Елка и терн. Тетралогия (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

– Ууууу, искуситель!

– Есть немного. По конфете перед тем, как разобьем?

– Договорились.

Элвар протянул мне коробочку. Я откинула крышку, достала из нее конфету и сунула в рот.

– Мерси.

– А мне? – возмутился его величество.

Я хлопнула глазами.

– А у самого – руки отвалились?

– Ёлка! Мне же неудобно!

– А мне мои пальцы дороги. Привыкла я к ним как‑то…

– Успокойся, я пока не рискну отравиться. Вот, если уж очень корона достанет…

– А кто мне пять минут назад жаловался?

– Ты еще вспомни, что в прошлом году было!

– А что там было?

– Ёлка!!!

– Учти, если ты меня укусишь, я тебя… тоже укушу!

– Боюсь и падаю, – огрызнулся элвар. И тут же получил в рот конфету.

Но поквитаться он сумел. И на несколько секунд сжал зубами мои пальцы.

– Ёлка с шоколадом! Обалдеть!

Я тоже оскалилась и припомнила уроки нашего институтского стоматолога. Да, есть и такая специа‑лизация. Маг – стоматолог. И очень популярная. Конечно, все медики умеют работать с любой частью организма, но специализируются по двум‑трем, реже по пяти специальностям. И уж тут они профи. Как Джеки Чан и Ван Дамм в своих боевых искусствах.

А наш стоматолог – особенно. Здесь был только один метод лечения зубов. Удалить зуб. Удалить причину болезни – и вырастить новый, молодой и здоровый зуб. Дешево и сердито. Правда, дешево. Стоило это – если на деньги мира техники, то рублей двести. Или шесть – семь баксов. Поэтому на первый урок стоматолог пришел со здоровенными клещами в руках, бухнул их перед собой на кафедру (едва не проломив дерево) и громко возвестил:

– Прежде чем вырастить новые зубы у пациента, надо ему удалить старые. Этому мы и посвятим пер‑вые двадцать наших уроков.

Ох, как меня в это время кошмары мучили! То ли дело вурдалаков гонять!? Милые, в сущности, зве‑рушки! Добрые, пушистые…. После уроков нашего доброго стоматолога у нас нервный тик начинался. Но сколько мы теперь знали методов удаления зубов…

Интересно, а если один из методов применить к элвару? У него зубы скоро отрастут?

Тёрн разумно выпустил мои пальцы, проглотил конфету, убрал в карман коробочку и подмигнул мне.

– На 'раз, два, три'?

– Раз!

– Два!

– Три!

Мы стукнули по сцепленным рукам.

– Скреплено!

Элвар стащил с головы корону и повертел ее в руках.

– И что теперь с ней делать?

– Сунь в мешок. Если не оденешь до возвращения в лагерь – будем считать, что я проспорила.

– Конечно, проспорила. Даже не начиная спора.

– Это мы еще посмотрим.

– Думаешь, что я настолько одержим короной, чтобы не обойтись без нее и часа?

– Думаю, что корона настолько одержима тобой.

Съязвив в последний раз, я решительно подняла магоскоп.

– Ладно. Пора настраиваться. Не сбивай меня, ладно?

– Ёлка!

– Да, знаю… Работа превыше всего. Слышала уже…

Тёрн и на этот раз дал мне оставить последнее слово за собой. Все‑таки иногда он бывает просто пре‑лестью. Хотя и с клыками.

– И с крыльями.

Кажется, я погорячилась насчет последнего слова.

Глава 4

Противник наносит удар.

Все произошло, как и всегда, внезапно. Слишком внезапно. Просто в один прекрасный (ПРЕКРАС‑НЫЙ, МАТЬ ВАШУ!?) момент меня всю перекорежило от мучительной боли. Я скорчилась в три по‑гибели, выронила магоскоп – и Тёрн едва успел меня подхватить на руки.

– Ёлка, чёрт тебя побери!!! Ёлка, что с тобой!?

Я слышала его голос, но отозваться не могла. Все мышцы будто судорогой свело. И прошло не мень‑ше пяти минут, прежде чем я смогла что‑то слабо просипеть. К счастью, Тёрн не стоял все это время сложа руки. Он отпихнул в сторону магоскоп, стянул рюкзак, уселся на землю и одной рукой, по‑прежнему держа меня в объятиях, принялся искать в мешке флягу с вином. Ну и нашел, конечно.

После второго глотка я смогла говорить и даже отпихнуть фляжку. Мышцы еще время от времени скручивали мелкие судороги, но это я могла терпеть без особых проблем. Первое, чему учатся молодые волшебники с факультета самоубийц – это терпеть боль. С самой незначительной до невероятно силь‑ной. Ведь для первого заклинания простейшей пентаграммы необходимо было порезать себе руку. Со‑вершенно самостоятельно. А дальше шло от малого к большому.

– Что‑то не так. Мне было очень больно.

– Я ничего не чувствовал. Почему?

– Может быть, это тебя не коснулось? Это чистая магия, а вы, элвары, к ней невосприимчивы.

– Что есть, то есть.

Еще бы. Создатели элваров, памятуя о том, что их творения будут иметь дело и с магами, наделили

своих 'подопытных кроликов' потрясающим иммунитетом к магии. Проще говоря, от огненного

шарика, костра этак в три‑четыре, который проделал бы неплохую дыру в каменной стене, у Тёрна остался бы только ожог на память. Недолгую память. Вот если бы на нас скалу магией уронили, сплющило бы обоих. А если просто врезать магией по метафизике, то плохо будет только мне.

– А могут тебе врезать по метафизике?

Очень актуальный вопрос.

– Вообще‑то да, но для этого надо находиться в пределах видимости.

– Вряд ли. Я же ничего не чувствую.

Тоже загадка. Если уж Тёрн не ощущает рядом ничьих мыслей…

Ни одно живое существо не скроется от телепата такого класса. Ни одно. Пусть даже оно будет дох‑лое, пришибленное, больное на всю голову, считающее себя трактором и обвешанное амулетами так, что КАМАЗ не свезет. И если рядом такого существа нет… и вообще никакого нет…

– Кажется, у нас большие проблемы.

Плагиатор хренов.

Я кое‑как полезла рукой за шиворот, с помощью Тёрна достала медальон – и поняла, что смогу свя‑заться с ребятами только через час, не раньше. Даже если Тёрн мне сейчас поможет. После такого при‑ступа слабости…

Странно!

– Попробуем обсудить, пока время есть? – предложил его величество.

Я закивала, насколько могла убедительно. Мы так всегда делали. Тёрн оттачивал на мне свои идеи, не раздражаясь даже самыми дурацкими вопросами. А я испытывала его терпение конспектами по маги‑ческому анализу, жутко сложной дисциплине, которую мы проходили аж двенадцать лет обучения. Одно утешение – всего на этот анализ отводилась одна пара в неделю, а зачеты сдавались раз в два года.

Тёрн поудобнее устроился на каком‑то камне.

– Облокачивайся, будь как в кресле…

Мог бы и не говорить. Уж с кем другим, а с ним я никогда и ничего не стеснялась. Да и вообще, среди магов, как и среди карманников, прикосновения – обычное дело.

Я поудобнее устроила голову у него на плече и принялась рассуждать.

– Нас намеренно оглушили магическим ударом?

– А это был магический удар?

– Да, несомненно, и направленный только на магов. Сам видел, как меня скрутило. После обычного приступа я бы восстановилась в течение пяти минут. Сам знаешь, мне и похлеще доставалось. А это – это другое. И направленно именно на людей с магическими способностями. Очень сильный удар.