Последний викинг. Сага о великом завоевателе Харальде III Суровом - Дон Холлуэй

«А эта стрела отправит меня к Богу», – сказал Тостиг и упал замертво.

Снова битва остановилась, и снова король Англии, теперь уже глубоко опечаленный, предложил выжившим северянам пощаду. Однако волею судьбы именно в этот момент из Рикколла прибыла оставшаяся часть армии викингов под предводительством Эйстейна Орри. Он нашел Тьодольва и спросил, что произошло, и скальд ответил ему в стихах: «Мы побеждены. Армия в ловушке. Харальд напрасно привел своих воинов с востока. Сейчас он погиб, и с ним, возможно, падем мы все».

Но Эйстейн проделал такой долгий путь не для того, чтобы сдаться. Он обвел взглядом забрызганных кровью воинов, кто сражался в бою, и усталых бойцов, с кем он только что прибыл на подмогу. «Давайте храбро биться, – сказал он им, – не заботясь о собственной жизни, хоть мы и надеялись, что этот поход не приведет нас в могилу».

И с этими словами норвежцы бросились на англичан, которые с удивлением и ужасом осознали, что для того, чтобы закончить эту битву, не говоря уже о победе, им, возможно, придется убить всех скандинавов, явившихся в Англию, до последнего. Они побежали по склону, и некоторые говорили своему королю, что викинги – не простые смертные. «Нет, они люди, – ответил Гарольд, – и у них есть сердце».

Сердце, но не бесконечная стойкость. Силы скандинавов были на исходе после сражения, которое длилось полдня, а другая часть армии устала после пробега из Рикколла во всем снаряжении. Никулас Торбергссон сказал жениху своей сестры Эйстейну: «Мы не сможем продолжать бой вечно». Эйстейн ответил: «Ты прав, поэтому давайте прибегнем к хитрости. Мы отступим в лес. Англичане не будут преследовать нас долго, потому что сами запыхались. Это даст нам время снять доспехи и атаковать самим. В этот раз не за наши жизни, а за славу».

Те норвежцы, которые еще были способны сражаться, согласились. Конечно, они согласились. Они же были викингами.

Увидев, что норвежцы убегают, англичане возрадовались и снова предложили им пощаду, однако тут же были ошеломлены, когда викинги ринулись на них из леса, теперь уже настолько бесшабашно, что на них даже не было доспехов – они готовы были к смерти. Погибло даже больше людей, чем до этого, особенно среди викингов. Но им было всё равно.

Битва при Стэмфорд-Бридже работы Петера Николая Арбо (1870)

(коллекция фотоизображений / Alamy Stock Photo)

Ситуация была настолько тяжелой, что даже англосаксонские хускарлы и, безусловно, простое ополчение не выдерживали. По словам летописцев, они побежали с поля боя. Путь к английскому королю открылся. Никулас Торбергссон схватился с Хельги Хейнрекссоном, настолько наседая на него, что тому не оставалось ничего более, кроме как спасать себе жизнь, а Эйстейн пошел прямо на самого короля Гарольда, подобравшись так близко, что зарубил знаменосца, державшего королевское знамя Сражающийся Воин.

Однако Хеминг, видя, что Никулас одолевает Хельги, и вспомнив, без сомнения, как Никулас, после того как Хеминг спас его от утопления, удержал короля Харальда за пояс, чтобы тот не последовал за Хемингом в пропасть Тургхаттена, – пустил стрелу в Никуласа и с такого близкого расстояния пронзил его насквозь. Хеминг выпустил другую стрелу и попал Эйстейну Орри через подмышку прямо в сердце, и Тетерев умер, как пишут летописцы, «с великой честью».

В битве при Стэмфорде погиб и Никулас, и Тьодольв, и почти все викинги. Несколько выживших норвежцев бежали в лес, уже не в притворном отступлении. Стиркар Сталлари вернулся в Рикколл; он отрубил голову первому местному жителю, с которым встретился, забрал его коня и одежду и всю дорогу гнал лошадь. Говорили, что даже спустя семьдесят лет после сражения на месте боя на возвышенности возле Стэмфорд-Бриджа всё еще белели кости.

Юный принц Олав, Скули, сын Тостига, и оркнейские графы Пауль и Эрленд оставались на месте высадки кораблей и поэтому остались живы. Всю ночь они встречали немногих уцелевших из армии викингов, которые из последних сил добирались до лагеря, и, должно быть, были потрясены, когда наутро более не пришел никто.

Надежды продолжать завоевание не было. Приняв бразды правления, Олав возглавил делегацию в Йорк, чтобы обсудить условия поражения. Король Гарольд, что поразительно для монарха того времени – короля, который только что выиграл величайшую битву в истории Англии того времени, если измерять величие количеством погибших, – постановил, что если норвежцы принесут клятву мира, то они вольны возвращаться домой. (Он даже освободил своего молодого племянника Скули, который хотел остаться с норвежцами, и среди его потомков будет его прапраправнук, король Норвегии Инге II.) Гарольд мог позволить себе быть великодушным. Согласно «Англосаксонской хронике», из первоначального флота вторжения в триста кораблей для возвращения домой им потребовалось только двадцать четыре.

Положение англосаксов тоже было не намного лучше. Их армия значительно пострадала у Стэмфорд-Бриджа, а те, кто остался в живых, радовались недолго. Через неделю, всё еще в Йорке, король узнал, что 28-го числа герцог Вильгельм и нормандцы высадились в Певенси, далеко на юге. Гарольду пришлось набирать новую армию по дороге, потому что, как говорят писцы, выступая в Лондон, он имел при себе всего пятьсот воинов.

К тому времени как Гарольд и англосаксы встретили свою судьбу, маленький норвежский флот был в море и направлялся к Оркнейским островам. Олав, вероятно, мучительно обдумывал свой следующий королевский долг: как сказать семье о смерти короля. Но он еще не знал, что его ожидает новое горе. Прибыв в Бирсай, они узнали, что в тот самый день, когда жених Марии Эйнстейн Орри и ее отец, король Харальд, погибли при Стэнфорд-Бридже, юная принцесса упала замертво.

«Люди говорили, – рассказывают саги о Харальде и его дочери, – что они прожили одну жизнь».

Эпилог: последний викинг