Враг моего врага. «Песец» - Натали Р.

– Ты должен был спросить разрешения у клана, а не решать сам!

Хелена уставилась на ссорящихся вампиров, как завороженная, безотчетно прижимая к груди сковородку.

Эйззу не вернуть, но с этим Мрланком он поквитается за обиду, нанесенную клану, какой бы там высокой шишкой он ни был. Правда – на стороне Ччайкара, и любое разбирательство его оправдает.

– Ты забрал наше, дерзкий мальчишка, значит, отдашь свое! Свою кровь или кровь своей девчонки!

Жилистая рука стремительно схватила за плечо разинувшую рот Хелену. Она испуганно взвизгнула.

Мрланк мучительно зажмурился. По всем канонам, ему следовало уступить. Ихстл заберет девочку, и ссора будет исчерпана. Старик не станет обращаться с ней дурно, она ведь ни в чем не виновата. Может, он даже вернет ее, напившись крови и насладившись. Если бы Хеленна была урожденной кетреййи, Мрланк смирился бы, и девушка тоже. Но эта малышка не смирится, она воспитывалась в иных традициях.

Хелена отпихнула старика, попыталась вырваться, и он зашипел рассерженно. Тогда она извернулась и впилась зубами в держащую ее руку. От неожиданности он выпустил ее, взревел от боли и злости, и глаза стали быстро наливаться красным.

Сейчас убьет, понял Мрланк. Если Ихстл войдет в священное безумие, то убьет Хеленну. Он кинулся заслонить ее, разгоняя кровь в собственных жилах, но не успел совсем чуть-чуть. Девушка, размахнувшись сковородкой, засветила Ччайкару чугунным донышком аккурат промеж глаз. Шитанн на миг застыл, потом огоньки бешенства в глазах погасли, и он завалился навзничь, гремя костями.

Мрланк перевел дух и посмотрел на Хеленну новым взглядом. Слезы в уголках огромных глаз, но сковородку держит решительно. Вот так, небось, земные бабы и забивали шитанн насмерть тысячу лет назад, сковородками по башке.

– Тихо, маленькая, – прошептал он. – Уже все, – он очень аккуратно обнял ее: обнимать девушку со сковородкой в руках – всегда некоторый риск. – Надеюсь, ты не убила этого урода, – он взглянул на неподвижного Ччайкара даже с легким сочувствием. – Тебе-то ничего не будет, но мне не хочется со стражей объясняться.

– Что у вас тут происходит? – Айцтрана вышла из комнаты, протирая глаза; сквозь благодушное выражение на лице просвечивала толика любопытства и совсем немного тревоги.

– Ничего особенного, дорогая, – успокоил ее Мрланк. – К нам в гости зашел пожилой господин, и ему стало дурно. Возраст, бывает. Сейчас мы с Хеленной ему поможем.

– Ага, – закивала девушка, очнувшись от ступора. – Все в порядке, не волнуйтесь, хирра Айцтрана. Правда-правда.

– Ну-у, ладно, – удовлетворенная Айцтрана снова исчезла за дверью спальни. А Мрланк порадовался, что простодушная Хеленна все же умеет врать.

– Твою мать, – негромко проговорил Гржельчик.

Главнокомандующий явился на окончательную приемку кораблей. Крейсеры сами по себе – внушительное зрелище. Но когда тебе с двух сторон грозят умершие адмирал и кардинал на фоне апокалиптических картин, впечатление возникает особенное.

– Мать твою, – перефразировал он и повернул голову направо. – Нет, ну я понимаю: аль-Саид – пацан, попавший под влияние харизматической личности с пиратскими замашками. Но вы-то, Миленич! Вы же взрослый человек.

Бойко подкрутил ус. Длинные черные с проседью усы, его гордость, обгорели в проклятой триреме, но он был полон решимости отрастить их заново.

– Командующий, аэрография нынче в моде. И вы же не станете отрицать, что роспись адекватно отражает разнообразные грани личности святого Джеронимо.

Йозеф пробежал взглядом по сердитому лику святого и изображениям, обрамляющим его: пылающая планета, горящий заживо человек, могила с крестом… Против правды не возразишь, но были у кардинала Натта и иные грани. Йозеф знал его несколько с другой стороны.

Он вздохнул и повернулся к скромно молчащему Фархаду. Если воплощение в живописи канонизированного святого все-таки имело определенные корректные рамки, то грани индивидуальности адмирала Шварца представали во всей красе.

– Аль-Саид, вы явно не с того человека берете пример, – сделал официальный выговор Гржельчик. – Вы ведь принц!

Фархад закатил глаза. Ну сколько можно? На коронации своего брата он сказал ему:

– Фахим, быстрее обзаводись наследниками, а то я волнуюсь.

Братец фыркнул:

– С ума сошел? Мне восемнадцать лет. Я еще женщин-то должен только в интернете видеть.

– Фахим, не прибедняйся! Ни за что не поверю, что так оно и есть. И сколько бы лет тебе ни было, теперь ты – великий эмир, и я хочу быть уверен, что мне не придется тебе наследовать.

– Вот ты шакал, Фархад! – возмутился брат. – Если со мной случится что-то нехорошее, ты меня даже жалеть не станешь? Только горевать, что тебе придется заняться нелюбимым делом? Я маме пожалуюсь! Ноту в ООН напишу, чтоб заставили тебя жениться для обеспечения преемственности престола. Племянники тоже сгодятся, а я еще молод для женитьбы.

Он так и не понял до конца, шутил Фахим или нет. Перевел разговор на другую тему, от греха подальше. Жениться он не спешил, заводить детей – тем более. Насмотрелся уже на трижды женатого Иоанна Фердинанда. Не так это все сладко.

Вот она, тяжкая доля принца. Женись на высокородной, обеспечь наследника… И при всяком удобном случае тебе напоминают, что принц должен вести себя совершенно не так, как было бы естественно для любого другого молодого человека.

– Фархад, ты же мальчик из хорошей семьи, – Гржельчик сокрушенно покачал головой. – Я понимаю, без портрета адмирала Шварца не обойтись, и нарисовать его серьезным и чинным не получится: это будет не Шварц. Но все эти жуткие раскоряки… Ты не мог изобразить на своем корабле что-нибудь более жизнеутверждающее?

– Мог, – кротко ответил Фархад и, проведя главнокомандующего левее, продемонстрировал ему другой борт корабля.

Йозеф испытал культурный шок. Роспись правого борта была ужасной, однако в принципе не противоречащей боевым задачам крейсера. А этот розовый кошмар ввергал в состояние полного опупения.

– Аль-Саид, – выдавил он, – меру же надо знать! Хороший мальчик и сопливая девочка – все-таки разные вещи!

Фархад пожал плечами.

– Этот борт – для союзников. Дабы выказывать им самые нежные чувства.

– Не-ет, – протянул Гржельчик. – Этот борт вы будете поворачивать к противнику! Эффект просто убойный. А союзники пусть на Шварца любуются. Персонаж привычный, заодно будет держать их в тонусе.

– Слушаюсь, командующий! – Фархад отсалютовал.

Йозеф подозрительно перевел взгляд на Миленича.

– А у вас что с той стороны?

– Ну-у… Ангелочки, – признался Бойко. – И всякие сцены из Библии.

– Надеюсь, не про содомитов, – проворчал главнокомандующий под нос.

На трапе сидели кошки. Грелись на солнце, лениво высматривали потенциальную угрозу – охраняли. Белого кота Йозеф узнал: Мрланк, ставший Аддарекхом.

– А это кто? – спросил он, указывая на рыжую кошку.

– Лидхана Кенцца, – ответил Фархад. – Она теперь тоже с нами.

– Девочка? – уточнил главнокомандующий и неожиданно заулыбался. Настроение его резко переменилось. – Котята пойдут – отсыпьте на мою долю.

– Это уж вы у них спросите, – Фархад кивнул на котов. – Кто я такой, чтобы чужих детей раздавать? Но, думаю, Аддарекх вам не откажет.

Сознание возвращалось постепенно. Перед глазами возник слабый свет,