Святой дракон и Джордж. Никто, кроме человека - Гордон Диксон

— Я не возражаю, — важно заявила Безумец. — Теперь мы (триада) — полный Демон, и готовы творить разные жуткие, Недостойные шутки. Что мы будем делить?

— Ну, скажем, — предложил Калли, — поищем в городе место, где оставим некий знак нашего присутствия?

Безумец буквально затряслась — не вздрогнула, как это делают люди, а затряслась всем телом, словно собака, вылезшая на берег.

— Верно! Как верно! — вскричала она. — Демон обязан оставить знак появления! Где же мы его оставим?

— Ты знаешь город и окрестности лучше меня или Книжника, — сказал Каллихэн. — Может, оставим его в месте, где находятся большие военные космолеты?

— Нет, не подходит, — решительно сказала она. — В столице нет больших военных кораблей, только несколько посыльных судов. Флот размещен на десятой планете. А без разрешения семьи мне нельзя покидать планету.

Космопорт уже остался далеко позади. Такси ехало вдоль шестиполосного бульвара с рядами местных деревьев, похожих на тополя с большими листьями. Теперь стало понятно, чем заменялось в городе ночное освещение — через каждые двадцать — тридцать ярдов попадались огромные — футов по десять — факелы, установленные на толстых столбах. На каждом горело по три факела, создавая впечатляющий эффект.

— Где мы сейчас? — спросил Вил.

— На Имперской Парковой дороге, естественно, — отозвалась Безумец. — Отсюда можно направиться куда угодно. Надо только решить, где оставить знак… А ну-ка, стоп!

Они только что поравнялись с несколькими витринами, также освещенными изнутри тройными факелами — похоже, это были небольшие магазины.

Безумец быстро нажала клавишу, такси затормозило. Ни слова не говоря, молдожка выскочила наружу, обежала машину и исчезла в одном из магазинчиков.

— Что она задумала? — полюбопытствовал Калли, перейдя на английский.

Вил покачал головой. На его лице играли отсветы мечущегося пламени факелов.

— Понятия не имею, — сказал он.

Минуту-другую спустя Безумец выскочила из магазинчика, впрыгнула в такси и включила двигатель.

— Теперь, — гордо заявила молдожка, — я настоящий Безумец.

Калли внимательно посмотрел на нее, но поначалу ничего нового не заметил. Потом он обратил внимание, что к одеянию добавлена какая-то полоска из чего-то вроде картона, изменившая форму и высоту воротника — теперь по форме воротника молдожку можно было принять за одиночку мужского пола. Кроме того, Калли заметил у нее на талии ремень, а на нем — черные ножны, из которых торчала толстая рукоятка — похоже, игрушечного меча.

— Понятно, — и не давая себе времени на раздумья, он добавил: — Пока ты была внутри, мы с нашим братом — Книжником приняли решение. Мы оставим знак нас (триады) у дворца Имперской Семьи.

Несколько секунд Безумец изумленно смотрела на Калли, — а потом снова затряслась всем телом. Лишь несколько мгновений спустя молдожка, кажется, смогла взять себя в руки и обрела дар речи.

— Ужасно! Чудовищно! Потрясающе удивительно! Слышали бы мои сестры! — воскликнула она. — Мы (триада) будем как настоящий Демон! Мы оставим знак у порога Самого Наидостойнейшего! Вы (двое) замечательные мягколицые!

Безумец направила такси на крайнюю левую полосу движения, где машины двигались несколько быстрее. Теперь они ехали по внутренней полосе трехрядной дороги, пересекающей район, напоминающий парк. Среди деревьев то тут, то там пылали тройные факелы, бросая скачущие тени на густолистные кроны и стелющуюся растительность, соответствующую земной траве. Часто попадались молдоги — то триадами, то целыми группами триад они переходили или даже перебегали от одной освещенной факелами площадки к другой. Кое-где, соединив руки и образовав круг, они словно танцевали вокруг какого-нибудь куста, дерева или столба с факелами. Калли обратил внимание, что каждый такой хоровод состоит из девяти индивидов.

— Что они делают? Танцуют? — поинтересовался он у Безумца.

Молдожка воззрилась на О’Рурка. У Каллихэна что-то сжалось внутри — он инстинктивно почувствовал, что допустил  «ляп», нарушил одно из местных неписаных табу, на которые  не распространялась свобода Праздника Вседостоинства.

— Я… не понимаю, — пробормотал Безумец. — Танцуют?

Она посмотрела в окно — на поляне, в каких-нибудь пятидесяти футах от такси, хоровод из девяти молдогов кружил возле столба с факелами.

Вдруг она, кажется, поняла — и разразилась щебетом, который соответствовал хихиканью — об этом Калли уже успел узнать на стоянке такси. Но сейчас приступ смеха у молдожки был намного продолжительнее.

— Я допустил какую-то ошибку… — поспешно начал извиняться Калли, но она перебила его:

— Нет, никакой ошибки не было… — Снова приступ смеха. — Ты ведь знаешь!

— Знаю? Что знаю? — поинтересовался Каллихэн.

Теперь Безумец захохотала так, что ей пришлось спрятать лицо в ладонях. Отвечать она была просто не в состоянии. Калли поспешно искал возможность переменить тему беседы.

— Далеко еще до Дворца Имперской Семьи? Долго нам еще ехать?

— Не… недалеко, — Безумец справилась с приступом смеха и посерьезнела. — Мы (триада) прибудем на место через… — мысленно переведя молдогские меры в земные, О’Рурк получил около пяти минут. — Какой именно знак мы (триада) там оставим?

— Я (личность) решу, когда увижу Дворец и немного поразмыслю, — ответил Каллихэн.

Вообще-то он уже приблизительно представлял себе расположение зданий на территории Дворца Имперской семьи. Хотя Джемисон ни разу там не бывал, однако в нескольких книгах, которые он изучал, пока жил среди иноразумных, имелись иллюстрации с видами дворца. Беда заключалась в том, что это были изображения и схемы, а не планы и карты. К тому же Дворец постоянно перестраивался и даже переносился в разные места — согласно перемещению Аспекта Достоинства. Коронным Миром становилась родная планета нового правящего клана, и там всякий раз строили новый Дворец Имперской Семьи. Общий план каждого из дворцов соответствовал требованиям традиции, но насколько было известно Вилу, в проект всегда вносились изменения, зависящие от типа местности, предрассудков данного клана или даже личных вкусов и предпочтений членов правящей семьи.

Безумец, кажется, была удовлетворена ответом Калли. Такси катило дальше. Дорога нисколько не изменилась — разве что группки молдогов на парковых полосках встречались все реже, а потом и вовсе пропали, хотя факелов отнюдь не стало меньше. Наконец Калли увидел в окно что-то вроде цепочки огней впереди. Вскоре они стали ближе, превратившись из цепочки в бесконечный ряд трехфакельных светильников, казалось, просто висящих в воздухе. Ряд их тянулся слева направо, насколько хватало глаз. Вскоре стала ясна и причина этой оптической иллюзии — факелы были установлены поверху черной стены около двадцати футов высотой, преграждавшей путь. Она была сплошной, если не считать полуоткрытых ворот — хотя их створки и не были полностью распахнуты, все равно просвет между ними достигал в ширину футов сорока. Безумец остановила такси у самых ворот, где дорога заканчивалась пятачком вроде небольшого асфальтированного круга.