Знаки и знамения - Мара Вульф

– Мы этого не хотели, – тем временем спокойно заявил Николай.

– Твой брат похитил Валеа и позволил Мелинде и Раду ее мучить, – сухо ответил Ярон. – Скажешь, что ничего об этом не знал?

– Ах ты подлая свинья, – взвизгнула Лупа. – Ты виноват в том, что мой брат мертв. – Она сорвала голос.

– Это его личное решение, – откликнулся Николай. – Он знал, что произойдет, когда он умрет. Знал, что тогда наша магия освободится. Он сделал это, чтобы защитить Валеа. Если бы Кирилл доверился нам, мы бы нашли другой способ. – Его слова звучали искренне, но это очевидная ложь. Проклятие может пасть только после смерти носителя. – Селеста – наш общий враг, – настойчиво произнес стригой, и я почти возненавидела его за то, что он говорил так разумно. – Мой отец погиб, пытаясь спасти вашего. Мы не можем позволить произошедшему разрушить наш союз.

Он действительно был там. В ночь нападения. Нападения, которое организовала не королева, а верховный жрец. Мои родители прятались от него, но он все равно нас нашел. Наверняка они с Мелиндой уже тогда действовали заодно. Уже тогда пытались лишить нашего отца бессмертия. И потерпели неудачу. Как и со мной. Поскольку не знали, что магию бессмертия унаследовал Кирилл. Все старания Раду спрятать меня оказались тщетны. А София? Ее просто использовали как приманку? Похитить ее им тоже помог Алексей? У меня внутри закипела ярость.

Снова раздался голос Николая:

– Мой отец сражался с ликанами, которые на вас напали. Он умер от полученных ран. Раду мертв, но у нас все еще общий враг и союз. И мы будем этого придерживаться.

Какая теперь стригоям польза от нас, виккан? Чего он хотел?

– Союза больше нет, – прошипела Лупа. – Я открою на тебя охоту, Лазарь, и на каждого члена твоей семьи. Пока вы все не умрете.

Надо встать и вразумить Лупу. Она несла бред. Он с легкостью убьет ее, если она продолжит ему угрожать. Я не могла этого допустить, потому что не хотела потерять и ее тоже. Где Магнус? Почему он ничего не предпринимал?

В комнату прокралась Селия и закрыла за собой дверь. Она уставилась на меня, как будто не рассчитывала на то, что я в сознании. Ее тело больше не было костлявым и болезненно худым. Щеки округлились, кожа перестала отсвечивать серым, а из глаз исчезла усталость. Какая она красивая. Затем Селия бросилась ко мне, обняла и разрыдалась. Я застонала, потому что эти объятия словно тисками сдавили мои раны.

– Великая Богиня. Извини.

Стригойка отпустила меня и поправила ткань на спине. Но, не сдержавшись, ахнула. Она все еще была бледна, однако при виде идеально ровных черт ее лица я на мгновение лишилась дара речи. Красивое светлое шелковое платье подчеркивало изящную фигуру.

– Ты выздоровела, – бесцветным тоном проговорила я. – Поздравляю.

Селия опустилась на стул, где до нее сидел Кирилл.

– Таким способом я этого никогда не хотела. – Она вытерла слезы со щек. – Не хотела ничего из этого. Ничего, что причинит тебе столько боли.

– Я тебе верю. – Я больше не могла ее видеть. Пусть уходит. Мой брат мертв. Он пожертвовал собой. Ради меня, ради нее и ради чего-то еще, что я еще не до конца понимала и, вероятно, так никогда не пойму.

– Если бы могла, я бы вернула все обратно, – серьезно сказала Селия и попыталась взять меня за руку, но я вздрогнула. – Ты должна мне поверить.

– Лучше тебе вернуться к своему брату.

– Николай хочет с тобой поговорить. – Она снова потянулась к моей ладони и сжала ее очень нежно, несмотря на нечеловеческую силу, которой теперь вновь обладала. – Пожалуйста, позволь ему объяснить.

Я в панике замотала головой. У меня в груди что-то сжалось и сдавило мне горло.

– Не хочу ничего слушать.

– Он не знал, что задумал Алексей, и сожалеет о том, что так на тебя злился.

– Все это уже неважно. Я хочу, чтобы ты ушла.

Ее слезы высохли, однако в глазах отчетливо читалась грусть из-за случившегося. Я осторожно высвободила кисть из ее рук.

– Буду благодарна, если ты оставишь меня одну.

– Валеа.

Сильнее всего мне хотелось зажать себе уши.

– Он не уйдет, пока не увидит тебя.

– Это угроза?

– Нет. Совсем нет. Николай никогда не причинит тебе вреда.

– Больше и не нужно, потому что он уже это сделал.

– Если бы ты только дала ему шанс…

– Я сказала – нет, и если он не исчезнет, то я выпрыгну из окна.

Она ахнула:

– Я не буду ему это говорить, иначе он привяжет тебя к кровати.

Еще пару дней назад я бы посмеялась над этой фразой, а теперь опасалась, что Николай выполнит свою угрозу. С него станется.

– Он боится за тебя.

– Селия. Еще раз тебя прошу. Уходи. У меня есть свои проблемы. Ваши меня больше не волнуют. Его недолго будет мучить совесть, уверена.

Она нахмурилась:

– Думаю, ты ошибаешься. Мы ужасно себя чувствуем и хотели бы что-нибудь сделать, но ты права. Здесь ничего не исправить. – Она встала, но все равно не ушла.

Я скрипнула зубами, но полного сил стригоя этим не напугаешь.

– Я всегда буду твоей подругой, – тихо произнесла Селия. – Даже если ты больше не хочешь быть моей. Мы перед тобой в вечном долгу. – Наконец она развернулась и пошла к выходу.

– Вы в долгу перед Кириллом, – прошептала я, но она прекрасно меня слышала, – и расплатиться уже не сможете.

Стригойка открыла дверь.

– Можно мне к ней? – властно спросил Николай. – Как она?

– Она не хочет тебя видеть, и ты должен это принять.

– Просто оставь ее в покое, Николай, – вмешался Магнус.

– Мы о ней позаботимся, – сказал Ярон.

Теперь он не только мой друг, но и кузен или что-то вроде того. Поэтому он еще здесь? Или ему тоже что-то от меня нужно? А если ведьмак хотел отдать меня Селесте? Кому можно довериться, а кто использует меня в очередной раз? Сколько тайн и лжи.

Но я тоже лгала, напомнила себе я. Хотя вера запрещала мне это делать. Я совершала то, что вредило другим, так как думала, что это правильно. Я убивала. Во мне росло отвращение к себе самой. Вот что сотворили со мной эти земли, а я-то лелеяла надежду, что смогу стать здесь счастливой. Я осторожно села и взмахнула рукой. Замок защелкнулся, и один из двух шкафов задвинул дверь.

Гневные голоса замолчали, потом раздался тихий стук в дверь.

– Валеа. Это я, Магнус. Впусти