Будни и праздники - Николай Бондаренко

Линейщиков он нашел на трассе — ставили очередную опору.

Вот бригада потащила такелаж к следующему пикету. Дмитрий отозвал Малявку в сторону.

Они шли вдоль створа, Дмитрий медлил, не решаясь начать разговор. Но начинать нужно было.

— Федор Лукьянович, хочу задать вам один вопрос…

— Хоть сто, командир!

— Вы знаете такого — Чумарова? — он бросил пристальный взгляд на лицо бригадира.

То, что Малявка знал Чумарова, было несомненно. Но как осторожный бригадир отнесется к неожиданному вопросу? Растеряется? Замкнется? Начнет вилять?

Малявка прореагировал очень спокойно, словно был молчаливым свидетелем недавнего разговора Дмитрия с Чумой и не сомневался, что Дмитрий придет к нему за разъяснениями.

— А как же! Тоже бригадиром был на участке. Работали вместе.

— Как по-вашему, что он за человек?

— Справедливый, — односложно ответил Малявка. Он не вилял, не составлял витиеватых фраз, словно одно упоминание о Чуме заставляло его говорить проще.

— Его словам можно верить?

— Командир, Чуме можешь верить, как самому себе. Сколько его знаю — ни разу не соврал. — Малявка перешел на «ты», будто разговор о Чуме каким-то образом сблизил их, сделал единомышленниками.

— Вы были с ним близки?

— Не то, чтобы товарищи, но, в общем, ладили. Его многие ребята уважали.

— Отчего он уволился?

— Не знаю, — Малявка пожал плечами. — По собственному желанию.

Они шли по ломающимся под ногами колючкам. Дмитрий чувствовал, что последний вопрос вернул Малявку в прежнее состояние осторожного и осмотрительного человека.

— А лично вам он ничего не говорил? Может, у него были особые причины?

— Может, и были. Это ведь личное дело.

— Вы уверены, что личное?

Малявка надолго замолчал. Наконец проговорил с расстановкой:

— Не так-то все в жизни просто, командир. Когда ты молод, то за справедливость бороться легко. Но не всегда знаешь, как это делать. А после вроде бы знаешь, да поздно — надо думать о семье, детишках, внучатах..

— Выходит, некому было поддержать Чуму?

Малявка опять надолго замолчал.

— Командир, когда я только начинал работать, был у нас прораб… не в обиду будет сказано… Ну, словом, закрывал он нам немного больше, чем положено, а потом требовал процент. Я по молодости лет возмутился, жаловаться ходил… Словом, с тех пор я ученый. Прораба правда, от нас убрали, но и мне житья не стало.

— Когда это было?

— Давно, командир, очень давно. А сейчас я так думаю — живи, и давай жить другим. Да и прочий народ на участке тоже весь ученый. Не из академий сюда приехали. Палтусов, вон, прямиком из заключения…

— За что он сидел?

— Вроде человека машиной сшиб… А из души этого не вытравишь. Жизнь учит осторожности, командир.

— Ладно, у меня к вам еще один вопрос. Чуму, то есть, Константина Чумарова вы бы взяли к себе в бригаду?

— Взял бы! Только…

— Договаривайте.

— Не примет его обратно Борис Аркадьевич. Умрет, а не примет.

— А если бы выбор лично от вас зависел? Сказали бы свое слово?

— И сказал бы! — вдруг оживился Малявка.

Не доезжая до Шодлика, Дмитрий увидел из кабины мчащийся им навстречу «уазик». Он узнал машину директора рыбзавода Рузмета и попросил шофера дать сигнал.

Обе машины остановились по разные стороны шоссе, друг против друга.

Дмитрий спрыгнул на асфальт. Рузмет тоже вышел из машины. Одет он был подчеркнуто официально — в летнем костюме, белой сорочке, при галстуке. Видимо, возвращался с совещания.

Однако, повел он себя странно. Дмитрий шел к нему, протягивая руку для приветствия. Но Рузмет только сухо кивнул, спрятав руки за спину.

Дмитрий недоуменно остановился.

— Здравствуйте, Рузмет.

— Здравствуйте, — натянуто отвечал директор.

«Ладно, — подумал Дмитрий, — устал, наверное».

— Давненько к вам не заезжал, все говорю — завтра, завтра. А день идет за днем. Вот и месяц прошел.

— Да, конечно. Извините, я очень спешу, — Рузмет сделал шаг к машине.

— Погодите, — попросил Дмитрий. — У меня к вам важное дело.

— Слушаю, — тон директора был холодным.

Дмитрия это покоробило. При первой встрече они хорошо поговорили. Что же случилось?

— Не смею задерживать, — ответил он. — Я просто хотел предупредить, что в вашем хозяйстве завелись крысы.

— Вот как?

— Да, заправщик с бензоколонки. Он торгует горючим и запчастями. Я бы советовал вам присмотреться к нему внимательней, — он повернулся и пошел к самосвалу.

Он уже занес ногу на подножку, когда директор позвал его, одновременно переходя дорогу.

— Дмитрий!

— Да? — он по-прежнему держался за ручку.

— Разве… разве вы не вместе? — задал неожиданный вопрос Рузмет.

— То есть?

— Ну как же! Ведь заправщик действовал в сговоре с вашим руководством. Полтонны рыбы! Подумайте только, полтонны рыбы вывез через свояка со склада!

Настал черед удивляться Дмитрию.

— Объясните, Рузмет! О какой рыбе вы говорите?!

— Ну как же! — нетерпеливо повторил тот. — Толстяк, будем говорить прямо, своровал полтонны свежей рыбы с завода, чтобы расплатиться за строительные материалы, которые обещал ему ваш начальник.

Дмитрий почувствовал противную дрожь в коленях.

— Вы… имели в виду и меня… тоже?

— До последней минуты — да, — твердо ответил директор.

— Но это же нелепость!

— Смею надеяться…

— Что произошло, детально?

— То самое, о чем я вам уже сказал. К счастью, сделка не состоялась. Рыбаки помешали. Вся рыба возвращена на завод. А с заправщиком мы разберемся. Правда, сейчас он счел нужным заболеть. Но поправится — проведем собрание. Сделаем так, как решит коллектив. Я за то, чтобы передать дело в следственные органы. У многих уже накипело на этого пройдоху. Жаль, очень жаль, что вы оказались причастны к этой истории.

— Кто из наших — конкретно?

— Самусенко — знаете такого?

— Естественно.

— Ну вот… — директор развел руки.

— Если я вас правильно понял, вы считаете всех строителей ответственными за действия Самусенко?

— Не я — в поселке так считают.

Дмитрий нахмурился:

— Когда у вас собрание?

— Через неделю у нашего хитреца кончается больничный, который, кстати, ему выписали почему-то в Райцентре.

— У меня к вам большая просьба. Сообщите через бригаду о точной дате собрания. Я хотел бы присутствовать на нем. И выступить тоже. Не возражаете? Нельзя, понимаете, никак нельзя, чтобы в поселке считали виновными всех линейщиков.

— Хорошо, — взгляд Рузмет а потеплел. — Я сообщу. Приезжайте.

XXXVI

Кайтанов был прав, скучать на посту начальника участка не приходилось. То и дело с объектов приезжали автомашины с заявками. В одном месте барахлила техника, в другом кончились материалы, в третьем — позарез нуждались в кране… Дмитрий, хорошо знакомый только с рыбхозовской трассой, крутился, как белка в колесе.

Его деятельность совершенно не поддавалась планированию. Разве угадаешь, с чем придется столкнуться в следующую секунду? Однажды из Кегейли вернулся шофер, у которого отобрали права за то, что он проехал по улице, где запрещено грузовое движение. А как иначе выбросишь фундаменты на трассу? Дорога-то только одна. Пришлось ехать в ГАИ и просить, умолять, доказывать. То вдруг появился с понурой головой бригадир с объекта в Чимбае и начал нудно рассказывать, как они поставили опору, а потом вспомнили, что она должна быть с подставкой. Теперь им срочно нужен второй кран, чтобы опустить ее. Потом позвонили из райисполкома — оказалось, мехколонновский экскаватор порвал телефонный кабель… И так далее, и тому подобное. На трассу к Малявке Дмитрий больше так и не сумел вырваться. Единственное, что ему оставалось — расспрашивать шоферов, занятых на вывозке. Судя по всему, дела у Малявки шли неплохо.

Рабочая неделя заканчивалась, был, помнится, четверг, обеденный перерыв. Пообедав в расположенной поблизости столовой бетонного завода, Дмитрий просматривал в кабинете свежие газеты, воспользовавшись небольшой паузой. Правда, свежими газеты можно было назвать условно — они попадали в Райцентр с опозданием, как минимум, на сутки.

В коридоре послышались стремительные шаги, дверь резко распахнулась. В кабинет вошел Чумаров — лицо злое, глаза красные.

— Сидишь, мастер, прохлаждаешься?! А того не знаешь, что Самусенко вот-вот начнет распродавать вагон леса.

— Какой вагон? — изумился Дмитрий.

— Ну как же? На станцию утром прибыл вагон с досками. Доски — первый сорт. Лично проверял.

— Ерунда! — отрезал Дмитрий. — О поступлении вагона мне обязательно сообщили бы со станции. Не было никакого вагона! И накладных не было!