Тучи над страной Солнца - Рава Лориана

-- Значит, Старый Ягуар к тому же крещёный? Тогда он тем более обречён на вечную погибель. Для таких как он, даже лимб закрыт.

-- Но ведь в своём крещении он виновен едва ли больше, чем обесчещенная девушка в потере целомудрия. К тому же отец Диего сделал всё, чтобы его паства возненавидела христианскую веру. Заставляя учиться ей под страхом пыток, он наполнил сердца людей ненавистью и презрением к ней. При этом белые люди относились к местному населению пренебрежительно, считая их за низших существ, и по малейшей прихоти могли их избить и даже убить. Старый Ягуар рассказывал, что полюбил дочь старейшины, и она отвечала ему взаимностью. Её родители были не против этого брака, разве что обстановка тогда была не для свадеб. Но однажды испанцы надругались над ней, специально сделав это на глазах её отца и матери. Старейшина спрашивал: "За что вы с нами так?". "Чтобы ты помнил, что ты перед нам никто!" -- издевательски ответили вояки. И Старый Ягуар прекрасно знал, что потом этот грех негодяям отпустят в церкви, это же не так страшно, как непочтительный взгляд со стороны туземца в сторону белых!

-- Пойми, тут дело не столько в христианстве, сколько в разных расах. Люди вопреки Воле Господа привыкли считать представителей своей расы достойными жить, а другой -- недостойными. Скажи, разве Старый Ягуар стал бы церемониться с белыми женщинами или детьми?

-- Белых женщин он никогда не видел, но он не отрёкся от своей опозоренной невесты даже после того, как стало ясно, что она беременна, и через некоторое время родился мальчик-метис, который потом стал отцом Кипу. Несмотря на свою ненависть к белым, Старый Ягуар принял этого ребёнка и сумел полюбить его как родного сына. Мало кто из нас, христиан, способен на такой подвиг! И тем не менее он был один из тех, кто убил Святого Диего Перуанского. Перед этим тот как раз успел обнаружить по доносу книги в доме старейшины и запытал его на глазах у всего селения, а его мёртвое тело бросил в огонь, многие поклялись мстить, ибо они очень любили и уважали своего старейшину, и сердца их не смогли смириться с такой жестокостью и несправедливостью, и сочли, что настала пора мести, и начали с того, что убили священника и сожгли церковь, -- брат Томас вздохнул, -- а потом мы объявили отца Диего святым, нисколько не задумываясь о том, что местные жители считали его палачом... Да, можно говорить, что месть дурное чувство, однако их месть была прямым порождением любви к их угнетённым и поруганным ближним. Можем ли мы осуждать их за это? Старый Ягуар спросил меня потом прямо: "Скажи мне, после того как ты узнал обо мне всё это, ты, если бы у тебя была власть, отправил бы на костёр мои старые кости? Хватило бы у тебя уверенности в своей правоте, чтобы сделать это? Я ведь, несмотря на старость, ещё очень хочу жить...". Я не знал как ему ответить. Да, лично я никогда бы не поднял на него руку, но если начнётся война, то другие.... другие могут отправить его на костёр за то, что он сжёг церковь и убил священника, забывая при этом, что для него это было отнюдь не воплощением Христа и Христовой истины, а местом, где благословляют на унижения и палачества. Ведь сурово обличая язычников, отец Диего не находил ни слова осуждения для христианских грабителей и насильников! Как же индейцы могли после этого уважать его и прислушиваться к христианским проповедям? И ведь индейцы меньше всего были виноваты в сложившейся ситуации... После этого я долго молился, чтобы Господь вразумил меня насчёт загробной участи этих людей, и мне был ниспослан сон, в котором я получил ответ на терзавшие меня вопросы. Поначалу я, как будто со стороны, увидел битву между христианами и тавантисуйцами, а потом увидел рай, в котором души убитых тавантисуйцев принимают ангелы. То, что это ангелы, я мог понять лишь по орлиным крыльям у них за спиной, но сами они выглядели как индейцы, и воинов принимали как братьев. Их враги кричали издали какие-то проклятья, но уже ничего не могли изменить, ибо их с неумолимостью поглотила бездна, а тавантисуйцев благословил восседавший на троне владыка. Поначалу он выглядел как инкский правитель, и когда я оказался перед ним, я растерялся, ибо мог ли я, христианин, да ещё служитель Божий, поклониться языческому божеству? Видя моё замешательство, владыка махнул рукой, и вдруг мы очутились с ним наедине. "Не признаёшь меня в таком облике?" -- насмешливо спросил он и вдруг преобразился. Была вспышка яркого света, я поневоле опустил глаза, а когда поднял их, то увидел Христа, таким, каким его изображают наши художники. "Так привычнее?" -- спросил он с улыбкой, и потом добавил, -- "Тавантисуйцы, спасая свою землю от грабежа и разорения, отдавали свои жизни за своих ближних. Разве было бы справедливо наказывать их за это? А конкистадоры, хоть и называли себя христианами, вторглись в чужую страну ради разбоя и грабежа. Разве было бы справедливо награждать их за такое? Разве было бы справедливо наказывать тавантисуйцев за презрение к той церкви, которая давно уже стала "солью несолёною"? Помнишь притчу о двух сыновьях, первый из которых обещался выполнить волю отца, но не сделал этого, а второй поначалу отказался, но потом сделал? Так вот, это вы и тавантисуйцы. Вы не любите своих ближних, ибо не считаете своим долго заботиться о них, а тавантисуйцы заботятся. Так что теперь вам в пору у них учиться, а не им у вас!" Потрясённый, я проснулся.

На это отец Андреас ответил наставительно:

-- Не всякому духу нужно верить, ведь и сатана порой способен прикинуться ангелом света. Открою тебе, что нашему настоятелю тоже было видение. Будто бы в жителей христианских стран вселились бесы, и они ломают и жгут церкви, убивают служителей господа, топчут изображения святых... Это охватит Европу точно чума и зараза её пойдёт отсюда. Чтобы не случилось этих бедствий, мы должны уничтожить врага в зародыше. Ещё в дни моей юности, когда стали восстанавливать торговлю с язычниками, было предсказание, что из Тавантисуйю прибудет посольство и самый юный из прибывших будет воплощением Антихриста. Я отлично помню это посольство и юношу, почти мальчика, которого мы должны были опасаться.... А ведь на вид он был совершенно безобиден, даже где-то по-детски наивен, во всяком случае, в вопросах веры...

-- И ты... что ты с ним сделал? Убил его?

-- Не всё так просто. Ты знаешь, христианин без необходимости не должен проливать кровь, и к тому же убийство одного из послов было нежелательно для Короны... Я поступил хитрее -- опозорил его перед всем двором, а за такой промах его на родине должна была ждать смертная казнь. Однако он каким-то чудом избежал её, может быть, потому, что в его жилах течёт королевская кровь... Но раз он остался жив, это значит, что в Тавантисуйю у нас есть опасный враг, которого надо уничтожить, хотя бы для этого пришлось бы уничтожить всю эту страну до последнего человека! Спасение Церкви стоит такой цены!

-- Меня прошибает холодный пот от твоих слов. Мне даже страшно подумать, что ты сделал тогда с несчастным юношей.

-- Всего-то напоил его как следует, а потом не давал отлучиться. В конце концов он обмочился прямо на пиру. Он сам не сдержался, а я тут не при чём.

-- Порой я думаю, не вселился ли в тебя сам Сатана... Неужели сострадание к ближнему настолько чуждо тебе, что чужой позор и мучения тебя могут радовать? Ведь ближние для нас и враги, и язычники... Немудрено, что после таких унижений несчастный возненавидел христиан и стал нашим врагом!

-- Что он будет нашим врагом, было предопределено ещё заранее. Или ты сомневаешься в знаке, поданном нам небесами?

-- Но почему я получил один знак, а наш настоятель-- другой? Значит, один из них был ложный?

-- Разумеется. Тебя пытался сбить с пути истинного Сатана.

-- А почему именно меня, а не его? По какому признаку можно определить, было ли то или иное видение истинным или ложным?

-- Его видение согласуется с преданиями Церкви, а твоё -- в корне им противоречит.

-- Да, противоречит.... но ведь ещё Фома Аквинский говорил, что "для разума аргумент от авторитета -- наислабейший". Да и предания отбирали люди вроде нас, они могли ошибаться, и ошибка одного вела к ошибкам других.... неужели и впрямь наша церковь уже стала "солью несолёною"? Как же теперь быть...

-- Бог не мог допустить такого.

-- Но ведь нам наша традиция кажется бесспорной во многом потому, что мы привыкли к ней. А у людей непривычных она вызывает множество недоумённых вопросов, за время проповеди я уже успел убедиться в этом. Я поехал сюда, потому что был уверен, что индейцев без крещения ждут адские муки, и мой долг -- спасти хотя бы некоторых из них. Но если это не так, то наша проповедь во многом теряет смысл, ведь душой большинство из них чище христиан.

-- Из церковной истории ты должен знать ответ на это, а если забыл, то я напомню тебе. Некогда был спор между Пелагием и Святым Августином. Пелагий говорил, что добродетельный язычник тоже спасётся, и вообще он не хуже христианина, а Августин говорил то, что позже стало Учением Церкви: "Вне Церкви не спасения", "Кому Церковь не мать, тому Бог не отец". Если на секунду предположить, что прав был Пелагий, а Августин ошибался, то выводы, которые из этого следуют, поистине ужасающи. Ведь тогда получается, что мы зря жгли на кострах еретиков и язычников, зря лили кровь в Крестовых Походах, зря принимали монашеские обеты... Раз достаточно просто быть добродетельными.... Нет, Господь не мог попустить, чтобы столько жертв было принесено зря! Не мог!