Свердлов - Городецкий Наумович

Но останавливаться только на декларации, на провозглашении своих принципов мы не могли. На III съезде Советов мы приняли некоторые основные положения, касающиеся федеративного устройства нашей Советской республики. В декларации мы подчеркиваем, что являемся самыми горячими сторонниками самоопределения трудящихся народов, борцами за угнетенное человечество, где бы, когда бы и кем бы те или иные группы человечества ни угнетались.

На первом же заседании избранный III съездом Советов Центральный Исполнительный Комитет постановил образовать специальную комиссию для выработки Конституции Российской Социалистической Советской Республики, — рассказывал Свердлов. — Было решено положить в основу Конституции те основные положения, которые были намечены в декларации. Комиссии были даны только самые общие указания, причем комиссия обязана была отчитаться в своей работе перед Центральным Исполнительным Комитетом. Нам было указано Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом, чтобы мы при выработке Конституции исходили не из тех или иных абстрактных положений и хитроумных сплетений, а исходили из непосредственной советской практики. К этому моменту, когда была создана самая комиссия — это было в феврале месяце настоящего года, мы имели уже за собой некоторую советскую практику и целый ряд советских органов, налаженных и правильно функционирующих. У нас существовал Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет как орган, выдвинутый съездом Советов; наряду с ним или под ним непосредственно существовали областные Советы рабочих депутатов, местные, губернские, уездные Советы, волостные. Нужно было разграничить деятельность этих Советов и указать, каковы их взаимоотношения между собой, как, например, относится волостной Совет к губернскому Совету, какова соподчиненность этих органов. Мы могли заняться этой работой только после того, как уже была проделана большая работа на практике.

Свердлов рассказал слушателям о том, как работала конституционная комиссия.

— В течение долгого времени, — говорил Яков Михайлович, — комиссия занималась предварительной, подготовительной работой. Пришлось собрать целую кучу специальных материалов о деятельности тех или иных советских органов, чтобы не на основании одного какого-нибудь примера, а на основании широкой практики наметить правильное положение, правильную мысль о том, каково должно быть отношение одних частей к другим. Вся Конституция должна была, таким образом, по мысли Центрального Исполнительного Комитета, дать отражение того, что дала уже практика, и только. И наша Конституция в этом отношении, если смотреть на нее внимательнее, если изучать ее, является не чем иным, как отражением советской работы на местах; в процессе долгой работы, путем долгих усилий, долгих столкновений местных Советов, уездных, волостных, губернских и т. д. удалось наметить наконец правильную линию работы.

На IV съезде Советов Конституция представлена не была, — говорил Свердлов. — Прошло три месяца со времени III съезда, столь же бурных, в смысле гражданской войны, как и предшествующие, и мы к IV съезду представить Конституцию не могли. Но IV съезд дал в лице Президиума указание, что необходимо к ближайшему съезду во что бы то ни стало Конституцию завершить, хотя бы она вначале не обладала теми совершенствами, которыми может обладать работа более длительного времени.

Подготовительные работы по собиранию материалов, ознакомлению, выработке и разработке сведений по отдельным группам — все это потребовало массу времени, и если вы просмотрите Конституцию, которая вначале была намечена нами, вы увидите, что она достаточно сильно отличалась от той, которая была принята впоследствии съездом Советов.

В комиссии были разногласия по целому ряду вопросов, и Гойхбарг и Рейснер, ученые, коммунистические профессора, которых мы призвали в эту комиссию, они с нами, практиками, советскими деятелями, во многом не соглашались. Эти несогласия они в свое время выносили в печать, и в «Известиях» можно увидеть большую полемику, где эти профессора указывали на целый ряд несовершенств в нашей Конституции. Но все, и сторонники и противники принятой Конституции, в конце концов должны были признать, что лучше принять ту Конституцию, которая намечена комиссией Центрального Исполнительного Комитета, чем другую.

К V съезду Советов мы оказались в таком положении, когда хаотичность, раздроблённость нашей работы на местах, несогласованность отдельных учреждений достигла высшего пункта развития. Мы подошли к моменту, когда необходимо было зафиксировать пашу практику и на основании этой практики впоследствии вносить те или иные изменения в принятую Конституцию. Мы с самого начала рассматривали ту Конституцию, которую мы будем принимать, как Конституцию, не данную нам на веки веков, как Конституцию, которая в любой момент, любым съездом Советов может быть даже в корне изменена.

Если вы посмотрите самую работу комиссии, вы увидите, что одна общая линия проходит через всю ее работу. Это, во-первых, необходимость внесения планомерности во взаимоотношения между различными советскими организациями, и, во-вторых, чтобы в этой Конституции был с самого начала зафиксирован ее преходящий характер, и то, что она должна отражать собой не что иное, как диктатуру пролетариата и беднейшего крестьянства. Принцип диктатуры до сих пор ни в одной конституции не был намечен; все конституции, с которыми мы имели дело до сих пор, будь то французская, английская и другие, — всегда исходили из общечеловеческих прав. Мы в нашей Конституции считали необходимым с первого же момента подчеркнуть, что для нас нет общечеловеческих прав; для нас есть право каждого конкретного человека и право классового человека. Нами человек рассматривается как человек, обладающий теми или иными правами лишь в той плоскости, в какой он является членом того или иного класса. Если прежние конституции не только не подчеркивали того, что они фиксируют учреждения, долженствующие оказать насилие над другими гражданами, то мы в своей Конституции считали сугубо необходимым подчеркнуть этот элемент насилия.

Присмотритесь к нашей Конституции. В качестве основного положения мы выдвигаем отнюдь не всеобщность прав всех без исключения людей, мы подчеркиваем и кладем в основание особые права трудящегося и эксплуатируемого человека. Нашей Конституции мы предпосылаем ту самую декларацию, которая была предложена Учредительному собранию и была одобрена III съездом, которая называлась «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа». Только с этой точки зрения, только с точки зрения диктатуры трудящихся масс, мы подходили к нашей Конституции.