Луис Альберто - Бальтазар Хосе Антонио

Марианна быстро отыскала свою каюту, несколько раз повернула в замочной скважине ключ и вошла в прохладный полумрак. Её глазам предстала удивительная по красоте и элегантности картина. Ведь Амитах купил билеты в президентскую каюту, и надо сказать, что она вполне соответствовала своему названию. Полы трёх просторных комнат были устланы мягкими персидскими коврами, на стенах висели прекрасные картины, изображавшие морские пейзажи, отлаженно работала система кондиционеров, с необычайным вкусом была расставлена роскошная мебель, на низком столике разместились телефакс и ксерокс, дверцы стенного шкафа открывались, и на шарнирах выезжал невиданных размеров телевизор с плоским экраном, из больших хрустальных ваз выглядывали букеты свежих, только что срезанных цветов, ванная комната блестела мрамором и цветным стеклом, к входной двери было прикреплено устройство, с помощью которого можно было в любое время дня и ночи вызвать обслуживающий персонал, заказать обед и массажистку.

Марианна устало опустилась на мягкий диван. На этом ложе спокойно мог бы уместиться батальон солдат, такое оно было широкое. Нет, женщина не испытывала ни малейшей радости от богатого убранства каюты, от шикарной, истинно президентской обстановки. Марианне хотелось спать. Только сейчас, отплыв от берегов Индии на порядочное расстояние, она поняла, что неимоверно устала, устала от жизни, от постоянной беготни, от неуверенности в завтрашнем дне, от тоски, от душевных мучений.

Раньше Марианне казалось, что она одинока. И это действительно было так, но не совсем. Её постоянно окружали какие-то люди, она общалась, разговаривала, ругалась, смеялась. Она не могла оказаться наедине с собой… И только теперь, запершись в каюте, Марианна, наконец, почувствовала себя по-настоящему одинокой. Она знала, что никто не потревожит её покой, никто не сможет причинить ей вреда, обидеть, оскорбить, унизить… И ей вдруг стало как-то тепло, спокойно, хорошо… Марианна не заметила того, что закрыла глаза и глубоко уснула. И впервые за последний год она не видела страшных, мучивших её снов, она спала как ребёнок, раскинувшись на постели, чуть приоткрыв рот и тихонько посапывая.

Проснулась Марианна поздним вечером. Посмотрев на электронные часы, висевшие на стене, она не могла поверить, что спала так долго. Потянувшись, она направилась в ванную комнату, где долго лежала в тёплой воде и вспоминала все те события, которые произошли с ней на индийской земле, а под потолком медленно кружился вентилятор, подгоняя воздух своими широкими лопастями.

Умывшись и надев на себя новенький махровый халат, который заботливая рука горничной положила в шкафчик для туалетных принадлежностей, Марианна, ступая по ковру мокрыми босыми ногами, прошла в холл и, уютно устроившись в кожаном кресле, включила телевизор. Ей нестерпимо хотелось узнать, что за последнее время произошло на планете. Находясь в Мадрасе, она совершенно отстала от жизни. Индусы – народ работящий, политика их не волновала, и Марианне даже не от кого было узнать свежие новости, ведь в госпитале Святого Сингха не было телевизора, а все газеты выходили на хинди. Даже Амитах Харамчанд не любил разговаривать на подобные темы и предпочитал политике искусство.

На ярком, широком экране появился взволнованный диктор, а вслед за ним начали мелькать какие-то ужасные кадры.

Озверелые, искажённые болью и злобой лица людей с оружием в руках, взрывы, уносящие жизни невинных детей, стреляющие танки, пушки, миномёты, падающие бомбы… Это был какой-то кошмар, самый настоящий ад… Марианна не могла поверить своим ушам. Диктор, комментируя кадры, всё время повторял название одной-единственной страны. И страна эта была – Югославия.

– Не может быть… – только и могла произнести вслух Марианна, наблюдая, как мужчина в военной форме стреляет из кустов по убегавшей от него женщине. – Не может быть…

«Боже мой, – думала она, вжимаясь в кресло. – Как такое могло произойти? Как Югославия – процветающая, богатая, плодородная, жизнерадостная страна, могла превратиться в горячую точку, в очаг напряжённости? Как могли допустить, чтобы гибли тысячи, миллионы людей? Что творится с нашей несчастной, терзаемой войнами землёй? Когда всё это закончится? Когда, наконец, все будут счастливы, а на планете воцарится мир? Я уже не удивлюсь, если приплыву в Мексику, а там – танки и стрельба».

Марианна не могла больше смотреть на экран и выключила телевизор. Настроение её испортилось окончательно…

Переодевшись и уложив волосы, Марианна решила выйти на палубу и подышать свежим воздухом.

Широкий луч прожектора выхватывал из темноты весёлые дельфиньи морды. Громадные рыбы кувыркались в воде и всячески хотели привлечь к себе внимание пассажиров, которые с большой охотой подкармливали их.

Солёный морской ветер обдувал лицо Марианны. Зябко поёживаясь, она стояла в самой затемнённой части палубы и смотрела вниз, на высокие, свирепые волны, покрытые пузырьками пены, словно причёсанные модным парикмахером.

«Надо же, – удивилась про себя Марианна. – Это те самые дельфины, те самые очаровательные рыбёшки, которым мы с Луисом Альберто кидали кусочки хлеба и остатки нашего ужина… И почему они преследуют корабль, не уплывают в океан? Неужели им нужны люди? Неужели и дельфины могут чувствовать себя одинокими и нуждаться в обществе?»

– Какой сегодня замечательный вечерок, не правда ли? – обратился к ней проходивший мимо старичок в военной форме.

– Да, чудный вечер, – согласилась с ним Марианна и вновь погрузилась в свои раздумья.

Но старичок вдруг замедлил ход и как-то странно посмотрел на Марианну. Затем и вовсе остановился, облокотившись на перила.

Марианна почувствовала на себе чей-то взгляд и невольно повернула голову, столкнувшись своими глазами с глазами матроса. Старичок, словно его застали врасплох, неуклюже заулыбался, но не уходил, а продолжал смотреть на Марианну.

Такие переглядывания продолжались довольно долго, пока, наконец, у Марианны не лопнуло терпение.

– Что? – задала она лаконичный вопрос.

– Нет-нет, ничего… – старичок заморгал длинными седыми ресницами. – Просто стою, отдыхаю, наслаждаюсь прохладой. Вы, сдаётся мне, только в Мадрасе поднялись на борт «Санта Розы»?

– Да, – удивлённо ответила Марианна. – А откуда вы знаете? Вы следили за мной?

– Ну, что вы! Конечно же, нет! – засмеялся старичок. – Я всех на корабле знаю. Такой уж я наблюдательный. С детства. Так что, на этот счёт можете не беспокоиться. Так вот, ещё день тому назад была невыносимая жара, на палубу невозможно было выйти – кожу так и жгло, так и жгло. А сегодня тучки появились, дождик пошёл. Благодать!

– Да, благодать, – равнодушно, только для поддержания разговора, пролепетала Марианна и принялась разглядывать дельфинов.

Но старичок не унимался. Он не сводил с Марианны любопытного, изучающего взгляда, и даже сделал несколько мелких шажков, оказавшись через мгновение совсем рядышком с Марианной.

– Вы уж меня простите, – вкрадчиво заговорил он. – Но у меня такое ощущение, что… Впрочем, нет… Наверное, я ошибаюсь…

– Какое у вас там ощущение? – улыбнулась Марианна. Ей почему-то был симпатичен этот матрос. Он обладал каким-то странным, романтическим акцентом. Во всяком случае, то, что он был не англичанин или немец, это уж точно.

– Я, знаете ли, не люблю ошибаться в своих предположениях, – старичок причудливо выговаривал слова. – Я служу на «Санта Розе» уже целых шесть лет, и можете мне поверить, помню в лицо каждого пассажира, который когда-либо входил на борт корабля.

– Вам нужно работать в полиции, – съехидничала Марианна. – Преступный мир был бы в ужасе. Вы же ходячая картотека!

– Спасибо за комплимент, – польщёно сказал матрос. – И всё же я хотел бы узнать… А не видел ли я вас раньше?

– Могли видеть. Я плавала на «Санта Розе» примерно год назад.

– Я так и знал! – вскричал старичок и в восторге запрыгал на одной ноге, словно выиграл в лотерее. – Я так и знал! Ошибки не могло быть!