гравитационный кулак" вбил полуторатонную тушу робота обратно в коридор с такой непринужденностью и силой, что трое десантников, находившихся за ним, мгновенно превратились в месиво из мяса и перемолотых костей. После оглушительного грохота, издаваемого катящейся по полу тяжелой машиной наступила тишина, похожая, на бомбу с часовым механизмом, готовой взорваться в любую секунду.

"Ну, вот. Рубикон перейден. Что дальше?".

Начало нашего противостояния оказалась более резким, чем я ожидал, а с другой стороны, подобная демонстрация силы должна была помочь ускорить процесс перехода к переговорам. Из постоянно поступавшей информации я понял, что противник не ожидал подобного хода с нашей стороны и взял время на раздумье. По крайней мере, сержант "пострадавшего" отделения получил приказ: "Отступить. В конфликт не вступать. Быть предельно осторожными". Одновременно был отдан приказ патрульным танкам: "Возвращаться на станцию и блокировать выход". Согласно полученной информации, я пришел к выводу, что пришло время переговоров.

"Базу для них Кори уже заложила. Надеюсь, что удастся уговорить ее от крайних мер. И этих, из Союза, тоже. Ну, с Богом. Пусть будет, что будет".

– Может, сначала попробуем переговорить с ними, – сказав, я внутренне напрягся в ожи-дании резкой отповеди, типа "война до победного конца".

– Я не против.

Не поверив ушам, встретился с ней взглядом. Ни азарта, ни радости от победы в глазах не наблюдалось. Серьезные глаза, напряженное лицо.

"С чего бы это? Или начала понимать, что война это боль и кровь, а не фанфары и почести?".

Хотел покачать удивленно головой, но успел сдержаться, чтобы не подтолкнуть лишний раз к взрыву негативных эмоций эту маленькую фурию, а вместо этого, просто кивнул головой в сторону коридора: – Я пошел.

Подойдя к солдатам, сразу почувствовал резкий скачок адреналина, не меньший, наверно, чем у их командиров, наблюдавших за происходящим на экранах.

– Слушайте меня внимательно, парни, – я старался говорить громко, но внятно и спокойно. – Через вас, я говорю всем. И повторять больше не буду. Эта станция для вас закрытая территория. Закрытая! Даю час на ее очистку. Наших возможностей вполне хватит, чтобы очистить ее на счет "раз". Будете сопротивляться, вам же хуже будет. Наши возможности вы уже видели, – я сделал многозначительную паузу. – Сейчас никаких вопросов, никаких переговоров. Время пошло.

Я прекрасно понимал чувства всех, кто слышал мои слова. Они для них были, что плевки в лицо. Мне даже не нужно было считывать их эмоции, я почти физически, кожей чувствовал дикий сгусток ярости, исходивший от десантников. Они были готовы рвать меня голыми руками. Фон отрицательных эмоций, окутывавший отделение уже подходил к критической точке, перейдя которую, психологическое противостояние могло превратиться в кровавую бойню. Как я понимал, полковник Труппе решил провести психологический эксперимент, поиграть на нервах.

"Рискуешь, парень, – не успел я так подумать, как отделению пришел приказ "отсту-пить".

Остатки отделения, забрав с собой трупы, медленно пятясь, стали отступать, неотступно держа меня на прицеле. Некоторое время я стоял, провожая их глазами и одновременно пытаясь понять, что изменилось после моей маленькой речи в умах и мнениях людей.

В основном это были приказы, касающиеся эвакуации людей и оборудования. Изредка их разбавлял топот солдат, бегущих в плотном строю, резкие отрывистые команды, да тяжелая поступь удаляющегося боевого робота.

Вернувшись обратно к Кори, я застал ее сидящий в кресле технологической камеры и смотревшей в пространство безучастным взглядом. Ее вид, честно говоря, мне не понравился. Все ее перепады настроения заканчивались только одним – взрывом эмоций, и в чем они выразятся на этот раз, в слезах или в ударе "гравикопья", одному богу известно. Пока она сидела спокойно, я решил воспользоваться моментом: – Давай совет держать. Что будем дальше делать?

После чего выложил последние данные по сложившейся ситуации, которые поступали ко мне непрерывным потоком. Если судить по ним, то экспедиция уже начала сворачиваться, но это коснулось только гражданских лиц, которым было приказано, с минимумом личных вещей, грузиться в два уже готовых к отправке транспортера. С военными такой ясности не было. Им пока было приказано перекрыть все коридоры вблизи от выхода и удерживать позиции, вплоть до огневого контакта. В это время к станции на всех парах неслись, вызванные по связи, патрульные машины. Обрисовав сложившуюся ситуацию, я высказал предположение, что армейцы хотят имитировать свой уход, а затем собрать силы в кулак, чтобы снова попробовать нас на зуб. Хотя, "подслушанный мною" разговор полковника Труппе со штаб-квартирой подтверждал план эвакуации всех лиц, без исключения.

– … мы для них как кость в горле, Кори. Они обязательно попробуют выбить нас отсю-да. Напрашиваются два варианта возможного развития событий. Судя по собранной мной информации, идет развитие ситуации по первому варианту. То есть, они временно отступят. Обработают и проанализируют имеющуюся у них информацию на нас, сделают определенные выводы, а затем, стянув силы, постараются покончить с нами. Если мы сумеем снова пустить им кровь, то вполне возможно, мы сможем уговорить их сесть за стол переговоров. Второй вариант, скажем так, совсем плохой. Они убираются отсюда совсем, а потом нам на голову с орбиты, падает такая маленькая бомбочка. Бах! И вместо станции котлован глубиной с полсотни метров. Как говорил один деятель: "нет человека – нет проблемы". Но судя по всему, им очень интересны "врата". И поэтому мне кажется…

– Послушай, Влад, а откуда это у тебя?

Этот вопрос вонзился в мои рассуждения как ледокол в лед, дробя их на куски.

– Что именно? – буркнул я, недовольный не вовремя заданным вопросом.

– Вот эта информация. Откуда она?

– А-а. Теперь понял. Давно хотел об этом рассказать, да ты на меня всю дорогу бочки катила.

– Что?! Что катила?!

– Японский городовой! – ее глаза снова удивленно распахнулись. Я в ответ досадливо поморщился. – Это просто такие образные выражения. На Земле. Будет время, как-нибудь объясню. А теперь краткий экскурс в мою историю. Дело в том, Кори, что я не совсем человек. Не говорил я тебе раньше обо всем этом не потому, что скрывал, а просто времени не было. Да и сейчас нет времени для подробного рассказа, поэтому я кратенько. В один определенный момент я шагнул в пространственный туннель и умер. Потом меня оживили. Кто они, не скажу, просто не знаю. Они зачем-то не только вернули меня к жизни, но и снабдили своеобразными способностями, до которых не додумались наши с тобой общие предки. Энергетический кокон, которому ты удивлялась, как раз из таких способностей. И информационное поле…

Некоторое время она слушала меня с живым интересом, но по мере приближения конца моего короткого рассказа ее живость исчезала. Я ее прекрасно понимал. Сам бы не пове-рил, расскажи мне кто-нибудь подобное.

– Необычайно интересно. Почти как сказка, но тебе не кажется, Влад, что я уже вышла из детского возраста. Если ты думаешь… Хотя… давай будем считать, что я тебе поверила. Не обижайся на меня, хорошо? Знаешь, у меня какое-то странное предчувствие. Будто давит где-то под сердцем. Как ты думаешь, на что они все-таки решаться?