Адмирал Колчак и суд истории - Сергей Дроков

Во многих случаях беженцы-евреи страдали от антисемитской пропаганды. Например, в Казанском пересылочном лагере боялись погрома. В то же время еврейские руководители остерегались посылать помощь для этих людей, потому что любое ее проявление только подвергало опасности жизни их подопечных. Беженцы-поляки верили в то, что евреи ответственны за эпидемии в лагерях, мол, холера – «еврейская» болезнь.

Первоначально еврейские, польские, армянские и другие нерусские беженцы, «кто в течение месяцев прокладывал свой путь через Сибирь, надеясь в конечном счете достигнуть Соединенных Штатов», принуждались различными российскими властями и иностранными консульствами «оставаться по месту нахождения». Однако желание вырваться было сильнее. Беженцы из России и Маньчжурии находили свой путь в Японию по двум главным маршрутам. Минуя Владивосток, пароходом, через Японское море. Высадка производилась в Тсуруге, каждый понедельник, по утрам. Через Маньчжурию поездка продолжалась по железной дороге, в различной вариации, до Пусан в Корее. Там они пересаживались на пароход, который за двенадцать часов доплывал до японского порта Шимоносеки. Последний этап пути проходил по железной дороге, отнимая приблизительно тридцать часов для того, чтобы добраться до Иокогамы. Как правило, беженцы прибывали туда воскресным утром, хотя зачастую проводили в пути и по полнедели.

Еврей-американец Б.В. Флейшер, издатель Japan Advertiser в Токио и Иокогаме, привлек внимание Якоба Г. Шиффа[678] к сложившемуся удручающему положению беженцев-евреев на Дальнем Востоке. Шифф направил соответствующую информацию в Еврейское общество содействия иммиграции, которое ранее открыло свои представительства в Сан-Франциско и Сиэтле для оказания поддержки иммигрантов, прибывавших через Дальний Восток. И первым актом помощи беженцам стала сумма в 3300 долларов, посланная Флейшеру.

В продолжение почина, общество обсудило возможность направления своего представителя в Японию. В качестве возможного кандидата, возглавившего бы эту миссию, рассматривался Исидор Хершфельд, имевший опыт по установлению контактов между еврейскими семьями Западной Европы и Соединенных Штатов. В конце концов, 16 октября 1917 г. назначение получил Самуэль Мэйсон. Мэйсон работал генеральным директором Еврейского общества содействия иммиграции, а впоследствии вошел в состав редакций Jewish Daily News (Tageblat) и Jewish Business Record. Как председатель Комитета иностранных отношений общества и Комитета иммиграционных стационаров США, Мэйсон имел прекрасную подготовку для проведения своей миссии: говорил и писал на идише и по-русски. В мае 1917 г. Мэйсон докладывал на собрании Еврейского общества содействия иммиграции о целях миссии в Россию: «Для изучения и сбора информации о размерах и возможностях эмиграции в этой стране». По политическим убеждениям Мэйсон был консерватором, убежденным антибольшевиком, одобрявшим союзническое вмешательство в Сибирь и северную Россию. Так, 13 сентября 1918 г. из Иокогамы он писал А. Казакевичу: «Мы все надеемся и молимся за успех союзнической экспедиции в Сибири». Он заявлял, что только те русские, которые разделяли «социалистические идеи, рожденные под давлением большевизма», имели критическое представление о целях миссии американского Красного Креста в Сибири.

В Иокогаму Мэйсон прибыл 1 января 1918 г. Здесь на протяжении многих лет действовало небольшое еврейское сообщество. В городе на момент прибытия Мэйсона проживали четыре группы евреев: 1) состоятельные британские и американские торговцы. Один из них, Моррис Рассел, британский подданный, женившись на японке, в 1899 г. организовал Еврейское добровольное общество Иокогамы по оказанию помощи еврейским беженцам из Сибири. Эта группа евреев располагала собственными минианом и кладбищем; 2) состоятельные евреи из России; 3) около пятидесяти эмигрантов, возвращавшихся из Америки в Россию; 4) приблизительно четыреста беженцев, сбежавших из России с началом революции.

До Первой мировой войны малочисленные состоятельные российские и австрийские торговцы-евреи имели небольшую синагогу в районе порта Нагасаки, в тридцати часах по железной дороге от Иокогамы. Однако вследствие враждебности между ними синагога была закрыта.

25 сентября 1917 г. американский консул в Иокогаме докладывал, что еврей-рижанин Б. Киршбаум организовал Иокогамское общество по оказанию помощи беженцам. Человек ограниченный в средствах, он посвятил свое время и немало собственных денег для облегчения тяжкой участи беженцев, особенно евреев, побывавших в руках российских властей. Беженцы в Японии страдали не только от недостатка материальной помощи и антисемитской пропаганды, распространяемой реакционными российскими иммигрантами, но также и от внутренних конфликтов среди различных групп «коренных» еврейских поселенцев, пытавшихся своим способом оказывать содействие беженцам. Мэйсон уладил ссоры между местными руководителями и договорился с японскими властями о выдаче виз для транзитных беженцев в Соединенные Штаты, независимо даже от тех незначительных пошлин, которые требовали иммиграционные учреждения. За период с 15 января по 15 марта 1918 г. Мэйсон помог 688 беженцам покинуть Иокогаму.

Многие американские и другие евреи ехали в Россию, минуя Иокогаму, для поиска своих родственников. Мэйсон отмечал: «Как правило, во всех подобных случаях жены и дети разыскивались. Ведь эти люди располагали достаточными средствами. Некоторые из них даже распродавали свой процветающий бизнес в этой стране. Насколько я знаю, более тысячи подобных людей находятся в Иокогаме». После короткого промежутка времени, в течение которого они понимали невозможность продолжить свой путь в Россию из-за серьезных сбоев в работе железнодорожной службы Транссибирской магистрали, они возвращались. Обратившись к американскому консулу за визой на въезд в Штаты, они направлялись консульским должностным лицом в Бюро еврейского общества содействия иммиграции.

Иммиграционная политика была тесно взаимосвязана с главным направлением в работе по оказанию гуманитарной помощи. Так, Мэйсон 31 января 1919 г. привез во Владивосток достаточное количество одеял, кроватей, посуды, медицинское и другое необходимое снаряжение. Оттуда он поехал на поезде вместе с американским Красным Крестом в Харбин. Этот город, приблизительно в 40 тысяч человек, до начала Гражданской войны в 1918 г. насчитывал 300 тысяч горожан. Еврейское же население (согласно некоторым оценкам, достигавшее от тридцати до пятидесяти тысяч) состояло из шести групп: «коренные» сибиряки; крещеные евреи; евреи, сбежавшие еще до войны от погромов; военные беженцы; евреи, вернувшиеся из Америки и других стран; коммивояжеры.

Согласно докладу Розенблатта, еврейские общины в Сибири были хорошо организованы. Практически каждая такая община имела в своем составе от двухсот до трехсот семейств, под началом демократически избранных Советов, где отсутствовало единство. Так, Харбинская община, вступив в острый конфликт между сионистами и другими общинами, весьма затрудняла работу по оказанию гуманитарной помощи. Мэйсону и Розенблатту удалось добиться перемирия. Из Харбина Мэйсон отправился в Иркутск. Проживавшие в этом городе прекрасные общественники, осознававшие проблемы по оказанию гуманитарной помощи, смирились с постоянными ссорами между местными общинами по различным вопросам, где основным был язык обучения в гимназиях: еврейский или идиш. По прибытии Розенблатт встречался со сторонниками этих двух групп; беседы продолжались неоднократно, но последняя, «примирительная» встреча оказалась неудачной из-за все той же языковой проблемы. С другой стороны, те же общественники отказывались участвовать в оказании гуманитарной помощи, потому что не доверяли филантропии и не хотели иметь какие-либо отношения с нею. Розенблатт, горячий антисионист, вынужден был обратиться к сионистам. «Я не собирался им помогать, – говорил он. – Они были единственной группой, которой я мог бы передать эту работу, наиболее надежными, добросовестными и заслуживающими доверия людьми, к тому же другие не хотели участвовать». Он также критиковал решение беженской проблемы сибирскими еврейскими общинами. «Они погрязли в бессмысленных словах, – писал Розенблатт. – Я видел молодых людей, жаждавших работы. Я видел молодых девушек, согласных устроиться в магазине или где угодно для того, чтобы зарабатывать на жизнь. Однако еврейские общины настаивали на том, что любая работа на благотворительность недостойна».

Мэйсон помог организовать Центральное бюро военных беженцев-евреев Сибири и Урала как части Еврейского национального Совета Сибири и Урала. К 24 апреля 1919 г. этот Совет насчитывал 164 общины. Из Владивостока он вернулся в Иокогаму, а оттуда, с кратким визитом, в Штаты. Позднее Мэйсон вернулся на Дальний Восток со своей второй миссией.