Миры Филипа Фармера. Том 05. Мир одного дня: Бунтарь, Распад - Филип Фармер

Кэрд: Их больше нет, и я знаю о них только то, что видел на видеопленке или слышал от других. Я имею к ним так же мало отношения, как и вы.

Шухен, держа микрофон у самого рта: Значит, вы продолжаете утверждать, что страдаете расщеплением личности и потому не можете нести ответственность за свои поступки?

Кэрд, отшатываясь от микрофона, чуть не заехавшего ему в зубы: Я не страдал расщеплением личности в научном смысле этого выражения. И никогда не был умалишенным.

Шухен: Окажите любезность объяснить нашим зрителям, что вы имеете в виду.

Кэрд: Не окажу.

Шухен, явно опешившая, с застывшей улыбкой: Каковы ваши планы на будущее?

Кэрд: Планов на прошлое не бывает. Планы строят только на будущее. Я подал прошение принять меня в больницу санитаром и надеюсь получить эту работу. Возможно, впоследствии я поступлю в медицинский институт и постараюсь стать врачом. Но об этом еще рано говорить. Это зависит от многих причин.

Шухен: От каких же?

Кэрд: Например, от того, будут ли мне надоедать вопросами о том, что я совершил в качестве своих прежних «я».

Шухен: Почему вы выбрали работу санитара?

Кэрд: В мире так много страданий, боли и безнадежности. Я хотел бы хоть немного помочь облегчить их.

Шухен: Хотите творить добро?

Кэрд: Разве не все мы этого хотим?

Шухен, чья улыбка превращается в оскал: Само собой. Не очень-то умничайте, гражданин Кэрд. Вы хотите возместить обществу вред от совершенных вами преступлений?

Кэрд: Идите вы в задницу, гражданка Шухен. К чему этот стервозный тон? Пытаетесь меня спровоцировать? Хотите, чтобы я подал на вас жалобу за приставание? Я бы и за глупость заявил на вас, но такой статьи в законе нет.

Шухен: Гражданин Кэрд, я только выполняю свою работу.

Кэрд: Плохо выполняете, на мой взгляд.

Шухен: Вы ведете себя как смутьян и подонок, гражданин Кэрд. Нам сообщали, что вы сделались очень заботливым, сострадательным человеком, но по вас этого не скажешь.

Кэрд: У меня впереди много дел. Я не хочу тратить время на людей, которые даже не пытаются меня понять и задают глупые вопросы. Я не хочу, чтобы ко мне лезли с вопросами о том, что когда-то делало мое тело — мое тело, не я, — стремясь удовлетворить свое болезненное любопытство. Не сомневаюсь, что вам известна история моей болезни. Правительство ознакомило вас с ней. Я не виноват, если вы не выполнили свою домашнюю работу. Интервью окончено.

Глава 30

Пятнадцать минут спустя Кэрд вышел из здания станции на 12-ю авеню. Доехав на автобусе до Западной 14-й улицы, он пересел на другой, который повез его через весь город до пересечения Первой авеню с Восточной 14-й улицей. На улицах было полно велосипедов, электрических трициклетов и автобусов. Более крупный транспорт представляли редкие патрульные машины. Вид родных улиц не пробудил в Кэрде никаких воспоминаний. С сумкой на плече и с небольшим чемоданчиком он прошел еще немного на север, до середины огромного здания Стьювезант Таун Билдинг. Эта громадина, однако, насчитывала всего четыре этажа. Высоченные небоскребы, отличительная черта древнего Манхэттена, были снесены пару тысяч лет назад.

Потея под жарким солнцем раннего лета, Кэрд вошел внутрь, отыскал офис квартального и был направлен в свою квартиру на втором этаже. Он вложил в дверь свое удостоверение, и дверь отъехала вбок. Выпив большой стакан воды, Кэрд осмотрел свое жилище. Оно было чистым по меркам трущобного района. Он принял душ, надел чистую блузу и кильт и вернулся в контору квартального, чтобы прописаться. Секретарь, как видно, успел уже посмотреть его интервью. Он ничего на этот счет не сказал, но хмыкнул, когда Кэрд назвался. Прочитав данные Кэрда на экране, он вернул новому жильцу его карточку со словами:

— Гетеросексуал. Стыд и срам.

— Жизнь полна разочарований, — улыбнулся Кэрд.

— И штампованных фраз.

— И шутейных разговоров, которыми прикрывают невысказанное.

— Вот уж чего я не выношу, так это невысказанного. От него все несчастья.

— Человек создан для несчастья, как птица для полета.

— Что верно, то верно. Это из шоу «Доброе утро, вторник»?

— Не знаю, откуда это. Желаю хорошо провести день.

— Я на работе до половины пятого. Вот и весь мой день.

Кэрд спустился по лестнице, добрался по длинным коридорам до западного вестибюля и перешел через улицу к занимающему четыре квартала зданию Мемориальной Больницы Акме. Там он явился в отдел кадров, и ему велели прийти утром будущего вторника на занятия для санитаров. Потом он зашел в местную таверну «Семь Мудрецов». Там было просторно, темно и сидело больше посетителей, чем бывает в более престижном районе в такое время дня. Большинство здешних жителей существовали на государственное пособие и подрабатывали часть дня. Если их заработок превышал определенный предел, они теряли пособие, и они умудрялись соблюдать нужный лимит. Кэрд собирался работать полный день, так что не относился потенциально к истинным соркам, или пособщикам, как их иногда называли.

Пьющие смотрели на него без всякого выражения, не будучи уверены в том, что он не переодетый ганк. Кэрд сунул свою карточку в прорезь стойки и заказал пиво. Бармен, взглянув на имя и цифру кредита, сказал:

— А, гражданин Кэрд! Видел ваше интервью. Нелегко вам придется.

Посидев немного и послушав разговоры завсегдатаев, Кэрд вернулся к себе домой. Ему не хотелось проводить этот вечер в одиночку. Его по-прежнему тянуло поговорить с другими людьми — ему казалось, что это желание никогда уже его не покинет. Но он не знал, куда пойти. Он запросил список местных мероприятий на сегодня и выяснил, что в семь часов состоится собрание квартальных. Приглашались все желающие. Кэрд решил, что можно пойти и туда, чтобы сориентироваться в обстановке. Посещение таких собраний было долгом каждого гражданина. Сорки, правда, славились тем, что на них не ходили — если только у них не имелось каких-то жалоб. Да и с жалобами первым делом шли к своему непосредственному квартальному — пусть разбирается.

В персональном кухонном шкафу Кэрда не было ничего съестного. Он просмотрел на экране перечень продуктов, имеющихся в местном магазине, спустился туда, купил немного еды и складную тележку. Загрузив ее каменированной провизией с небольшой добавкой свежих овощей и фруктов, он довез тележку до лифта, а потом до квартиры. Только он раскаменил и поставил в микроволновую печь свой обед, раздался громкий зуммер, и оранжевая надпись на стене оповестила о том, что Кэрду звонят. Подумав, что это, наверно, ганки его проверяют, Кэрд включил видеоэкран и звук. Появилась молодая, хорошо одетая женщина, хорошенькая, несмотря на свой длинный острый нос.

— Папа? — нерешительно сказала она.

— Джефферсон Сервантес Кэрд. А вы, наверное…

Ему казалось, что он ее знает. Потом он вспомнил. Он видел ее на видеокассетах в реабилитационном центре. Это Ариэль Шадия Кэрдсдотер, его единственный ребенок.

— Я знаю, как тебя зовут. Хотел бы сказать, что помню тебя, Ариэль, но увы…

— Я знаю. И все равно хочу тебя видеть. Прямо сейчас. Можно, я приеду к тебе?

— Не могу тебе этого запретить. Но боюсь, что ты будешь очень разочарована. Не надейся, что пробудишь во мне какую-то память о себе. Напрасно потратишь силы.

— Я сейчас же еду. Буду у тебя минут через двадцать.

Согласно ее анкетным данным, которые он запросил, когда она исчезла с экрана, Ариэль преподавала историю в Университете Восточного Гарлема. Она сядет на метро у себя в Ист-Сайде и выйдет за квартал до Стьювезанта. Кэрд выяснил это по схеме движения транспорта, которую вызвал на экран.

Он нервничал. Когда Ариэль уходила с экрана, у нее по щекам катились слезы. А он ничего не мог изменить, мог только сказать, что любит ее. Но это любовь человека к человеку — не та, которой отцы любят своих дочерей. Кэрд сомневался, что сумеет вновь обрести ту любовь — если вообще, когда-нибудь знал ее. Для этого ему нужно почаще и поближе общаться с Ариэль. Но живут они далеко друг от друга, и профессии у них совсем разные — так что видеться, скорее всего, они будут редко.

Она проявила большое мужество, решившись приехать к нему. Мало кто стал бы иметь с ним дело, зная, кто он такой. Нет никакого сомнения, что за ним непрерывно наблюдают. Возможно, органики даже вживили передатчик в его тело, хотя это и незаконно. Маломощный, но с помощью детекторов-усилителей всегда указывающий точное местонахождение Кэрда. Хотя Кэрд пока что не замечал за собой слежки, он был уверен, что в ход пойдут и филеры. Одной из причин, по которой он выбрал для жилья район сорков, было то, что здешней публике в основном наплевать, считают его власти опасным или нет. Сорки только порадуются соседству с Кэрдом, которым восхищаются. Здесь, чтобы иметь друзей, не нужно занимать какое-то положение в обществе или жить в ладу с ганками.