Миры Филипа Фармера. Том 05. Мир одного дня: Бунтарь, Распад - Филип Фармер

— Вашу определенно изменит. Спасибо за обед.

И Кэрд ушел — не без сожаления. Мэйзи изучает эродинамику и должна знать все о технике любви. Однако сожаление длилось недолго. Она ведь его не любит, даже не влюблена в него, поэтому не может ему дать то единственное, что ему нужно.

Девяносто субдней спустя на телеэкран вышел двухчасовой семисерийный телесериал «Человек, который потряс мир». Кэрда это врасплох не застало — о фильме объявлялось за субмесяц вперед. Кэрд уже знал, что телекомпании не требуется его разрешение для показа его персоны. Ведь прежнего Кэрда и его двойников: Тингла, Дунского, Реппа, Ома, Зурвана, Ишарашвили и Дункана — больше не существует, поэтому в расчет они не принимаются. Последняя серия, относящаяся к новому Кэрду, будет не художественной, а документальной — записи, сделанные в реабилитационном центре, покажут, как Кэрд ест, занимается гимнастикой, разговаривает с другими больными и ганками. Видеокадры будут сопровождаться комментарием психиков, дикторов и правительственных деятелей. Успели уже наснимать большой материал и о жизни Кэрда в Манхэттене. Кэрд не знал, что его снимают, но не удивился.

Он говорил себе, что просмотр сериала не принесет ему ничего, кроме гнева и волнений, но не мог сдержать любопытства. Когда фильм кончился, Кэрд порадовался тому, что заставил себя его посмотреть. Во многих отношениях он знал о своих прежних «я» не больше, чем первый встречный. Правдивость экранных событий можно было проверить только путем сравнения художественных кадров с документальными. А поскольку последние зачастую сводились к кратким телерепортажам, сравнивать было почти не с чем.

И все-таки Кэрд узнал о себе больше, чем ожидал. Видимо, телеканал получил доступ — с разрешения правительства, конечно, — к разным официальным отчетам. Показывался, например, побег Кэрда из супернадежной лечебницы, и перед серией было объявлено, что эта сцена достоверна на все сто процентов.

— Вот, значит, как я это сделал, — проговорил Кэрд.

Как и прочие зрители, он затаил дыхание, когда Уильям Сент-Джордж Дункан спасал Пантею Пао Сник из хранилища в Нью-Джерси. И восхищался собственным умом, когда Дункан пробрался в лабораторию близ лагеря беглых и вырастил там свою копию, которую потом оставил в лесу, чтобы ее нашли ганки. После этого охота за ним была приостановлена — власти сочли его мертвым.

Ничего, однако, не говорилось о лжи и коррупции, царящей в высших эшелонах власти. Злодеями были исключительно подпольщики, обманом проникшие на высокие посты, в том числе всемирный советник Дэвид Джимсон Ананда.

В фильм были вкраплены записи органических совещаний, сделанные в то время, когда охота на Кэрда была в полном разгаре. Кэрд смотрел их с интересом. Впервые подобные кадры показывались публично. Они не только приобщали к методам работы органиков и свидетельствовали о многочисленных неудачах в розыске Кэрда, но и делали фильм более захватывающим, хотя зритель заранее знал, чем все кончится.

Актер, игравший Кэрда, был его точной копией, потому что это был не живой человек, а компьютерная модель. Такая же модель играла и Сник.

Последняя серия кончилась не так, как говорили Кэрду. В фантастической финальной сцене все его восемь «я» собрались в одной комнате и стали спорить, зачастую весьма бурно, о том, что они намеревались совершить и почему их действия обратились против общества. В конце концов все восемь признали, что были обмануты. Они думали, что сражаются с правительством, а в самом деле сражались с проникшими туда преступниками — с теми, кто хотел власти и чинов и добивался их незаконными методами.

Все это было очень убедительно, хотя Кэрд не во все поверил. Его мучило чувство, что настоящий Кэрд, знавший, видимо, что делает, не согласился бы с такой трактовкой.

Хотя комментаторы не сказали ни слова о революционных последствиях, к которым привела деятельность Кэрда и его товарищей, любому разумному зрителю это и так было ясно. Благодаря Кэрду общество никогда уже не станет таким, как прежде. Фактор, замедляющий старение, анти-ТП, требование покончить с режимом жизни раз в неделю — всем этим люди обязаны Кэрду. Его следовало бы объявить героем и поставить его статуи во всех общественных парках.

Сериал шел не ровно два часа, а на пятнадцать минут меньше. Кэрд понял, что это было задумано специально, когда сразу после последних титров начался выпуск новостей.

На экране появилась Шухен, его старый враг. Вид у нее был серьезно-торжественный, хотя дикторам полагалось даже о катастрофах рассказывать с улыбкой.

— Граждане, передаем сообщение чрезвычайной важности! Пожалуйста, оставайтесь с нами! Совет Мира только что объявил, что Переход начинается! В этот исторический момент, во вторник, четвертый день четвертой недели, в 8.46, в месяц Свободы, мир повернул к новому! Переход начался!

Было еще много всего, включая интервью с первым секретарем Мунийгумбой, автором идеи, убедившей Совет в том, что переход возможен. Кэрд еще с минуту послушал и выключил экран.

Укладываясь, чтобы поспать несколько часов перед каменированием, Кэрд подумал, что время еще покажет, герой Мунийгумба или злодей. Может, он еще пожалеет, что украл у Кэрда идею.

Пятидесятилетний план вышел из недр Совета Мира так быстро, что Кэрду стало ясно: правительство давно уже задумывало Переход и составляло планы его осуществления. И теперь, когда блестящая идея Мунийгумбы разрешила проблему или, по крайней мере, сделала решение возможным, Совет извлек на свет Божий то, что долгие годы хранилось засекреченным в банках данных.

Из компьютеров рекой лились планы вырубки части лесов, расчистки сельскохозяйственных угодий, строительства дорог, водоводов, домов, заводов, аэропортов и множества других объектов. Выполнять большую часть этой работы и управлять машинами и роботами предстояло тем, кто пока еще лежал окаменелым в хранилищах. Им в помощь придавались все незанятые или малозанятые граждане, а также добровольцы.

Кэрд, как безработный, знал, что его рано или поздно мобилизуют. И вот однажды утром, когда он только что встал с постели и вышел на кухню, на стене появилось извещение о том, что ему следует явиться за указаниями. Лотус Хайатт Вань, его сожительница, сидела за столом и пила кофе. Она работала в магазине, и Кэрд познакомился с ней, когда покупал себе зонтик. Она была высокая, темноволосая, с голубыми (депигментированными) глазами и очень красивая, однако имела привычку то и дело жаловаться на то, что ее родители плохо к ней относились. Еще она требовала от Кэрда постоянных заверений в том, что он ее любит. Несмотря на эти перепады ее настроений, Кэрд в самом деле был очень к ней привязан.

Когда он вошел, она молчала. Он вздохнул, зная, что это признак дурного настроения. На сей раз в печаль ее поверг не он и не ее родители, а надпись на экране. Сигнал она отключила, но буквы продолжали мигать оранжевым огнем.

Пока Кэрд читал извещение, Лотус сказала:

— Так я и знала. Нас обоих призывают и зашлют теперь куда-нибудь в глушь! Я не хочу!

— Мы будем там вместе.

— Оптимист чертов! Поллианна[30] с хреном!

— А ты взгляни на это по-другому. Как на приключение. Считай, что тебе дали оплаченный отпуск — а если поработать придется, так зато скучно не будет. Подумай о новых местах, о новых людях, которых ты встретишь. Ты сама жаловалась, как скучно работать в магазине. А теперь тебя, может быть, посадят на большой бульдозер. Подумай, какая мощь окажется в твоих руках. Представь, что давишь своих родителей его большими гусеницами.

— Честное слово, — фыркнула она, — ты мне противен до тошноты.

Он налил себе кофе и сел.

— Только противным людям противны другие люди.

— И поговорка противная.

Он пожал плечами и погладил ее руку. Он никогда не уставал изливать на нее свое сочувствие, и Лотус охотно впитывала его. Но иногда оно скатывалось с нее, как дождь с окаменелого тела. Еще ее возмущало то, что Кэрд сидит дома и не работает. Ему уже надоело объяснять, что это не его вина. «Ты мог бы найти хоть что-нибудь, чтобы заработать», — твердила она.

В свои выходные дни она, однако, была весела, общительна и сексуальна, как сиамская кошка, — если только ей в голову не приходили мысли о родителях. Ей нравилось жить со знаменитостью, хотя бы и безработной. Даже в Центральном парке, куда они ходили на пикники, люди узнавали его и подходили с ним поговорить. Лотус купалась в отраженных лучах его славы.

В следующий вторник Кэрд и Вань сообщили через экран, что получили извещение, и запросили распечатку Hr случай, если их ответ вдруг не поступит в банк данных Департамента Трудовых Ресурсов. Прошло еще шесть субмесяцев, прежде чем их лично вызвали в департамент, на угол Хьюстона и Вуман-уэй. Лотус позвонила в магазин и предупредила менеджера, что завтра не сможет выйти на работу. Менеджер возразил, что за инструкциями в ДТР следует обращаться, в выходной день. Недавно изданные правила прояснили этот вопрос. Лотус передала ему повестку ДТР, и он сказал, что перезвонит ей. Через три часа он действительно перезвонил, весь красный. Ему пришлось не на шутку схватиться со служащим ДТР. Менеджер сердито сказал Лотус, что с решением придется повременить. Он ткнул сукина сына из ДТР носом в правила, а сукин сын преспокойно заявил, что ДТР может и нарушить правила, если того требуют обстоятельства.