Титаны и тираны. Иван IV Грозный. Сталин - Эдвард Радзинский

Но смеялся он еще и потому, что уже знал конец удалого рассказчика. Паукер тоже относился к старой гвардии. Так что вскоре весельчаку-актеру предстояло исполнить сходную роль в его триллере — и так же молить убийц, и так же звать Хозяина, и так же получить пулю.

Ягода, ценивший исторические сувениры, забрал себе пули, которыми были расстреляны знаменитые революционеры. Когда его расстреляют, исторические пули заберет себе расстрелявший Ягоду Ежов.

Потом расстреляют и Ежова, и пули навсегда останутся в его деле. В описи, приложенной к делу, так и сказано: «Пули револьверные, сплющенные, завернутые в бумажки с надписью «Каменев», «Зиновьев»… Некая эстафетная палочка смерти, которую они усердно передавали друг другу…

Уничтожая левых, он начинает подготовку к расправе над правыми, готовит новое зрелище и новых актеров. По требованию следователя Каменев показывает: Бухарин также принимал участие в террористических планах. Эти показания взяты для второго действия триллера…

Не забыл Хозяин и о Рютине. Его перевозят в Москву, во внутреннюю тюрьму НКВД. Рютин, единственный, кто по правде посмел бунтовать, должен стать бесценным действующим лицом в будущем зрелище — в процессе над правыми. Но он и здесь остался единственным — единственным, кто отказался. И хотя с ним, как он сам писал, «обращались как с животным» — он устоял. Из всей когорты партийных знаменитостей он один сохранил честь — скромный Рютин. В его деле осталось последнее письмо в Президиум ЦИК, ставшее известным через полстолетия.

«Я не страшусь смерти, если следственный аппарат НКВД явно незаконно для меня ее приготовит. Я заранее заявляю, что даже не буду просить о помиловании, ибо не могу каяться… в том, что не делал и в чем абсолютно невинен. Но я не могу терпеть творимых надо мной беззаконий, прошу защитить меня от них. В случае неполучения мной защиты я еще раз буду пытаться защитить себя теми способами, которые в таких случаях единственно остаются у беззащитного, бесправного, связанного по рукам и ногам, наглухо закупоренного от внешнего мира и невинно преследуемого заключенного… 1 ноября 1936 года».

Письмо Ежов переслал Сталину. Еще два месяца безуспешно мучили Рютина, но опять ничего не добились. В январе 1937 года его расстреляли.

Хозяин еще раз понял: Ягода не на высоте — по-прежнему «нянькается» с партийцами.

Решив покончить с Ягодой, он, как обычно, осыпал его милостями, даже поселил в Кремле. Ему было сказано: «Вы заслужили место в Политбюро». Впоследствии будут писать о садизме Хозяина — об этом обязательном возвышении жертвы перед ее ликвидацией. На самом деле прагматичный Сталин хотел, чтобы жертва усердней работала и не была готова к финалу. И главное: он любил роль Отелло. Он возвышал их перед концом, чтобы народ видел, как он их любил и как они обманули доверчивого Иосифа…

Хитрый Ягода поглупел от счастья. В ожидании дальнейших наград он распорядился ускорить сооружение канала Москва — Волга. Тысячами гибли голодные заключенные, надрываясь на строительстве. Ягода надеялся, что канал назовут его именем.

Как он старается угодить! Хозяину нравится все царское, и Ягода вводит суперформу для высших чинов НКВД: белый китель с золотым шитьем, нежно-голубые брюки и позолоченный кортик, который носили лишь морские офицеры при царе. Смена караулов у здания НКВД теперь происходит на публике, как в царской лейб-гвардии. Роскошное помещение клуба НКВД превращено в подобие старорежимного офицерского собрания. Начальники управлений устраивают балы. Советские дамы — жены новой аристократии — устремились к портнихам…

В сентябре 1936 года начальник иностранного управления Слуцкий дает бал-маскарад. Большой вращающийся зеркальный шар, подвешенный к потолку, разбрасывает по погруженному во мрак залу блики света, создавая иллюзию падающего снега. Мужчины в смокингах и мундирах, дамы в длинных вечерних платьях… На многих маски и маскарадные костюмы, взятые из Большого театра.

Но это пир во время чумы. Недолго им расстреливать других, недолго их женам носить новые туалеты… Слуцкий будет отравлен, а 90 процентов тех, кто танцевал в этом зале, — расстреляны.

25 сентября Хозяин и его новый выдвиженец Жданов направили телеграмму из Сочи, где они отдыхали, верному Молотову и Политбюро: «Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение тов. Ежова на пост наркома внутренних дел. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ГПУ опоздал в этом деле на 4 года».

Сталин делает Ягоду наркомом связи. Но Ягода знает Хозяина. Он уже все понял: мука ожидания развязки началась.

Ежов увеличивает вчетверо оклады в НКВД, теперь они значительно превышают оклады партийных и государственных учреждений. НКВД переданы лучшие квартиры, дома отдыха и больницы. Этими благами люди Ежова будут пользоваться полтора года. Целых полтора года…

К 1937 году операция по окончательному уничтожению ленинской партии подготовлена. НКВД превращен в огромную армию с дивизиями, сотнями тысяч работников охраны. Управления НКВД в провинции становятся абсолютной властью. Специальные отделы работают на всех крупных предприятиях, во всех учебных заведениях. Гигантская сеть осведомителей охватывает всю страну. Они работают как бы на общественных началах, но получают ощутимые блага, постоянно продвигаются по службе и главное — имеют возможность кроваво сводить счеты со всеми, кто им не понравится. Перед ними дрожат их начальники на работе. За право быть осведомителем борются. Кроме того, в годы репрессий это является как бы надежной защитой. Впрочем, потом, когда их хозяева падут, часть осведомителей разделит их участь…

Кроме постоянных осведомителей, все прочие граждане обязаны с энтузиазмом участвовать в той же работе и даже… осведомлять о самих себе. Так, член партии, узнав об аресте своего знакомого, обязан немедленно сообщить о своих отношениях с арестованным.

Орлов приводит случай: уже упомянутый следователь Кедров, сын друга Ленина, как-то останавливает Орлова «по деликатному делу». Оказывается, арестован некто Ильин, старый большевик, с которым родители Кедрова дружили в ссылке.

— Как вы думаете, должен ли мой отец направить в ЦК письменное заявление, что Ильины время от времени заглядывали к нам, пили с нами чай? — мучается Кедров.

Особый отдел НКВД теперь надзирает за всеми органами партии вплоть до ЦК. Все партийные руководители утверждаются на свои посты только после согласования с НКВД. В самом НКВД создаются особые секретные отделы, наблюдающие… за самими работниками органов. И секретный специальный отдел, наблюдавший… за этими особыми отделами. Там тоже досье — бесконечные досье.

Когда Ежова арестовывали, в его сейфе нашли досье на… Сталина! Там были воспоминания какого-то грузина (естественно, исчезнувшего в лагерях), доказывавшего, что Сталин был провокатор. Об этом рассказал сыну один из ближайших соратников Сталина — Маленков.

Наступил 1937 год — и перевооруженный НКВД во главе с Ежовым начал тотальное уничтожение старой партии.

23—30 января состоялся еще один процесс ленинских соратников — дело «параллельного троцкистского центра». В нем участвовали виднейшие «кремлевские бояре» — прежние сторонники Троцкого, давно предавшие своего кумира (но и это не помогло).

«Звездой» процесса стал Юрий Пятаков — член ЦК. Его высоко ценил Ленин, назвавший его человеком «несомненно выдающейся воли и выдающихся способностей». В партии Пятаков был с 1905 года, участвовал в подпольной борьбе, в гражданскую войну командовал армиями, состоял в оппозициях, естественно, каялся, был прощен. Руководитель промышленности Орджоникидзе взял его в замы, и Пятаков был одним из главных организаторов жестокой первой пятилетки.

Сначала Пятакову предложили стать главным обвинителем на процессе Зиновьева — Каменева, и он согласился оболгать своих старых товарищей, рассматривая эту задачу «как акт величайшего доверия партии». Он шел на это «от души».

Поняв, что Пятаков готов к любому сотрудничеству, Хозяин задачу усложнил. Пятакову самому дали роль обвиняемого! Роль тех, кого он собирался клеймить.

Его арестовали. Некоторое время он конечно же упирался. И тогда к Пятакову приехал Орджоникидзе — уговаривать в обмен на жизнь исполнить назначенную роль, ибо Пятаков, как никто другой, мог уничтожить в глазах страны и мира своего вчерашнего бога — Троцкого. Наконец Пятаков согласился с «высшей целесообразностью» и начал готовить роль вместе со следователями.

К сожалению, его подвели. Как было предусмотрено, на процессе он сообщил о своей тайной встрече с Троцким в Норвегии. История была придумана занимательно: оказывается, Пятаков на немецком самолете прилетел в Осло установить связь с Троцким. Тот сообщил ему, что договорился с немцами об интервенции (любимая тема Хозяина), и так далее… Но персонал аэродрома, на который Пятаков будто бы прилетел, сообщил, что никакие иностранные самолеты в это время там не приземлялись.