Меридон - Филиппа Грегори

– Да, леди Клара, – сказала я, подвинув от камина стул и садясь рядом с ней.

Открылась дверь, вошел Перри, а следом за ним служанка с подносом.

– Здравствуй, мама, – радостно сказал он. – Сара!

Он жестом указал служанке, чтобы поставила поднос на стол, отослал ее из комнаты и сам вручил нам бокалы.

– Писем груда, – задумчиво сказал он. – В основном тебе, мама. Полдюжины – мне. Наверное, счета.

Он передал леди Кларе поднос с ее письмами и стал смотреть, как она отпивает вино, а потом открывает письма ножом из слоновой кости. Пока она отвлеклась, он засунул руку во внутренний карман сюртука, вытащил темную фляжку и плеснул из нее в свой напиток какой-то прозрачной жидкости. Он подмигнул мне проказливо, как мальчишка, а потом с куда большей охотой стал пить свой глинтвейн.

– Приглашения, – с удовольствием произнесла леди Клара. – Смотри, Сара, твое имя на золоченой карточке с гравировкой!

Она протянула мне жесткую белую карточку, и я, водя пальцем по словам, медленно разобрала: «Дост. миссис Тэверли рада просить вдовую леди Клару Хейверинг и мисс Сару Лейси посетить бал…»

– Господи! Она не должна делать этого на людях, мама! – внезапно встревожившись, сказал Перри.

Леди Клара подняла глаза от писем и увидела, как я с черепашьей прытью складываю слова.

– Боже правый, нет! – воскликнула она. – Сара, никогда не пытайся читать на людях, пока не сможешь этого делать, не водя пальцем по словам и не шевеля губами.

Я переводила взгляд с Перри на леди Клару. Я так гордилась тем, что могу вообще разобрать, что написано в приглашении. Но это оказалось не приобретенным навыком, а поводом для неловкости. Что бы я ни делала, это было недостаточно хорошо для высшего света.

– Не буду, – напряженно пообещала я. – Леди Клара, могу я пойти к себе и снять шляпку?

Она резко посмотрела на меня, но потом ее взгляд смягчился.

– Разумеется, – сказала она. – Я и забыла, что тебе нездоровится. Ступай и приляг, я пришлю твою горничную, чтобы она помогла тебе заблаговременно одеться к обеду.

Она кивнула на шнурок возле камина, чтобы я его потянула, и я посмотрела на часы. Было три часа.

– Мы не сядем обедать еще несколько часов! – рассеянно сказала леди Клара. – Теперь будем жить по городскому времени! Обедаем сегодня в шесть, а потом, когда начнем развлекаться, будем еще позже. Миссис Гилрой может принести тебе кусок хлеба и пирога в комнату.

– Спасибо, – сказала я.

Перри открыл мне дверь, а потом вышел вслед за мной. Из глубины длинного коридора, оттуда, где, как я предположила, была черная лестница, появилась горничная, присела перед нами и стала ждать. Взгляд Перри был затуманен, он пил по дороге, а джин, добавленный в глинтвейн, еще больше его разморил.

– Я добуду пирог, – предложил он. – Устроим пикник. Будет, как в тот день, в лесу, когда я тебя принял за мальчишку с конюшни и мы решили, что будем друзьями.

– Хорошо, – безутешно сказала я.

Я последовала за горничной по коридору, неся новую шляпку за ленты, так что цветы у нее на боку задевали толстый ковер. Горничная распахнула дверь и отступила в сторону.

Комната была просторной и приятной; я подумала, что она, видимо, принадлежала мегере Марии до того, как та вышла замуж. Белая с золотом кровать и такой же туалетный столик с зеркалом, перед ним табурет. Висячий шкаф для платьев и накидок. Окно с намертво закрашенными рамами, выходившее на улицу, по которой туда-сюда ехали кареты и сновали посыльные и лакеи. Пахло затхлостью, словно в Лондоне не дули чистые ветра. Я сморщила нос от застарелого запаха духов и пудры для волос. Невозможно было представить, что я тут смогу заснуть. Как в тюрьме.

За дверью раздался грохот – Перри с подносом в руках врезался в нее. Я подошла, распахнула дверь, и Перри нетвердыми ногами зашел в комнату. Открытая бутылка вина упала набок и каталась по подносу, поливая вином сливовый пирог, кексики, печенье и ломтики хлеба с маслом. Блюдце с джемом съехало на дальний край подноса и, никем не замеченное, прилипло к камзолу Перри. Поднос был залит красным вином, еда насквозь промокла.

Перри плюхнул свою ношу на каминный коврик, так ничего и не заметив.

– Вот теперь можем устроиться с удобством, – удовлетворенно сказал он.

Я хихикнула.

– Да, можем.

Мы выпили друг за друга остатки вина, съели размокший сливовый пирог и печенье в красных пятнах, а потом свернулись одним клубком, как пьяные щенки, и дремали у огня, пока в дверь не постучала горничная, сказавшая, что мне пора одеваться к обеду.

29

Леди Клара сказала, что я готова войти в лондонское общество, но я сомневалась в ее словах: пока что все, что я делала в Сассексе, было неуловимо не так.

Но когда мы приехали в Лондон, она стала осуждать меня крайне редко, и я, сухо улыбнувшись, вспомнила, как Роберт Гауер никогда не судил представление на арене. Это на репетициях он был суровым надсмотрщиком. На арене он ободряюще улыбался.

Леди Клара вела себя так же, и моя жизнь в Лондоне превратилась в одно бесконечное представление: я делала трюки, которым меня выучили, и полагалась на то, что леди Клара не станет присматриваться к совершенным мною ошибкам. Она замечательно меня прикрывала. Когда молодая леди подошла к пианино, чтобы поиграть, и, обернувшись ко мне, спросила: «Вы поете, мисс Лейси?» – именно леди Клара сказала, что я беру уроки у одного из лучших учителей и он настаивает на том, что между занятиями моему голосу нужен покой.

Все кивнули с изрядным уважением, и только молодая леди за пианино, казалось, была раздосадована.

От танцев меня освобождали, пока мы не пришли в «Олмакс», какой-то клуб, где я должна была впервые танцевать с Перри.

Мне выдали чужие рисунки, и леди Клара настояла, чтобы я нацарапала внизу свои инициалы и отдала вставить рисунки в раму. Их очень хвалили и нашли, что моя скромность очаровательна. Вышивка, которой занималась в классе гувернантка – это было еще одной ее неоплачиваемой обязанностью, – оставлялась на видном месте в гостиной, и леди Клара ласково журила меня при гостях, что я ее не убрала. Мои букеты составляла одна из горничных, которая когда-то была ученицей цветочника. Только на лошади я ездила и в карты играла сама, и то были навыки из моей прошлой жизни.

– Слишком хорошо для юной леди, – сказала леди Клара.

Она хотела, чтобы я ездила на тихой дамской лошадке, и предложила мне гнедую из своей конюшни. Но я осталась верна Морю и послала за ним в Сассекс. Конюшня располагалась на задах дома, в паре шагов от дома по мощенной брусчаткой улице. Иногда днем, когда леди Клара отдыхала, я надевала шляпку с вуалью, опускала вуаль и отлучалась проведать Море. Мне не разрешалось выходить без лакея, лошадь должны были подавать к дверям. Но я не доверяла лондонским конюхам, они едва ли стали бы должным образом чистить его сбрую. Я не знала, можно ли на них полагаться в отношении еды и воды. Сказать по правде, я просто неистово хотела быть рядом с ним, вдыхать его запах и прикасаться к его живому теплу.