Тайпэн. Оскал войны - Сергей Девкин

Владычица Империи обратила свой лик направо, и оттуда, раздвигая толпу плечом, через ряды чиновников быстро протиснулся военный советник. Сумиёси готов был поклясться, что Мао нахально ухмыляется, но, оказавшись на всеобщем обозрении, Фень уже нацепил маску «скорби и потрясения». Нехорошие предчувствия Тэна продолжали расти вместе с не унимавшейся болью.

— Тайпэнто Синкай, я хочу, чтобы в эти тяжелые дни наша страна и дальше была способна отразить натиск любого врага, и потому велю именно вам принять временное руководство над Единым государством, — Императрица обвела взглядом притихший зал. — А вас я прошу засвидетельствовать мое решение, принять его и одобрить.

— Да будет так, — буквально сразу же рыкнул дзито–вэй.

— Кто я такой, чтобы спорить с волей мудрейшей, — надменно выдавил из себя Мао Фень. — Я подчиняюсь, и да будет так.

— Да будет так, — протянул нараспев главный евнух.

— Нет…

Голос Сумиёси сорвался на хриплый кашель, а тело изогнулось в судороге. Сиккэн не понимал, что с ним происходит, но колючая тяжесть и жар больше не казались ему последствиями духовного потрясения от известия о смерти Императора. Превозмогая боль в горящих суставах, верховный чиновник Империи, попытался распрямиться, но ноги подкосились, и Тэн упал на колени.

— Нет, никогда…

Каким бы неизбежным злом не казался сиккэну Мао, Сумиёси слишком хорошо понимал, что в открывшиеся ему перспективы власти толстяк вцепиться мертвой хваткой. Сейчас допустить подобное было просто нельзя!

— Согласно традиции, — прохрипел первый советник, принимая сидячее положение, — новый Император должен быть избран главами всех чжэн–гун–вэй из числа достойных. Иное решение неприемлемо…

— К несчастью, мы предполагали, что ваша реакция, высокочтимый, будет именно таковой, — Императрица смотрела на Сумиёси с жалостью, а в ее голосе сквозило отчаяние перед неизбежным. — Высшая знать погрязнет в собственных сварах, и не исключено, что, как это бывало и ранее, споры вокруг Нефритового престола перерастут в гражданскую войну между кланами. Именно поэтому мы решили избегнуть подобного. Я не собираюсь скрывать, что назначение тайпэнто Синкай имперским регентом было согласовано мною и многими советниками еще заранее, когда нам стало понятно, что жизнь Императора в серьезной опасности. И очень жаль, что мы не смогли включить в число посвященных целый ряд столь достойных и уважаемых мною людей. Опасные времена требуют крайних мер. Мне очень жаль, и я искренне прошу прощения у мудрейшего сиккэна за то, что нам пришлось совершить сегодня.

Кашель и хрип, начавший раздаваться с разных сторон, ясно засвидетельствовал для Тэна тот факт, что не он один был отравлен. Без малого четверть членов нэйгэ сотрясались в предсмертной агонии, и боль от осознания предательства обожгла Сумиёси еще сильнее. Так точно и выборочно яд мог попасть в пищу членов совета только по распоряжению одного человека. Человека, которому Тэн доверял почти как себе.

Почувствовав на себе сверлящий ненавистью взгляд, К»си Вонг на мгновение стушевался, но уже в следующую секунду открыто посмотрел в глаза Сумиёси, и впервые за долгие годы сиккэн увидел за маской беспристрастного безразличия яркий открытый вызов.

— Империи нужно быть крепче, ей нужно меняться быстрее, — Всевидящее Око Избранника Неба обернулся к Мао и остальным. — Я свидетельствую словам, прозвучавшим здесь из уст хозяйки Золотого Дворца, я принимаю их и выношу свое одобрение. Да будет так.

Члены собрания, большинство которых все еще пребывало на грани шока и паники, ошарашено наблюдали за происходящим. Умирающие чиновники затихали на полу, и только некогда Всесильный Тэн оставался жив, несмотря ни на что.

— Я также свидетельствую и выношу свое одобрение.

Сиккэн не стал поворачивать голову, он уже знал, кто именно встал плечом к плечу с предателем Вонгом. Хотя боль, распоровшая дух Сумиёси на части, отнюдь не стала от этого меньше. Джэнг, как и К»си, был не просто помощником Тэна, он был членом истинного правительства Империи, тем на кого он, казалось, мог положиться всегда, во всем и везде.

— Распорядитель Мэй, — толстяк Мао благодарно кивнул человеку, который последние полгода по личной просьбе сиккэна «приглядывал» за новоиспеченным тайпэнто. — С одобрения мудрейшей хранительницы Нефритового трона я прошу вас на время моего правления занять пост первого придворного советника. У вас достаточно опыта и знаний для того, чтобы справиться с этой работой.

Последний кусочек головоломки встал на нужное место. У каждого есть слабость и тайная страсть, и каждый может совершить что угодно для претворения в жизнь своей мечты. Чего хочет Джэнг, сиккэн знал уже давно, и даже готовил передачу места, собираясь уйти в отставку после войны с Юнь. Но Мао опередил его…

Чувствуя, как последние силы окончательно покидают его, Сумиёси прикладывал неимоверные усилия, чтобы не закричать от жгучей рези, раздиравшей его нутро. Тэн понимал, что проиграл, абсолютно и полностью, лишившись поддержки именно тех, без кого это предательство не стало бы возможным. Мао оказался умелым противником, сумевшим переманить фигуры на свою сторону разлинованной доски. Торговые дома без сомнений были за тайпэнто, и слова урожденной Гжень, являвшейся спутницей Избранника Неба последние четыре года, были ярким тому примером. Со знатью у Мао были определенные трудности, но семья Синкай и их старые союзники из дома Вейлун, а с ними, скорее всего, и Ханкой, поддержат тайпэнто обязательно. В армейских сословиях все было тоже неоднозначно, но явный сговор с самим дзито–вэй давал опасения предполагать, что Фень поработал над этим заранее. А ведь именно чисткой в подотчетной ему среде новый военный советник и занимался все последнее время. Даже охрана самого Сумиёси, почти полностью погибшая во время расправы с Мори, была набрана заново из людей, которых отметил Фень и проверил Вонг.

Медленно открыв глаза, из которых струились слезы, умирающий сиккэн мертвого Императора увидел, что все присутствующие смотрят сейчас на него. Похоже, что последнее слово становилось теперь для Сумиёси единственной наградой за все те долгие годы службы, что он пробыл в этих стенах, кроме, пожалуй, желтого бриллианта, еще венчавшего его круглую шапочку.

— Империя переживала и большие потрясения. И у нее еще есть достойные люди, которые напомнят вам, почему не следует предавать дух ее законов и традиций. Я не собираюсь уйти так просто. Я буду наблюдать и ждать момента, когда каждому из вас придется проявить свою истинную природу, доказав, что благо Империи для вас не эфемерное знамя, под которым вы добиваетесь собственного благоденствия, а нечто гораздо более важное и неразрывное с понятием долга и чести. Это мое вам проклятье, единственное на какое способен умирающий бюрократ, и единственное, которое достойно того, кто действительно любит свою страну.