Песнь огня - Розария Мунда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы резко рванулись вверх.
Быстро, насколько позволяли ее трепещущие крылья, не обращая внимания на боль, которая пронзала поврежденные перепонки. Прямо в небо, словно решили навсегда оставить землю позади. Мы промчались мимо раскинувшихся крыльев Обизут, мимо круживших вдоль арены наездников Клевера. Мы были подобны пушечному ядру, бросившему вызов гравитации, крыльям, бросавшим вызов ветру, когда пробились сквозь самые низкие облака и поднялись выше.
А поскольку Иксион был не дурак, он старался не отставать от нас.
Но его стараний было недостаточно, потому что где уж тяжелому грозовику угнаться за стремительным и легким аврелианцем. Они поднимались, но там, где они преодолевали метр, мы набирали три.
Сосульки облепили забрало моего шлема. Дыхание Аэлы становилось все более легким. Я задержала дыхание, когда мы замерли в воздухе, водянистом и холодном, обтекавшем нас словно вода. Обжигающий холод смягчил пульсирующую боль в моей ноге.
Город раскинулся так далеко внизу, что я могла бы накрыть его ладонью.
Крепость лежала наполовину погребенная в кучевых облаках. А за ней раскинулся остров Каллиполис, его низины и луга разбегались в сторону Медеанского побережья, а горы вздымали зубчатые скалы над Северным морем. Их белые вершины – все, что осталось от зимы, и зелень уже окрашивала черноту вспаханных полей. Река Фер, разбухшая и коричневая, вышла из берегов.
Под нами гигантские изгибы крыльев Обизут опоясывали арену, стая крошечных наездников Клевера парила над ней, а Иксион сюр Нитер уменьшился до черного насекомого, которое мы скоро пригвоздим к земле.
Мы нырнули вниз.
Молотя крыльями, чтобы увеличить силу гравитации, превращая маленького аврелианца в метеор.
Иксион сюр Нитер вильнули, свернув в сторону, но мы не упускали их из виду.
Они атаковали нас небольшим снопом искр и пепла, на который только и был способен Нитер.
Жар проникает сквозь мой лишенный охлаждающей жидкости огнеупорный костюм, опаляя туловище и все еще саднящее бедро. Но этого было уже недостаточно.
Почти недостаточно.
Мы пробились сквозь облако из пепла и врезались в них. От удара они сбились с курса, и мы увлекли их за собой к земле, словно трепещущую куклу, и они не могли выбраться из-под нас.
Потому что хотя аврелианец меньше, легче и слабее грозовика, но не тогда, когда ему на руку играет сила земного притяжения.
Клыки Нитера скрежетали, пытаясь уцепиться хоть за что-нибудь. За крылья Аэлы, ее бока, мои ноги. Мы кричали, но не отпускали их.
И хотя он хрипел изо всех сил, искры больше не извергались наружу.
Город увеличивался внизу, заполняя наше зрение. Изогнутые стены арены, задрапированные крыльями Обизут, поднимались и окружали нас словно объятия старого друга, пыльный пол арены устремился нам навстречу, служители, разворачивавшие сетку, бросились врассыпную…
В двух метрах от столкновения Аэла освободилась от другого дракона одним уверенным толчком.
Иксион сюр Нитер врезались в пол арены.
Раздавшийся треск оглушил нас. Хлопок от удара выбил воздух из наших легких. Когда пыль рассеялась, мы обнаружили кратер.
Я приземлилась на край кратера, срезала ремни, удерживавшие ноги в стременах, и спешилась, а затем медленно двинулась вперед, звук моих шагом эхом отдавался от камней. Я спустилась вниз по все еще шипящему от жара следу. Иксион лежал рядом с Нитером, его нога была прижата к земле телом дракона.
Я решила, что он мертв, как вдруг он пошевелился.
Дрожащая рука подняла забрало. Серые глаза отыскали меня. Иксион окончательно обессилел, но дракон все еще тяжело дышал, готовясь обдать нас пламенем. Мы стояли прямо перед пастью Нитера, на расстоянии выстрела. Несмотря на то что в моем огнеупорном костюме не было охлаждающей жидкости, я сняла шлем.
Так покажите свой лучший выстрел.
И Нитер выстрелил, обдав нас струей пепла. Нас окутало удушливое пепельное облако.
По толпе, наблюдавшей за нами, пронесся ропот.
Слова, которые я услышала или же мне это только казалось, распространялись по трибунам, как огонь: забытый искрой.
После всей пропаганды драконорожденных о превосходстве их крови, после всех их подстроенных Турниров по Отсеиванию, чтобы доказать, кто заслуживает летать на драконах, они сами оказались способны лишь на горстку пепла.
– Хочешь попробовать еще раз?
Иксион издал вопль. И дракон снова изрыгнул струю пепла, но не пламени. Жар обдал мой лишенный охлаждающей жидкости костюм, не причиняя вреда.
Я улыбалась.
– Ну давай, – прохрипел он. – Прикончи меня.
Аэла застыла позади меня, готовая выстрелить.
– Ты требовала, чтобы драконов не затушили для поединка, – рычал Иксион, придавленный своим драконом. – Так сделай это.
Я желала этого. Я чувствовала вкус этого желания. Я чувствовала запах его трескавшейся от ожогов кожи, точно так же, как трескалась моя кожа, когда он клеймил меня. Я видела, как угасал свет в глазах Нитера, как когда-то в глазах Пэллора. Мое сердце выпрыгивало из груди от этого желания. Однажды я поклялась, что сделаю это. Кто заслуживал смерти больше этого юноши, позволившего всем тем ужасам, что он видел в детстве, сжечь себя изнутри, а затем причинял боль всему живому, к чему прикасался? Он принес горе мне, моей стране…
Дыхание Аэлы рокотало у меня за спиной, она делала короткие и неглубокие вдохи. Разжигая пламя.
А пока она это делала, я ощущала ледяное спокойствие воспоминаний.
Я любила сына тех, кто убил мою семью. Я воздвигала памятники моим павшим угнетателям и возвращала тела моих врагов их родственникам.
Иксион принялся колотить кулаками в шкуру Нитера, заставив дракона вздрогнуть. Но огонь больше не вырывался из его пасти.
– Антигона, крестьянская ты стерва, прикончи меня…
Я сжала кулаки, мой безмолвный приказ мгновенно передался Аэле, и она выстрелила.
Огненный залп устремился в небо, затянутое облаками. Струя пламени, которую можно было увидеть с трибун, не причинив вреда Иксиону, пронеслась над его головой. Протесты Иксиона стихли, когда он, подняв голову, смотрел, как пламя превращалось в дым высоко в небе.
Я дала клятву городу стоять на страже справедливости. А для меня справедливость всегда была неразрывно связана с милосердием. Единственный путь – взглянуть в лицо тому, кто заслуживал моей ненависти, и стать лучше, чем он. Пусть Иксиона судят за его преступления, как судила меня система, которой я поклялась служить. Система, которая – пусть и несовершенная – дарует власть и наказание каждому по заслугам.
Если эта система признала меня невиновной, значит, она признает виновным его, и он ответит за свои преступления.
– Твоя победа будет незаконной, пока ты это не сделаешь, – сказал Иксион, тяжело дыша. – Что это за тупая стерва-командующая, которая не
