История княжеской Руси. От Киева до Москвы - Валерий Шамбаров

Но конфликты с болгарами были постоянными, привычными. Зато с потугами Мстислава Удалого регулировать Владимирского государя можно было больше не считаться. Куда уж ему было регулировать после Калки! Юрий II с братом Ярославом решили, что настало время вернуться к политике отца, сплачивать и собирать Русь. А начинать надо было с Новгорода. Предательство соотечественников в Эстонии, постыдный мир с епископом ясно показывали, куда склоняются новгородские «золотые пояса». Юрий II привлек в союз своего друга и шурина, Михаила Черниговского, тайно отозвал из Новгорода сынишку. Методика вразумления строптивого города была давно отработана. Владимирские, переяславские, ростовские, черниговские дружины заняли Торжок. Великий князь потребовал выдать смутьянов и немецких сторонников, пригрозил: «Я поил своих коней Тверцою, напою и Волховом».

Как бы не так! Новгородцы повели себя куда более решительно, чем в операциях против крестоносцев. Оскорбились, кричали про «вольности», принялись готовиться к осаде. Выслали вооруженные отряды к самому Торжку, а государю наотрез отказали: дескать, «братьев не выдадим» и «умрем за Святую Софию». И что оставалось делать? Воевать? Но как раз войны-то Юрий II жаждал меньше всего. Он, как и раньше, силился прекратить усобицы, а не раздувать их. Рассчитывал припугнуть новгородцев эдакой грозной демонстрацией, а оно не получилось. Ну а коли так, государю пришлось вступить в переговоры. Принимать на княжение Ярослава Всеволодовича «золотые пояса» не хотели. А давать им своих сыновей не хотел великий князь – сколько можно прикрывать детскими именами боярские махинации? Сошлись на том, что в Новгород пойдет княжить Михаил Черниговский. Лицо нейтральное, друг государя.

Но этот князь, честный и храбрый воин, легко поддавался чужим влияниям, и новгородцы тут же начали ссорить его с Юрием II и Ярославом. Братья Всеволодовичи подняли вопрос и о деньгах. Они несколько раз предпринимали походы в Эстонию, результаты «золотые пояса» перечеркнули, сами-то в накладе не остались, получили плату от немцев. А как же владимирцы? Уходя из Торжка, Юрий II в счет издержек конфисковал городскую казну. Однако новгородцы за свой карман держались крепенько. Забушевали, снова хватались за оружие. На вече постановили, чтобы Михаил Черниговский самолично ехал к Юрию и вернул их собственность. Во избежание нового конфликта владимирский государь предпочел отдать деньги. Когда Михаил с успехом возвратился в Новгород, его провозглашали героем! Чествовали так, будто он выиграл великую битву!

И все-таки рассорить его со Всеволодовичами сперва не получилось. Пока Михаил ублажал боярские капризы, его собственный удел, Чернигов, остался без присмотра, и город захватил Олег Курский. А получить помощь князь мог только у Юрия II. Государь не отказал ему, выделил воинов, и Михаил отправился на родину выгонять узурпатора. Но и новгородцам пришлось вдруг прочувствовать, что без сильного князя им может прийтись худо. На русские земли хлынули литовцы. Внезапным штурмом они взяли и распотрошили Старую Руссу, растеклись по окрестностям Пскова и Новгорода, вторглись на Смоленщину. Тут уж «вольный город» забыл о всех счетах и претензиях. Воззвал не к кому иному как к Ярославу Всеволодовичу, которого только что хаял и отвергал. Умолял о спасении.

А Ярослав, грозный в боях, умел перешагивать через обиды. Он выступил без промедления, созвал под знамена нескольких смоленских князей и настиг хищников под Усвятом. Сеча была жестокой. Пал торопецкий князь Давыд, сам Ярослав рубился плечом к плечу с простыми воинами, рядом с ним погиб его меченосец. Но литовцев положили больше 2 тысяч, остальные разбежались. Все пленные, которых они угоняли, обрели свободу. Рыдая от счастья, славили избавителей. Вот так, триумфатором, с колоннами пленных литовцев и освобожденных русских, под радостный звон колоколов и восторженные крики народа Ярослав вступил в Новгород.

Он уже заранее продумал меры, как противодействовать католическому наступлению. И меры были не только военными. Ведь немецкая экспансия разворачивалась под знаменем «крещения язычников». Кто окрестил, тот и покорил – эту особенность западной политики Ярослав понял и учел. Но за эстонцами должна была прийти очередь других подданных Руси, все еще остававшихся язычниками, карелов и ижоры. Князь постарался пресечь такую возможность, направил к ним своих священников: обратить в Православие и тем самым связать с русскими. Причем на этот раз обошлось без бунтов, без убийств миссионеров, без насилия. Карелы уже видели, чем оборачивается крещение от немцев, и принимали Православие добровольно.

Ярослав попытался закрепить зону русского влияния и в Финляндии. Отправился туда с войском, прошел всю страну. Действовал по возможности мягко. После того, как финские вожди признали себя русскими подданными, князь отпустил всех пленных. Но вмешались шведы. У них как раз завершилась собственная междоусобица, королем избрали слабенького Эрика Эриксона, а реальную власть при нем захватил ярл Биргер. В Эстонии шведам было уже нечего ловить. Ее делили немцы с датчанами, грызлись между собой, а третьих конкурентов ни те, ни другие не пустили бы. Зато Финляндия оставалась еще не захваченной, и шведы заранее объявили ее своей. Поход Ярослава использовали, чтобы притянуть финнов к себе, возбудили их на войну и натравили «мстить». Они ворвались на русские земли, погромили села и погосты вокруг Олонца.

Князь Ярослав, как обычно, действовал быстро. Сформировал рать, повел на врага. Дошел до Невы и… застрял. Новгородцы взбунтовались и отказались следовать дальше, принялись выяснять отношения между собой. Правда, княжеское войско не понадобилось. Ладожский посадник и без него побил беспорядочные финские толпы, а отступающих перехватили в лесах карелы с ижорянами и истребили до единого. Тем не менее сигнал был тревожный.

Вскоре он подтвердился, и еще как! На 1228 г. Ярослав планировал нанести мощный удар по немцам. Юрий II прислал ему владимирские полки. Однако Новгород снова высказал ему возмущенные претензии, что появление войска подняло цены на хлеб и мясо. Распускались слухи, что Ярослав замышляет подмять город этой ратью. Князь поехал было в Псков, чтобы договориться о совместных действиях, но туда его вообще не пустили, закрыли перед носом ворота. Князь был удивлен и оскорблен. В полном соответствии с новгородскими законами он обратился с жалобой к вечу, потребовал разобраться с псковской выходкой, судить виновных.

Но Псков в ответ заключил союз с… Орденом, к нему на помощь явились отряды немцев, ливов и латышей. А Ярославу горожане прислали трескучее и вызывающее послание. Писали – дескать, вы уже ходили на крестоносцев, ничего не добились, а отдуваться пришлось нам, нас за это разоряли набегами. Теперь «восстаете против нас, но мы готовы ополчиться». «Идите, лейте нашу кровь, вы не лучше поганых». Но и новгородцы неожиданно приняли сторону псковичей. Постановили, что воевать с Орденом не будут, пускай владимирское войско уходит прочь.