Девочка-война - Даша Коэн

Сказать, что мне было в тот момент слегка неудобно – ничего не сказать. Но я все-таки села в прогретое тепло салона, а потом тут же потянула носом, узнавая знакомый терпкий запах и вопросительно поглядывая на парня, что уже занял свое место за рулем автомобиля.

- Это тебе, - протянул он мне стаканчик и я благодарно ему улыбнулась, - гранатовый пунш, я подумал, что в прошлый раз он тебе понравился. А в пакетике круассаны, самые лучшие в Москве, зуб даю! Налетай!

И мы ехали в институт, слушали музыку и за обе щеки уплетали чудесную выпечку. И где-то на очередном перекрестке Демид повернулся ко мне и долго на меня смотрел, а потом охрипшим голосом выдал:

- Ты такая красивая, Малинка моя! Как сон…

А потом неожиданно наклонился ко мне и впился в меня таким чувственным и страстным поцелуем, что меня в момент всю скрутило от жаркой молнии, что прошила мое тело. Ну вот и как тут устоять, ребята? Как держать лицо и марку, когда хочется только смотреть на него, млеть от его прикосновений и без конца твердить «да, да, да, да-а-а-а!!!»?

Я, конечно, попробую, но ничего не обещаю.

А еще меня удивило, что когда мы припарковались на институтской парковке и вышли из машины, к нам подошли друзья Демида и, как ни в чем не бывало, тепло меня обняли и даже потрепали за щеку, пока Громов их шутливо не осадил:

- Э, хорош, к моей девушке, приставать. Все, кыш-кыш отсюда! – и дружный смех прокатился по стоянке, а я только отчаянно краснела и не знала куда себя деть.

Ишь какой скоростной! К его девушке, да? Ну-ну! Об этом мы еще поговорим.

Только вот Громов, очевидно, сворачивать с выбранного пути не планировал, а войдя в аудиторию сел рядом со мной, так преданно заглядывая в мои глаза и словно спрашивая «ну, ты же не против?». И я была не против, а тысячу раз «за», стараясь не обращать внимания на гул голосов вокруг нас, шепотки и даже тыканье пальцами. А в особенности старалась игнорировать один горящий лютой ненавистью взгляд, хоть он и выжигал дырку в моей голове.

И после пар я даже не сопротивлялась, когда меня, бережно, но крепко держа за руку, вели к стоящему на парковке черному Мерседесу. Только вот трогаться с места Демид не собирался, а долго сидел, смотря вдаль и думая о чем-то невеселом. И вся моя суть сузилась до одной точки от этого его напряжения, страшась того, что же он скажет мне дальше. И он сказал, нервно лохматя пятерней волосы и судорожно стискивая оплетку руля:

- Агата, ну прости ты уже меня, дурака! У меня слов нет описать как я сожалею, что пошел тогда на тот дурацкий спор. Но я, уверен, что рано или поздно, но сам бы тебе признался во всем, извинился бы от всей души, но все равно не свернул бы с выбранного пути. Я так чертовски виноват перед тобой, но если бы ты только дала мне шанс, то я показал бы тебе, что люди все-таки меняются и я больше не тот ходячий кусок дерьма, что был прежде. Я же чувствую, что ты вся вибрируешь от напряжения рядом со мной, как будто ждешь нож в спину и мне от этого так больно. Ты понимаешь? А мне бы хотелось совсем другого для нас.

- И чего же? – очень тихо спросила я, бездумно глядя в скрещенные на коленях руки.

- Чтобы мы наконец-то были вместе. Ты и я.

И я подняла на него свои глаза, тут же потонув в его стальной глубине и отчетливо осознала, что не хочу больше бегать ни от него, ни от себя, ни от этого сумасшедшего притяжения. Я любила этого парня. Понимаете? И я решила дать ему этот шанс, только бы он его не профукал!

- Поехали уже, Дём, - смущенно улыбнулась я ему.

- Поедем, Малинка моя, обязательно поедем. Только ты сначала скажи, на свидание со мной пойдешь? – и прихватил меня за шарф, планомерно притягивая меня к себе.

- Пойду, - выдохнула я ему в губы.

- Ну наконец-то! - и тут же его язык скользнул в мой рот, разнося по телу миллионы жарких молний.

О, да!