Трон тени - Векслер Джанго

— Сомневаюсь. Мне сообщили: едва только Дантон заговорил, ваши люди изъявили готовность примкнуть к мятежникам.

Герцог поджал губы. Он давно подозревал, что у Черных в городе, помимо него, имелись и другие пособники, однако прямое подтверждение этому сильно его уязвило. К тому же он с неудовольствием сознавал, что понтифик, скорее всего, нрав. В конце концов, люди Особой службы, в отличие от его верных, усердно вышколенных агентов, были всего лишь заурядными наемниками. И если Дантон был одержим демоном…

Впервые за все время Орланко пожалел, что отправил Джен Алхундт в Хандар. Тогда он был только рад избавиться от наглого и бесцеремонного агента церкви, но, если в Вордане и впрямь рыщут демоны, иметь демона–союзника было бы весьма кстати.

— Что ж, — помолчав, сказал он вслух, — случившегося не исправишь. Мятежники, судя по всему, обратились против Вальниха, так что дела, вероятно, не так уж плохи…

— Гораздо хуже, — отрезал понтифик. — Вальних — не заурядный враг. Он завладел Тысячей Имен. Теперь, когда вас и ваших людей изгнали из города, ничто не помешает ему стать новым Королем–демоном. Ваш провал обойдется нам слишком дорого.

Орланко сжал кулаки.

«Когда–нибудь, ваше преосвященство, вы заплатите с лихвой за каждое пренебрежительное слово».

Впрочем, голос его ничем не выдал этих чувств.

Я уже предпринял шаги, чтобы все исправить. К утру я буду в Мидвейле и…

— Делайте, что сочтете нужным, — перебил понтифик. Судя по тону, он считал разговор оконченным.

— Ваше преосвященство, — уверил его Орланко. — Надеюсь, вы понимаете, что, несмотря на все эти досадные сбои, мы по–прежнему чрезвычайно близки к достижению цели. Справиться с чернью не составит труда, и как только Расиния будет в наших руках, мы целиком и полностью завладеем положением.

— Именно так ты мне всегда и говорил, — процедил понтифик. — Я все меньше доверяю тебе, ворданай. Заруби на носу, я не допущу, чтобы на этих берегах возникло новое королевство тьмы. Так что будь любезен взять дело в свои руки, потому что, если ты с этим не справишься, я буду вынужден предпринять… другие шаги.

— Я… — начал Орланко.

— Он ушел, — сказала слепая девушка.

«Мы так близки к успеху, — подумал герцог. — Столько лет я трудился ради этой цели, и сейчас до нее рукой подать. Если бы не Дантон и Вальних, все прошло бы как по маслу».

Теперь же придется драться и проливать кровь, но с этим уже ничего не поделаешь.

«Но и тебе, набожный старый дурень, я не позволю разрушить все, что так долго создавал».

Краешек солнца лишь показался над горизонтом, когда карета и сопровождавшие ее два фургона простучали колесами по Мидвейлскому тракту и по пологому склону въехали на высокий, обильно поросший травой холм. Отсюда как на ладони был виден лежавший в нескольких милях городок Мидвейл, зажиточный и опрятный, живописная россыпь крытых черепицей домов. Чуть ближе располагались правильные ряды длинных приземистых казарм — лагерь королевской армии Вордана, постоянное пристанище Восьмого и Десятого пехотных полков, а также Остхедских кирасир. Это был целый второй город, который с годами вырос рядом с собственно Мидвейлом, — с населением в семь тысяч душ, не считая жен, прислуги, шлюх и прочей приблудной братии, и с виду куда более упорядоченный, но даже и близко не такой чистый.

На заросшем строевом плацу (судя по тому, как обильно разрослась трава, ее давно не топтали ноги марширующих солдат) стояла еще одна карета. Ее, рассредоточившись, окружал эскадрон кирасир во всем великолепии начищенных до блеска стальных нагрудников и шлемов с плюмажами. Двое из них поскакали по обе стороны от въехавшей на плац кареты Орланко, и конные агенты Конкордата рассыпались среди кавалеристов.

В круге обнаружился граф Торан: спешившись, он стоял у складного стола, заваленного картами. С ним находились несколько офицеров — сплошь незнакомые лица. Конкордат вел досье на всех служащих королевской армии, но герцог не утруждал себя изучением тех, кто, скорее всего, никогда не появится во дворе. Впрочем, это было и не важно. Мидвейлский гарнизон не считался многообещающим местом службы, а потому командовать им назначали тех, кто, как правило, ничего собой не представлял.

Герцог дождался, пока один из его людей вытащит приставную лесенку, чтобы спускаться, не унижая своего достоинства неуклюжим прыжком. Торан и армейские служаки одарили его холодными взглядами, точно слизня, который осмелился выползти на травку, вместо того чтобы смиренно влачить свое существование в сырой дыре под камнем. Он и в самом деле чувствовал себя здесь не в своей тарелке — под открытым небом, среди всех этих заносчивых верзил со сверкающими шпорами. Он всегда предпочитал нанимать на службу низкорослых, проворных и смышленых. А впрочем, отчаянные времена требуют, как видно, отчаянных мер.

— Ваша светлость, — проговорил граф Торан. — Рад узнать, что вы целы и невредимы. Не получив никаких известий из дворца, мы опасались худшего.

— Худшего, благодарение господу, не произошло, однако дела плохи, — отозвался Орланко. — Город охвачен мятежом, и виной всему изменник Вальних.

Командиры полков не удержались от потрясенных восклицаний, но Торан нетерпеливым жестом призвал их к порядку.

— А что королева? — спросил он.

— Она в руках мятежников, — ответил герцог. — Полагаю, с ней будут хорошо обращаться. Бунтовщики утверждают, что сражаются во имя нее. Королева нужна им, дабы внушать благоговейный трепет обывателям.

Торан нахмурился.

Надеюсь, они не собираются использовать ее как заложницу.

— Мне нелегко поверить, что ворданаи могут быть способны на такую низость, — сказал Орланко. — Пускай даже и мятежные.

Истинная правда. — Торан ожег неприязненным взглядом троицу полковников. — Как выяснилось, несмотря на мои приказы, приготовления к маршу пока еще далеки от завершения. Мне сообщили, что мы сможем выступить не ранее, чем через день или два.

— Чем скорее, тем лучше, — заметил Орланко. — Каждое мгновение позволяет им укрепить свои позиции и работает против нас.

Последний Герцог и министр военных дел обменялись ледяными взглядами. Неясно было, кому из них надлежит отдавать приказы: Орланко как герцог имел преимущество в титуле, однако Военное министерство по важности превосходило Министерство информации, особенно в положении, подобном нынешнему. Пока оба предпочли не препираться по этому поводу.

Герцог повернулся к полковникам.

— Господа, — сказал он, — я написал краткое заявление и хотел бы, чтобы ваши офицеры зачитали его в частях. — Достав из кармана сложенный вчетверо листок, Орланко бросил его на стол поверх карт. — Кроме того, я желаю, чтобы каждый человек в ваших полках проникся, с одной стороны, важностью, а с другой — полной законностью этой операции. Что бы там ни заявляли мятежники, они захватили в плен королеву и незаконно присвоили функции правительства ее величества. Я хочу, чтобы ваши люди не проявили ни малейшей нерешительности или колебания, когда придет время сразиться с изменниками!

Полковники разом козырнули ему и отрывисто заверили в своей преданности, но Орланко их уже не слушал.

«Если мы отобьем Расинию, — думал он, — и очистим Онлей от предателей, ничто не помешает нам восстановить порядок в городе». Ему придется действовать со всей жесткостью, особенно в неблагонадежных кварталах к югу от реки и в окрестностях Университета. Бунтовщики полагают, что Конкордат им уже не страшен. Их следует разубедить. Орланко мимоходом задумался, что же стало с Андреасом, и от души понадеялся, что тот жив. Его талант проливать кровь будет чрезвычайно полезен в предстоящие дни.

Впрочем, самое главное, чтобы все это произошло как можно скорее. Малейшее промедление, и борелгаи начнут сомневаться, выплатит ли Вордан когда–либо их займы. Малейшее промедление, и понтифик Черных начнет действовать сам, а Орланко не решался даже представить, каковы могут быть эти действия.