Операция «Одиночество» - Дмитрий Воронин

— Погоди, какой нарочный, от кого? — новость о присвоении рыцарского титула прошла мимо сознания, разум по привычке ухватывал только ценную информацию. В настоящее время самыми ценными были сведения, что пока он блаженствовал в постели, его дожидалось какое-то официальное лицо.

— Не говорит, милорд... где уж нам, старикам... молодежь нынче не та пошла, не уважает старших-то... Вы уж сами спросите... Так подавать завтрак-то? А то уж трижды подогревали...

— Обойдусь без завтрака, Риш. Доставай парадный мундир, буду гостя встречать.

Рейкер смертельно ненавидел подобные церемонии, однако следовало свято блюсти традиции — в век электронной почты и видеосвязи послание, доставленное на двух ногах (хотя, разумеется, и с применением более быстрых средств передвижения), имело значительный вес и принимать его надо было в полном соответствии со светскими нормами и правилам.

Продолжая что-то бормотать о том, что милорд не бережет себя, а здоровый желудок важнее десяти юнцов, Риш принес парадный мундир, но не обычный майорский мундир Рейкера, а неведомо где добытый рыцарский наряд, и помог хозяину облачиться в это кричаще — роскошное и при этом довольно неудобное одеяние. Традиции этого костюма уходили корнями в глубокое и бурное прошлое. Тонкая кольчуга, серый мундир с узким душащим воротничком, увешанный наградами, сверху бордовый плащ и обязательный церемониальный меч (которому на сегодняшний день исполнилось черт те сколько веков), усыпанный драгоценными камнями, высокие и дико неудобные сапоги, также покрытые кольчужной сеткой, такие же бронированные перчатки... Рейкер с улыбкой вспомнил курс земной истории — похоже, феодальные общества разных народов обязательно похожи друг на друга — закованный в сталь лорд и его слуги, для которых грязно коричневый цвет являлся и по сей день единственно допустимым.

Он проследовал в приемную, где удобно устроился в глубоком кожаном кресле, может и менее древнем, чем меч на его поясе, однако явно отдававшем стариной, как и многие предметы в этом доме.

Когда сопровождаемый Ришем, в кабинет вошел посланник, Рейкеру оставалось только порадоваться догадливости старика, первым узнавшего о присвоении майору титула и позаботившемся о соответствующем облачении. Вошедший совсем не был юнцом, как ожидал новоиспеченный рыцарь, судя по словам слуги — посетителю было лет тридцать пять, однако Риш, с высоты своего девяностолетнего возраста, считал всех, кто хоть в половину моложе его, неоперившимися сосунками.

Визитер также был одет в абсолютно точном соответствии с нормами придворного этикета, а значит вызывающе, неудобно и пышно. Гость был незнаком хозяину, однако тот поднялся навстречу — минимальная вежливость, допустимая в отношении кого угодно, кроме самых низших слоев, к которым гость, безусловно, не относился. Такие расфуфыренные болваны, — подумал про себя Рейкер — больше всего ценят в окружающих не содержимое черепа, а именно внешнее оформление. В то же время майор внезапно понял, что ожидается нечто важное — пришедший явно был птицей высокого полета.

— Милорд... — голос посетителя был таким же мерзким, как и он сам — Позвольте мне первому поздравить вас с высочайшей милостью. Вероятно, вам уже известно, что Мудрейший Император соблаговолил за ваши подвиги наградить вас рыцарским титулом и присвоить досрочное звание полковника.

Рейкер сухо кивнул. Собеседник нравился ему все меньше и меньше, однако не стоило подавать вида — бесстрастное выражение лица тоже входило в обязательную составляющую имиджа.

— По поручению Его Императорского Величества, мне выпала честь передать вам приглашение на ужин, который состоится в дворце Высочайшего сегодня в семнадцать — ноль — ноль. — С этими словами курьер, слегка поклонившись (ровно настолько, чтобы отметить равенство в официальном статусе, но различие в фактическом положении при дворе), протянул Рейкеру голубой конверт. Тот с таким же легким поклоном принял послание.

— Извините, милорд, формальность, вы же понимаете — визитер протянул небольшую пластинку с вытисненным на ней имперским гербом. В середине пластинки размещалось идеально круглое угольно-черное пятно. Рейкер приложи к сенсору указательный палец, пятно мгновенно сменило цвет на изумрудно-зеленый — химический состав тела был опознан и личность адресата подтверждена. Мелькнула мысль, что в случае ошибки пластинка имела неприятное свойство очень сильно взрываться.

— Я безгранично признателен Его Императорскому Величию за оказанную честь, которой я, преданный слуга короны, ни в малейшей степени не достоин.

Формула была произнесена, миссия посетителя успешно выполнена, посему последний поспешил удалиться. Рейкер усмехнулся — этот хлыщ ждал бы в приемной и дольше, молча, не рискуя потребовать, чтобы хозяина виллы подняли с постели. А вдруг как Император приблизит к себе новоиспеченного «сэра»? Потом-то кусать локти будет поздно.

Он взял со стола изящный стеклянный нож для бумаги и аккуратно вскрыл конверт. Пригласительный билет, точнее, кодовый пропуск, с которым можно пройти в святая святых — Императорский дворец. Да, немалая честь для какого-то там майора (вернее, полковника). Рейкер особенно не обольщался на этот счет — он прекрасно понимал, что сейчас Империи особенно остро требуются герои, о которых можно громко говорить. Он еще раз осмотрел пропуск. Разумеется, его надежность обеспечивалась не именем, вытесненном золотом на плотном синем17пластике, и даже не крошечным стереоизображении Рейкера. Все было сложнее — держать этот прямоугольничек в руке мог только сам полковник, и никто иной — стоит встроенному микропроцессору зафиксировать чужую плоть, как пропуск незамедлительно и безвозвратно превратится в облачко серых хлопьев... а посягнувший на него очень быстро погибнет от выделившегося перед саморазрушением карточки контактного яда. До сих пор даже в неофициальных кругах считалось, что пропуск Императора подделать невозможно в принципе.

Разумеется, для Рейкера приглашение было просто подарком судьбы. Именно в Императорском дворце можно узнать что-нибудь ценное. Если полковнику не изменяла интуиция, то ужином дело не ограничится.

Журналисты не зря подняли шум. Империя в последнее время, хоть и не потерпев особо серьезных поражений, тем не менее топталась на месте. Как никогда необходимо было нечто, способное воодушевить народ и Рейкер прекрасно понимал, что он вполне подходит на эту роль. Боевой офицер, попавший в плен к ненавистным мартышкам, тем не менее не сдавшийся и не только сумевший вернуться, но и прихвативший с собой новейший истребитель... а уже пропаганда постарается, чтобы сцена побега была в достаточной мере украшена различными пикантными подробностями.

— Риш, газету...

— Сию минуту, сэр — слуга подал господину небольшой серебряный поднос, на котором лежало несколько газет и пара запечатанных писем, от которых за версту разило дорогими духами. Кажется, полковник стремительно приобретал популярность.

Отложив надушенные конверты «на сладкое», Рейкер принялся изучать прессу. И без дополнительных понуканий склонные к некоторым преувеличениям журналисты в этот раз превзошли самих себя, восхваляя подвиги героя. Он с некоторым удивлением узнал, что во время побега голыми руками перебил не менее сотни вооруженных до зубов солдат, взорвал два авианосца и захватил строго засекреченный истребитель, который теперь изучают лучшие умы Империи. В общем, большинство статей были написаны с излишней помпой и массой неточностей, любой боевой офицер, прочитав эту галиматью, только презрительно скривился бы. Однако на простых обывателей это, безусловно, могло бы произвести впечатление. У Рейкера мелькнула мысль, что подобная шумиха ему на руку — больше известности, больше контактов, больше информации.

Он отложил газеты и распечатал письма. В обоих содержались приглашения на светские рауты, где собиралась публика на порядок выше той, с которой он привык иметь дело. Это тоже было бы неплохо, однако оба приглашения придется отклонить — его ждал Император.

Предстояло сделать много важных дел. Прежде всего, заказать парадный мундир — то, что в настоящий момент было надето на Рейкере, судя по затхлому запаху, когда-то принадлежало еще его отцу, костюм немилосердно жал под мышками, а рукава были на полсантиметра длиннее, чем требовалось по стандарту.

— Риш, позови Рассера. И передай шоферу, чтобы в половине пятого подал флаер. Да, и приготовь ванну.

Рассер появился быстро — основное достоинство секретаря состоит в том, чтобы в нужный момент всегда быть под рукой. Это был высокий, прекрасно сложенный рекн с великолепной мускулатурой и приятным (с точки зрения данного вида, конечно) лицом. Одно время он служил в армии, но потом попал к Рейкеру в денщики, постепенно заняв пост личного секретаря. Он был относительно молод и, как большинство сограждан поддавшийся пропаганде, не раз изводил Рейкера просьбами отпустить его в действующую армию, однако господин был непреклонен — он привык к своим слугам и смертельно не любил менять привычек.