Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг. - Коллектив авторов

Перешли в наступление против него красные, и батальон стал быстро отходить, охватываемый справа. Преследование противником, однако, скоро было остановлено резервной ротой 3-го батальона.

Батальонам приказано отойти в исходное положение.

Наступила ночь.

7-я и 9-я роты – в резерве по обе стороны железной дороги, у будки, в которой штаб полка. Развели небольшие костры, т. к. было очень свежо. Утолили голод привезенной кухнями пищей и, развлекаясь печеной в кострах кукурузой, вели разговор о постигшей неудаче и больших потерях. 2-й батальон потерял около 250 человек, из них одна 8-я рота, столкнувшаяся с противником у лощины, свыше 100 человек. 3-й батальон потерял до 100 человек. Тяжело угнетало всех, что немало раненых осталось на поле боя.

На фоне темно-серого неба видны фигуры людей, двигающихся по насыпи железной дороги. Подъехала к железнодорожной будке группа всадников, и вскоре все услышали чей-то громкий голос, будто делающий кому-то выговор. Затем группа верховых ускакала.

К сидящим у костра офицерам подошел некто в бурке. От мерцания огня костра поблескивало пенсне на глазах незнакомца. Вдруг – знакомый тупой удар и стоны одного из сидевших. Он – ранен, пулей в излете; его положили на носилки и унесли. Незнакомец, не проронив ни слова, ушел к будке. Через некоторое время офицеры узнали, что это был начальник 3-й пехотной дивизии, полковник Дроздовский и что это он делал выговор командиру 2-го Офицерского полка за неподготовку им атаки Армавира с востока, из-за р. Кубани, одновременно с марковцами.

Ночью, сквозь сон, некоторые слышали, как за ними проходили войска, пересекая железную дорогу в западном направлении. Это были части 3-й дивизии.

14 сентября. Взошло солнце и своими теплыми лучами стала согревать простывших за ночь бойцов. Хотя все спали плохо, но было не до сна: передано о повторении атаки Армавира.

Около полудня, перед началом наступления, ротам объяснена была задача. Оказалось, что противник занимал ту же свою передовую позицию, как и вчера, и что батальоны будут наступать в прежнем порядке. Итак – повторение минувшего, но силами, уменьшившимися на 350 человек. Было лишь незначительное изменение: две правофланговых роты, уступная и резервная, поменялись своими местами. Было и существенное добавление: на другой стороне лощины будет наступать 4-й пластунский батальон 3-й дивизии.

Едва цепи батальонов подошли к позиции противника, как по ним был открыт сильнейший огонь: позиция теперь занималась не жиденькой цепочкой, а большими силами с пулеметами. Марковцы рванулись вперед и выбили красных из окопов. Но последние отходили не столь быстро; их поддерживали резервные цепи; они цеплялись за каждый участок. Удары «в штыки» шли непрерывно то там, то здесь. В полях кукурузы невозможно было знать, где свои, где противник. Наступление проходило медленно и становилось ожесточеннее и беспощаднее: марковцы находили обезображенные тела своих соратников, которых они не смогли вынести накануне. Гремела артиллерия с двух сторон, но это были главным образом артиллерийский поединок и бой бронепоездов. Стрелять по перемешавшимся цепям пехоты обеих сторон она не могла.

Так протекало наступление на протяжении до 5 верст, пока, наконец, 3-й батальон не ворвался на кладбище на окраине города, а две передовые роты 2-го батальона, с поддержкой подъехавшего бронеавтомобиля, не выбили красных с их последней позиции перед городом, перед которой они остановились вчера; им оставалась только верста голого поля, чтобы атаковать их позицию вдоль железной дороги у Туапсинского вокзала, с которой уже строчили пулеметы. Но…

Бронеавтомобиль, выехавший на голое поле, был поврежден и остановился; вокруг него рвались снаряды. И снова, как и вчера, за правым флангом 2-го батальона шел сильный бой; красные снова из лощины атаковали шедшую уступом роту. Этой роте и резервной с огромным напряжением и трудом удалось сдержать красных и в конце концов сбросить их в лощину. Снова пришлось загнуть фланг передовой цепи батальона и повести наступление не на город, а вправо. В лощине сбившиеся в толпы красные подверглись жестокому обстрелу пулеметным огнем; противоположный край лощины усеялся их убитыми и ранеными. Вчерашний маневр красных – удар из лощины был повторен ими потому, что наступление пластунов за лощиной было остановлено противником, а марковцы далеко выдвинулись вперед. Но этот маневр, хотя и закончился жестокой неудачей для красных, тем не менее заставил остановить наступление на Армавир, так как наступала уже ночь, и отойти в исходное положение. Когда подъехавший грузовик вывез подбитый бронеавтомобиль, роты стали отходить. Противник не пытался перейти в наступление.

Снова марковцев постигла неудача; снова большие потери – до 250 человек. Что за причины? Лобовые атаки? Необеспеченность фланга? Тяжелое было физическое и моральное состояние бойцов. Подкрепившись привезенной пищей, они быстро уснули.

Не имели покоя в эту ночь, как и в минувшую, лишь сестры милосердия и санитары. За недостатком подвод много раненых оставалось лежать у железной дороги, куда их свезли и снесли. Раненые жалуются на холод, на муки… Подходит поезд штаба полка в три вагона. Сестра Фаня требует погрузки на него и отправки на станцию раненых. Офицер штаба отказывает ей, но она идет к полковнику Тимановскому с тем же требованием. Полковник Тимановский, оценив заботы юной сестры, отдает распоряжение о немедленной погрузке раненых; он отказал себе в отдыхе. Раненые благодарят сестер, целуют им руки…

Медленно и тихо прошел на ст. Отрада Кубанская бронепоезд «Офицер». Но, вдруг ночная тишина была нарушена грохотом и шумом, несущимся от Армавира: оттуда мчался на всех парах огнедышащий паровоз, пущенный красными с целью подбить «Офицера». Однако бронепоезд был уже на станции, а там успели перевести стрелки, и паровоз врезался в тупик.

15 сентября. Утром все просыпались продрогшими от ночного холода. Совершенно тихо и спокойно. Развели костры, а когда привезли воду, стали согреваться кипяточком и грызть печеную кукурузу.

Разговоры о неудачных атаках, о приближающейся зиме. Придется воевать в том, что теперь на людях, – какое может быть интендантство у армии? Разве только «красное» снабдит чем-либо?

После обеда – оживление: пришло пополнение в 500 офицеров, казаков, добровольцев. Роты снова приблизились к составу в 200 штыков.

16 сентября. На участке по-прежнему затишье. Легкая перестрелка в охранении.

Сообщили, что приехал генерал Деникин, но увидеть его выпало только двум ротам, отведенным в ближайший хутор. Марковцы восторженно отвечали на приветствие вождя и кричали громкое «ура». Им, между прочим, генерал Деникин сказал: «Враг многочислен и упорен, но упорство его должно быть сломлено и будет сломлено. Для этого потребуется несколько дней, чтобы произвести нужную перегруппировку».

А вечером этого дня