Как далеко до завтрашнего дня… Свободные размышления 1917–1993. Вехи-2000. Заметки о русской интеллигенции кануна нового века - Никита Николаевич Моисеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1995 году я закончил большую монографию, в которой постарался связно изложить свою мировоззренческую позицию. Книга получила название «Современный рационализм». Издание 1000 экземпляров этой книги было оплачено Российским фондом гуманитарных исследований. Оплату издания еще одной тысячи экземпляров взял на себя Международный независимый эколого-политологический университет (МНЭПУ). Таким образом, «Современный рационализм» был издан в количестве 2000 экземпляров, что совсем неплохо для нынешнего времени. Я искренне благодарен покойному академику Никите Толстому и его заместителю профессору Семенову, а также ректору МНЭПУ профессору Степанову, оплатившим это издание.
Книга была распродана, и по инициативе Института философии и журнала «Вопросы философии» в 1996 году в Политехническом музее состоялся круглый стол с ее обсуждением. А совсем недавно, в 1998 году, издательство «АГРАФ» переиздало ее тиражом 3500 экземпляров под названием «Путь к очевидности». Таким образом, мои работы в области методологии в какой-то степени закрыли ту лакуну, которая образовалась в моей жизни, когда я потерял возможность проводить компьютерные исследования с помощью вычислительной системы, созданной нашим коллективом Вычислительного центра Академии наук СССР, поскольку это было рассмотрение, только в другом ракурсе, тех же проблем взаимоотношения Природы и общества. Тот факт, что эти работы оказались интересны довольно широкому кругу людей, служил стимулом к их продолжению.
Другим направлением моей деятельности сделалось экологическое образование. В этом была своя логика: наша работа с имитацией взаимодействия общеста и биосферы позволила нам увидеть огромные возможности современного естествознания для решения проблем экологии человека, то есть тех вопросов, которые необходимы для обеспечения жизни человека в его доме – биосфере. Наука не может и вряд ли когда сможет сказать, как должно быть устроено общество, как оно должно себя вести для того, чтобы наверняка обеспечить собственный гомеостазис. Но она способна уже сегодня сказать о том, чего делать нельзя! Мы имеем право и способны говорить о том, что необходимо, без претензии на достаточность наших утверждений!
Другими словами, современное естествознание способно указать, пусть не очень точно, ту запретную черту, которую люди не имеют права переступить ни при каких обстоятельствах!
Но где гарантия того, что люди будут слушать советы ученых и соблюдать предписанные ими табу, сколь бы ни были благородны и убедительны их суждения. И примеры нас многому должны были бы научить. Что более высокого и благородного было сказано по сравнению с Нагорной проповедью? Но разве это помешало уничтожению альбигойцев, кострам инквизиции и прочим преступлениям, которые делались под знаком Креста!
Значит, слов, однажды произнесенных, еще мало. Человечество должно быть убеждено в необходимости соблюдать эти табу, эти заветы, данные людям теми, кто владеет концентрированным опытом человечества, называемым научными знаниями. И необходимой образованностью и воспитанием должны обладать, в первую очередь, те, кто пишет законы, составляет программы экономического развития, служит в органах управления, судах… Одним словом, экологическими знаниями должны владеть люди гуманитарного образования!
Разумеется, подобная образованность не является достаточным условием обеспечения будущности человека (существуют ли они вообще?), но она является заведомо необходимым.
Так постепенно у меня рождалась идея эколого-гуманитарного образования. И такие мысли бродили не только у меня в голове.
Еще в период перестройки, то есть где-то во второй половине 80-х годов, вместе с ныне уже покойным известным биологом профессором Николаем Федоровичем Реймерсом на каком-то небольшом совещании мы обсуждали проблемы экологического образования. И оба сетовали на то, что наши гуманитарные специальности находятся очень делеко от тех проблем выживания человечества, которые беспокоят нас, естественников.
Мы сошлись на том, что в целом экологические проблемы – это прежде всего вопросы культуры, права, нравственности, поведения людей и т. д. Другими словами, любые экологические проблемы упираются в проблемы человека. И мы начали думать о том, какова должна быть структура гуманитарного вуза, занимающегося проблемами экологии. Но в современных условиях наши идеи нам казались абсолютной утопией. Особенно в период перестройки и надвигающегося кризиса всей нашей жизни, приметы которого становились все более и более зримыми. Мы оба были внутренне убеждены, что в нынешнее время организовать ничего подобного нельзя! Нельзя в принципе! Но, слава Богу, мы ошибались.
Оказывается, что подобные идеи уже бродили и в недрах Министерства высшего образования. И поэтому, когда нас пригласили принять участие в небольшом совещании на Люсиновской улице, организованном Станиславом Александровичем Степановым, и предложили участвовать в создании гуманитарного экологического университета, эти предложения упали на подготовленную почву.
Реализовывать задуманное казалось очень непростым делом, и я далеко не сразу расстался со своим скепсисом. Но я был покорен энергией и организаторскими способностями С. А. Степанова. И вот в один прекрасный день состоялось некое организационное собрание и «дележ портфелей» университета. С. А. Степанов был единогласно избран его ректором, профессор Реймерс – деканом экологического факультета, а я – президентом университета – должность на первых порах весьма малопонятная. В конце концов я стал председателем научного совета и чем-то вроде научного руководителя. На меня легла ответственность за разработку идеологии университета. И… процесс пошел, как говорил последний генсек.
В сентябре 1992 года в новый университет, который получил название Международного независимого эколого-политологического университета, был зачислен первый студент, в 1996 году мы выпустили первых бакалавров, а в 1997 году – первых специалистов с пятилетним сроком обучения. Несмотря на всю неопределенность обязанностей президента, университет сделался постепенно основным стержнем моей деятельности.
Почти одновременно – в начале 1993 года был создан Российский Зеленый Крест, и я был избран его президентом. А в конце того же года был создан ЮНЕПком, где я тоже стал президентом. Среди множества дел, в которые с 1994 года я оказался погуженным, главным для меня стало экологическое образование и методологические проблемы, с ним связанные. Я особенно ценил контакты с учителями, с теми замечательными людьми, которые в наш отвратительный век, лишенный духовной оболочки и светлых целей, продолжают оставаться самими собой и нести детям то настоящее, без чего человек не имеет права называться человеком.
Эта деятельность требовала публичных выступлений, участия в международных конференциях и т. д. В заключительной главе я приведу некоторые из ранее опубликованных мной текстов, имеющих отношение к экологическому образованию.
Итак, в 1994 году я снова оказался у ДЕЛА.
* * *
Но логика работы такова, что одна группа вопросов начинает поднимать смежные проблемы, и волей-неволей ты оказываешься во власти новых размышлений. Они касались судьбы моей Родины, особенностей нашего пути в последние десятилетия и возможных альтернатив нашего будущего.
Я не раз выступал с
