Сергей Рахманинов. Воспоминания современников. Всю музыку он слышал насквозь… - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возмущенный до глубины души этой выходкой, не желая принимать никаких объяснений и извинений со стороны администрации санатория и банка, пошедшего на уступки, Сергей Васильевич немедленно уехал из Германии и вернулся в Сенар, не закончив курса лечения, которое, по его словам, сильно начало помогать ему.
В следующее лето 1936 года Сергей Васильевич соглашается поехать на три недели на курорт во Францию – Экс-ле-Бэн. Его сильно беспокоил начавшийся артрит; один из его пальцев (пятый) на правой руке слегка опух и причинял страдания во время игры. Боясь, что отложение солей распространится и на другие пальцы, Сергей Васильевич прошел курс лечения в Экс-ле-Бэн. По собственному признанию Сергея Васильевича, ему очень помогло это лечение, и он жалел, что не поехал туда раньше.
После отдыха в Нью-Йорке в течение всего января 1938 года Сергей Васильевич начинает концерты в Европе 14 февраля 1938 года и играет там до 2 апреля, дав за этот срок восемнадцать концертов: два – в Голландии, три – во Франции, одиннадцать – в Англии и по одному в Цюрихе и Вене. В Манчестере и Лондоне Сергей Васильевич играл свою Рапсодию и Первый концерт Бетховена. В Цюрихе данный им концерт был благотворительный в пользу общества Pro-Uvertuta. В Вене же во время пребывания там Рахманиновых уже чувствовалась катастрофа. Под окнами их отеля ходили группы людей, выкрикивая все время что-то о Гитлере и требуя Anschluss’a. Согласно приглашению, полученному Сергеем Васильевичем заранее из Вены, там предполагалось вскоре после его recital исполнить его «Колокола», чему он очень радовался. Дня за три до исполнения «Колоколов» все концерты в Вене были отменены из-за политических событий.
Сильно привязанный к Ф.И. Шаляпину, Сергей Васильевич был очень взволнован, услыхав во время своих поездок по Европе о его серьезной болезни. Вернувшись после концерта в Лондоне 2 апреля в Париж, он поспешил к нему и, увидев, сразу понял, что надежды на выздоровление нет. Он два раза в день ходил его проведывать, развлекал его и с грустью видел быстро приближавшийся конец. Последнее посещение Сергеем Васильевичем Шаляпина было вечером 10 апреля; Сергей Васильевич решил уехать, так как вид умирающего Шаляпина производил на него слишком тяжелое впечатление. Зайдя 11-го утром, чтобы проститься с женой Шаляпина, он уже не пошел к Федору Ивановичу, так как последний был в забытьи. Сергей Васильевич поспешил уехать в Сенар. Он не мог заставить себя приехать на похороны Шаляпина и тяжело переживал его смерть в уединении, в своем тихом Сенаре. Тревожные политические события в Европе, принимавшие все более грозный характер, сильно влияли на настроение Сергея Васильевича и отражались уже на жизни в Сенаре. Неустойчивое положение в Европе, неуверенность в завтрашнем дне сказались, например, в том, что осенью 1938 года Сергей Васильевич не знал, должен ли он ехать, согласно обещанию, в Англию или предполагавшееся чествование Генри Вуда будет отменено. Сергей Васильевич давно обещал принять участие в концерте по случаю пятидесятилетнего юбилея Вуда. Англичане сначала не знали, как поступить. Они все же успели вовремя вызвать Сергея Васильевича телеграммой. Чествование состоялось в огромном Альберт-холле, вмещающем до девяти тысяч человек. Сергей Васильевич играл свой Второй концерт. В чествовании принимали участие два оркестра и два хора, и блистательная публика заполнила все помещение.
Возвращаясь из Англии, Сергей Васильевич остановился на два дня в Голландии и играл свою Рапсодию с Менгельбергом в Гааге и Амстердаме.
Сезон в Америке начался 21 октября 1938 года в Филадельфии, где Сергей Васильевич играл под управлением Орманди свой Первый концерт. Та же программа была повторена ими 22 октября в Филадельфии, 25 и 26 октября в Вашингтоне и Балтиморе. Тот же Концерт автор исполнил еще 9 декабря с Митропулосом в Миннеаполисе, затем 29 и 30 декабря в Филармоническом обществе в Нью-Йорке с Барбиролли.
Кроме того, свой Первый концерт и Первый концерт Бетховена Сергей Васильевич исполнил 4 ноября в Сент-Луисе под управлением Гольшмана и Первый концерт Бетховена в Нью-Йорке 8 ноября с Филадельфийским оркестром под управлением Орманди.
Сергей Васильевич особенно любил и ценил Филадельфийский оркестр. Он считал его лучшим в мире и всегда выступал с ним, когда играл впервые свои новые вещи (Четвертый концерт, Рапсодия, «Три русские песни», Третья симфония, «Симфонические танцы»). Сергея Васильевича всегда поражала его звучность; все сделанные Сергеем Васильевичем рекорды с оркестром были с участием Филадельфийского оркестра.
Кроме перечисленных выше концертов, данных Сергеем Васильевичем в сезоне 1938/39 года, он играл еще в двадцати девяти recitals, закончив свои выступления в Рочестере 23 января 1939 года. Согласно расписанию, Сергей Васильевич должен был уже 16 февраля начать концерты в Англии. Он, однако, сильно колебался перед отъездом и не мог решить, ехать ли в Европу. С одной стороны, ему казалось, что вследствие политических осложнений публике не до искусства. В неминуемой катастрофе он был уверен, и ему не хотелось застрять в Европе в случае войны. С другой стороны, ему страшно хотелось повидать дочь, жившую с мужем и сыном в Париже. Он надеялся уговорить ее переехать с семьей в Америку или хотя бы обеспечить, насколько возможно, ее безопасность, если она останется в Европе. Победила в его колебаниях любовь к дочери, он выехал в Англию, где выступал в одиннадцати recitals и по одному разу в Амстердаме, Брюсселе и Париже. Концерт в Париже, данный 25 апреля, последний в сезоне, был благотворительный: Сергей Васильевич играл в только что открытом новом зале в пользу Action Artistique.
Окончив сезон и повидав дочь, Сергей Васильевич стал опять перед дилеммой: оставаться ли ему с семьей на лето в Сенаре или вернуться теперь же, в мае, в Америку. Он советовался об этом в Париже с друзьями и людьми, близко стоящими к политике, больше него, как ему казалось, понимающими международное положение. Спрашивал он совета, посылая радиограммы, у близких, живущих в Америке. Хорошо его знавшие люди понимали, что при данных условиях душевного покоя он все равно не найдет ни в Сенаре, ни в Америке. Как и можно было ожидать, мнения советчиков разделились; большинство было убеждено, что катастрофа еще далека, что что-то такое «образуется», что кто-то такой найдет выход, что Европа просто не может допустить войны, и т. д.
Совершенно не убежденный всеми этими доводами, Сергей Васильевич все же как-то подчинился советам и решил остаться на лето в Сенаре. Но по совету пароходной компании, много лет перевозившей его из Европы в Америку и обратно, он купил в мае
