Великий океан - Иван Кратт

Алексей и матросы с любопытством столпились у борта. В лодках виднелись зелень и кокосовые орехи, в одной визжала большая свинья. Как видно, туземцы привезли все это на мену. Потом вперед протолкался бот с двумя миловидными сандвичанками, стоявшими во весь рост на носу лодки. Розовые кусочки ткани на икрах ног и длинные ожерелья из белых камней составляли все их одеяние. Не было даже поясных повязок. Женщины стояли спокойно и улыбались, а правивший лодкой мужчина, указывая на них пальцем, делал какие-то знаки.

— На торг привезли! — возмутился вдруг Петрович. — Не надо! Не надо! — замахал он рукой в сторону лодки.

Бот остановился, покачиваясь на чуть приметной волне.

— Убери все концы, — обернулся к команде старик. — И — марш от борту!

Матросы нехотя выполнили приказание, а говор и крики на лодках усилились. Алексей разобрал несколько английских слов. Островитяне предлагали в обмен на материи свиней, кокосы и женщин — все, что пользовалось спросом у американцев и англичан.

— Ну и дела! — сказал Алексей, и смеясь и возмущаясь. — Гляди, на абордаж возьмут, Петрович! Может, купим у них свинью? Давно свежанины не ели. Да и, полагаю, прочие отстанут.

Но шкипер не хотел тратить товары зря. По опыту знал, что король пришлет не одну лодку провизии даром, а холсты и китайки пригодятся для обмена на сандал и таро.

Видя, что на корабль никого не пускают и прибывшие не открывают торг, туземцы разъехались. В гавани стало пусто. А вскоре наступили сумерки, темнота быстро сгущалась, и через час-полтора видны были только огромные звезды, повторявшиеся в воде залива. Потом на берегу выросли огоньки, они двигались от крепости по направлению к лесу. Красноватое пламя факелов отражалось в воде и еще больше подчеркивало черноту ночи.

Половину вахты Алексей провел в каюте. Ночь была теплой, влажной, похожей на одну из тех, когда «Вихрь» впервые прибыл к берегам Калифорнии, и так же, как тогда, она скрывала за собой новый интересный мир. Но теперь за ней стояли еще хлопоты и дела, которые поручены одному ему, и он один отвечал за их выполнение.

Однако втайне Алексей этим гордился. Он даже покраснел от удовольствия, когда строптивый Петрович перед ночной вахтой спросил его, какие будут на завтра распоряжения. До прихода на рейд полновластным хозяином был шкипер. Алексей торопливо заявил, что скажет потом, и сделал вид, будто озабоченно роется в бумагах.

Почти до рассвета он пересматривал письма, опись товаров, выписывал и заучивал подходящие к обстоятельствам выражения и слова. Английские и несколько сандвичанских, которые сообщил ему Петрович. Утром он рассчитывал сразу же отправиться на берег. По слухам, Томеа-Меа — не особенный любитель церемоний, простота русских должна ему понравиться.

Вышло все по-иному. Алексей лег спать поздно и, как ему показалось, едва успел заснуть, как снова пришлось подняться. Петрович прислал за ним матроса. Быстро одевшись, ежась от холода, помощник правителя поднялся по трапу и увидел, что наступило утро.

Бухта, горы были покрыты легчайшей кисеей испарений, таявшей и неуловимо исчезавшей, отчего остролистые пальмы на желтом песке словно плыли между синим небом и сверкающей светлой водой. Откуда-то из-за скал доносились чистые звуки, то низкие, то высокие, напоминающие пение рога; ритмично шумел прибой.

Людей не было видно ни на берегу, ни в лесу. Но обернувшись в сторону крепости, Алексей разглядел, что островитяне собрались у ее стен, а по заливу к «Вихрю» несется длинная, необычного вида лодка. Словно догоняя ее, струился за ней многополосный флаг. Ради этой лодки шкипер и разбудил Алексея.

— Видно, посланец едет, — сказал он, не отрывая ладони от козырька зюйдвестки. — Поспешает!

Шкипер угадал. Едва лишь бот, не уменьшая хода, поравнялся с кораблем, человек в европейской одежде, стоявший на корме лодки, ухватился за спущенный веревочный трап и в одно мгновение очутился на палубе «Вихря». Он проделал этот маневр точно и ловко, вызвав восхищение всей команды.

Прибывший был уже немолод, несколько тучен, но очень легок и быстр в движениях. Зеленый сюртук, небольшая треугольная шляпа, высокие ботфорты делали его похожим на моряка, да он и оказался им на самом деле. Еще тогда, когда лодка скользила мимо корабля, Петрович узнал посетителя. Это был Бен Райт, бывший владелец китобойного судна, пять лет прослуживший Российско-американской компании, после того как его шхуна разбилась о рифы в Китайском море. Петрович встречал его много раз и в Охотске и на Кадьяке. Ирландец родом, Райт честно служил компании, хорошо говорил по-русски, пользовался доверием Баранова. Но однажды, при поездке в Кантон, был ранен малайскими пиратами и уже не вернулся на Ситху. Ходили слухи, что он где-то обосновался в южных морях.

Алексей тоже слышал о китобое, но никогда не встречался с ним и был очень удивлен теперь, увидев, что Петрович вдруг подошел к незнакомцу и хлопнул его по плечу, словно старинного приятеля.

— Петрович!

Бен Райт тоже узнал старика. Они стояли друг перед другом, оба обрадованные встречей, стараясь этого не показать.

Петрович спохватился первый. Резко прикрикнув на матросов, глазеющих в стороне, он подозвал Алексея и с вернувшейся к нему всегдашней ехидцей проставил ирландца:

— Главный министр тутошнего величества. Его сиятельство Бен Райт!

Ирландец Алексею понравился. И хотя тот, поостыв, держался суховато, был немногоречив, помощник правителя обрадовался, что есть человек, который знает местный язык, а кроме того, занимает еще и видное положение на острове. Как-никак он здесь государственный советник и секретарь.

Ирландец пробыл на «Вихре» недолго. Король послал его немедленно пригласить к себе русских и даже из-за этого отложил поездку на священный остров. Томеа-Меа сам увидел в подзорную трубу флаг. Он распорядился выстроить почетный караул, наложив на корабль для жителей «табу», чтобы криками не надоедали приезжим, велел доставить столько овощей, фруктов и живности, сколько гости потребуют. Приказал по всему острову объявить праздник.

— Томеа-Меа очень уважает господина Баранова, — сказал Бен Райт веско. — Ни одному кораблю он не окажет такого приема. Даже, британскому… А может быть, и оттого, что не британский… — он крепче потер бритое полнеющее лицо. — У вас есть глаза, смотрите сами!

Алексей хотел расспросить о Круле, о положении на островах, но ирландец уклонился от ответа и, подойдя к борту, окликнул лодку. Видимо, он считал, что и так сказал больше, чем следовало. Теперь он служил другому хозяину.