Прайд (СИ) - Анатолий Махавкин

– Когда всё закончится, – сказал Чар, охрипшим голосом, – если ты ещё будешь жив, я постараюсь тебя убить. Я буду резать тебя на части, чтобы ты умирал медленно. Я…

– Удачи, – прервал я его, – соберись. Твоим людям ты потребуешься в хорошей форме.

Чар, видимо, хотел продолжить угрозы, открыл рот, потом медленно закрыл и покачал головой. Лицо его, бледное, до синевы, казалось физиономией утопленника. Теперь он смотрел только на Зару, которая, уже окончательно, утратила интерес к бывшему мужу. Кошка, обняв меня рукой за шею, внимательно слушала негромкий рассказ Гали о способах ведения охоты, вообще, и о засадах, в частности. Мне даже стало немного жаль несчастного охотника – ослеплённый горем он не мог понять: теперь его бывшая супруга стала полностью счастлива, так, как ему никогда не быть. Человек, что с него взять.

Остальные охотники, подошли к своему командиру и начали спрашивать, в чём дело. Но он лишь отмахивался от их вопросов, при этом кривясь так, словно у него болела голова. В конце концов, человек не выдержал и бросив последний тоскливый взгляд, быстрым шагом удалился прочь, увлекая свиту за собой. Тем временем Галя успела перейти к охотничьим байкам и встала на ноги, для лучшей демонстрации собственных выдумок.

– Крупный парень, – она подняла руку так высоко, насколько могла, – весь косматый, точно медведь и такой мускулистый, словно его родителями были гориллы. А тресп в его руках – больше моего роста! И он медленно крадётся в мою сторону, приготовившись к атаке. Глаза у монстра горят огнём и вращаются, а изо рта летят клочья пены!

– Ужас! – совершенно серьёзно сказала Зара и запустила когти в мою шкуру, – ну а ты?

– А я стою, такая маленькая и совершенно беззащитная. У меня даже завалящего ножика, с собой, не было – только мои крохотные коготочки. И тут смотрю: а из кустов вылезает ещё один, в два раза больше первого. Лысый, весь в татуировках и зубы скалит. А в обеих руках…

– Пошли, – сказал мне Илья, аккуратно ссадив мою ношу на кресло, – а девочки пусть, пока, развлекутся.

– Я скоро, моя хорошая, – сказал я и поцеловал Зару в губы, – не скучай.

Беседка осталась за спиной, вместе с сакраментальным: "И тут он попёр на меня!"

Мы молча вошли во дворец, и Илья повёл меня узким коридором, где я, раньше, никогда не был. Похоже, он предназначался для прислуги. В узком проходе освещение почти отсутствовало и лишь редкие тусклые светильники позволяли обходиться без ночного зрения. Деревянные полы оказались изрыты десятками крысиных нор, а бумажная защита стен свисала вниз живописными лохмотьями. Казалось, место забросили давным-давно, но я ощутил недавнее присутствие людей в этом захолустье.

– Ты ведь знаешь, – не оборачиваясь, сказал Илья, идущий впереди, – шансов у нас, практически, нет?

– Теперь – знаю, – спокойно ответил я, – до этого, только догадывался. Что-то конкретное?

– Куда уж конкретнее, – он хмыкнул и начал спускаться по узенькой лестнице, ввинчивающейся в недра планеты, – твоя любимая Акка. Именно она спит в чёртовом куполе, блокируя все выходы с этой грани. Блокиратор – её сердце. Для выхода нам необходимо убить проклятую суку. Но это – почти невозможно: Акка – уже не та львица, про которую людишки пописывали слюнявые вирши. Она действительно стояла у истоков возникновения нашей расы и была величайшим генным инженером. Честно говоря, я так и не понял, какую фигню она сотворила с собой, но львицей определённо быть перестала. Стало быть, обычные способы смертоубийства на неё не подействуют. Охрана твари из львов, но тоже, как-то изменённых.

– В общем – полная жопа, – констатировал я, осторожно ступая по гнилым ступеням, – Но это ничего не меняет.

– Почему-то я так и думал, – проворчал Илья и тяжело вздохнул, – отважный тупой хищник – мечта кошек и человеческих самок. Герой этого мира.

– Мне поставят статуи, – похвастался я, – во всех городах.

– Даже не сомневаюсь в этом, как и в том, что ты их заслуживаешь, – Илья толкнул тяжёлую дверь и вошёл в длинный прямоугольный зал, у дальней стены которого я заметил группу людей, – кроме того, ты ещё и на редкость везучий тип. Львы любят, но очень редко и уж совсем в единичных случаях эта любовь – взаимна. При этом всегда наблюдаются крайне забавные аномалии: чтение мыслей, обмен энергией на расстоянии…Да вам даже левитация – не слишком тяжёлый труд.

– Всё правда, – согласился я и широко ухмыльнулся, – плюс кое-что ещё.

– Да, такого удовольствия, как ты, ей никто никогда доставить не сможет, – кивнул Илья, – но ты не слишком веселись. Есть и скверная новость: если один из вас погибнет – второй тоже умрёт. Не слишком высокая цена?

– Нет. Просто постараюсь быть поосторожнее.

– Две жизни за одну, – Илья оценивающе посмотрел на меня, – ну ладно, пошли, постараемся поднять наши шансы.

– Это, кстати переводит нас к вопросу, – заметил я и показал пальцем на две группы людей, каждая из которых, неподвижно стояла, образовав кольцо, – какого чёрта здесь делаем мы и какого – они? Я не голоден.

Мы подошли ближе, и я внимательно рассмотрел замерших истуканов. Каждый, словно спал, с широко открытыми глазами и ни на что не реагировал. Но эти живые мертвецы продолжали дышать. Илья подошёл к одному кругу и положил ладони на плечи рослого мужчины.

– Есть присказка, будто у кота девять жизней, –сказал лев, – у нас будет десять. Одна своя и ещё девять – взятых взаймы. Больше, к сожалению, не получается. Бери ту группу и делай, как я. Чувствуешь?

– Тепло, – задумчиво пробормотал я и тут меня будто пронзило, – о чёрт! Я их всех вижу! Всю девятку! В моей голове. Но зачем?

– Постарайся оставить их образы в голове. А теперь медленно отпусти руки…Продолжаешь видеть?

– Да, – я потряс головой, – немного бледнее, но там же.

– Это – наши запасные жизни, – Илья улыбнулся, но как-то невесело, – именно поэтому я спрятал их так далеко, чтобы до них никто не сумел добраться. Теперь мы можем умереть десять раз. Одиннадцатый – будет настоящим.

– А кошки? – я схватил его за плечо.

– Я пробовал, с Галей – не получается. Похоже, на них это не действует. Придётся кошечек поберечь. А тебе – Зару – вдвойне.

– Она будет жить! – сказал я, сцепив зубы, – даже если я умру, то не позволю ей отправиться следом.

– Такой упрямый тупица способен на что-то, в этом духе, – хихикнул Илья, – думаю, ты даже смерть способен пришибить своей чугунной головой. Живи и пусть твоя Зара живёт. Она, действительно, чудо! Никогда не говори Гале, но в постели, она твоей львице не соперница.

– Знаю, – сказал я, ухмыляясь, – сейчас я тебе кое-что расскажу…

Заброшенная тропинка, петлявшая через парк, осталась такой же, какой я её помнил: те же ветки, корни деревьев и листья, хрустящие, под ногами. Тонкие лучики солнца, изредка, задевали лицо и тогда, я видел мгновенные ослепительные вспышки. Вероятно, вся наша жизнь – всего лишь молниеносная вспышка в глазах бога. Он даже не замечает каждого такого сполоха и продолжает идти дальше. Пойдём и мы.

Лёгкий ветерок не уставал упрямо гнать небольшие волны, которые, с тихим шелестом, атаковали, поросший травой, пологий берег. Я немного постоял у мостика, потом запустил маленький плоский камень, и он запрыгал по воде, звонко хлопнувшись о каменистый островок. Смешок, донёсшийся до моих ушей, подтвердил – старания не остались незамеченными. Я безмолвно согласился с присланным в мою голову посланием и быстрым шагом преодолел разделявшее нас расстояние.

Зара была там. Ждала меня в беседке, откуда и прислала свой зов.

Кошка была такая маленькая, такая несказанно прекрасная, что у меня замерло сердце. Тёмные глаза прятались в белоснежных потоках волос, но я ощущал на себе их внимательный взгляд. Не было нужды о чём-то спрашивать. Я просто обнял девушку, и мы долго молчали, любуясь картиной тихого озера, окружённого деревьями.

– Мы ведь умрём? – тихо спросила Зара.

– Скорее всего.

Как можно соврать части тебя самого?

– Ты боишься?

– Нет, – она ещё сильнее прижалась ко мне, – совсем-совсем не боюсь. Главное, чтобы ты был рядом. А если победим, то останемся вместе навсегда. Знаешь, Илья рассказывал: у нашей любви нет таких ограничений, как у людей. Нет ревности, нет скуки, нет доминирования, поэтому, наша любовь – вечна.

– Ох уж этот Илья, – боюсь, я не смог удержаться от некоторого сарказма, – ну, всё он должен разложить по полочкам. Когда вы занимались сексом, он не пытался объяснить, в каком именно порядке, всё должно происходить?

– Нет, – она хихикнула, – но, вроде бы, определённые правила у него есть. Галя рассказывала. А с тобой, сказала, всегда, как в первый раз. Это – так.

Мне почудилась лёгкая дрожь в её голосе и я осторожно убрал с лица прядь волос. Маленькая слезинка бриллиантом сверкала на матовой коже.