Тайпэн. Оскал войны - Сергей Девкин

— Еще месяц назад, мы намеренно не стали распространять вести в действующей армии.

— В первой армии не меньше трети уроженцев побережья Авадзи, — кивнул генерал все еще потрясенный известием. — Как случилось, что они зашли так далеко?

— Мы просто недооценили их, и теперь сиртаки идут на Тай–Тунг, город моего детства, а я намерен спасти его любой ценой, — подвел итог Сей Янь. — Стать главнокомандующим для этого, еще не самое радикальное решение.

— Так вот в чем дело, — удрученно вздохнул Манчи. — Знаешь, Сей, чем мне всегда по–настоящему нравились имперские тайпэны? За несколько тысяч лет истории даже в самых неожиданных ситуациях, несмотря на угрозу жизни и благоденствию, несмотря ни на какие душевные мотивы, в ситуации подобной нашей только самые последние мерзавцы из их числа пытались дорваться до власти или использовать свои возможности в личных целях. Офицерам Юнь еще не понять этого, для этого нужно быть по–иному воспитанным, по–иному смотреть на вещи и по–иному оценивать важность тех или иных событий. И наверно, поэтому мы и проиграем в итоге. Но приближать этот момент я не намерен!

— Значит, стоит принести еще один город в жертву вашей призрачной возможности остановить войска Империи на этом рубеже? — на лице Фанга отчетливо проступили желваки. — Боитесь, что только вы видите полную картину? Но вы забываете, кто дает вам ее видеть, и кто может знать даже больше, чем вы.

— Как раз в этом я никогда не сомневался, — Юнь склонил голову, глядя на собеседника исподлобья. — Но твои амбиции сыграют теперь против всех. Нет, я не стану передавать командование кому–либо, и не стану исполнять приказ, изложенный в той поддельной грамоте, что ты привез. Я не намерен отдать свой народ на растерзание из–за кучки испуганных неудачников, которые даже не знают, как притворить свои планы в жизнь. С кем ты собрался вести переговоры, Сей? С толстолобыми Юэ? С циником Васато Ванем? Или может быть с бешеным Ханем?

— С ним и намерен, — холодно отреагировал Фанг на явный вызов Манчи.

— И ты надеешься, что его, горящего жаждой праведной мести и несущего Империи новую великую славу, удастся остановить простыми словами?! Или это будут скулящие мольбы и стенания с последующим валянием в ногах и облизыванием сапог, как уже готовы делать это члены придворного совета?

— Проблема не в том, чтобы найти нужные слова для Ли Ханя, — двери за спиной у Фанга медленно открылись. — Я точно знаю, что нужно сказать ему, чтобы остановить эту войну. Проблема в том, что я не знаю, какие слова нужно услышать для этого вам. Мне жаль, генерал. Искренне жаль.

К этому моменту Юнь уже ожидал чего–то подобного и потому не слишком удивился, увидев за порогом мертвые тела своих воинов. Два размазанных неразличимых силуэта, метнувшиеся с разных сторон от Сей Фанга, ворвались в помещение стремительно и беззвучно. Телохранители главнокомандующего были опытными бойцами, они были лучшими из тех, кто служил в царской армии. Они даже успели обнажить мечи и сомкнуть защитное кольцо вокруг своего генерала, прежде чем бесчисленные тонкие фукума вонзились в смотровые щели забральных масок и сочленения наборных доспехов. Все шестеро воинов медленно осели на пол, повалившись на лакированные доски без единого звука. Рука Манчи, наполовину вытянувшая клинок из ножен, оказалась пригвождена к животу сразу тремя стальными иглами, и ему стоило немалых усилий, чтобы не взвыть от боли и не упасть на пол.

Когда кровавая пелена в глазах немного отступила, генерал наконец сумел рассмотреть своих противников, точнее противниц. Их доспехи из черненой кожи, какие обычно носили наемные убийцы придворного совета, не скрывали стройности и гибкости тел. Две пары глаз причудливой формы мерцали изумрудными огнями, а хищные улыбки лишь еще больше подчеркивая нечеловеческую природу этих созданий. Волосы той, что оказалась справа, свободно ниспадали на плечи, оставляя открытой изящную шею, и больше всего походили по цвету на раскаленный в плавильне металл. Прическа второй из оборотней, огненно–рыжей с длинными угольно–черными прядями, представляла собой тонкую косицу, какую было принято носить среди высокородных юнь. Между точеных пальцев у каждой из демонов были зажаты новые фукума, поблескивавшие мертвенно–желтыми отсветами и готовые в любую секунду отправиться в свой смертоносный полет.

— Это многое объясняет, — пытаясь усмехнуться, выдавил из себя главнокомандующий, чувствуя, как по подбородку побежали кровавые ручейки. — Очень многое.

— Ваша смерть будет трагедией, генерал, — тихо ответил Фанг. — Трагедией, которой мне хотелось бы избежать. Подумайте над этим.

— Даже если так, то моя жизнь после этого будет фарсом. Здесь не о чем думать, Сей…

Левая рука Манчи ухватилась за рукоять меча, окончательно высвобождая его лезвие из ножен. Генерал качнулся вперед, делая неуверенный шаг и замахиваясь для вертикального удара. Три иглы пронзили горло Юнь, одна вошла в щеку, оставшиеся — в руку и в грудь. Сила совокупного удара фукума была столь велика, что полководец рухнул навзничь, как если бы получил удар копытом от необъезженного коня.

Генерал Фанг обвел помещение хмурым взглядом — накрытый стол с угощением и тела убитых были не столь уж непривычной картиной, если речь шла о тех столкновениях, которые часто случались во внутренних конфликтах в среде высшей царской знати. Однако данное конкретное зрелище вызывало у Фанга лишь скорбную печаль. Несмотря на предсказуемость действий Манчи, начальник разведки до самого последнего момента надеялся, что этот разговор удастся завершить по–другому. Светловолосая кумицо, будто почувствовав мрачные мысли генерала, резко обернулась к Сей Янь, слегка прищуривая свои раскосые глаза.

— Главное — ты попытался.

— Главное — не ошибиться еще раз, — вздохнул новый главнокомандующий.

Резкие порывы ветра хлестали по плотному пологу шатра в бессильных попытках пробраться внутрь. Большая жаровня с раскаленными углями, установленная в центре, и ее более миниатюрные копии, расставленные по кругу вдоль матерчатых стен, прекрасно справлялись со своей работой, давая возможность полностью позабыть о том, что где–то снаружи остались холодные горы южной Хэйдань. Впрочем, не вспоминать о них, можно было и по другим причинам, некоторые из которых носили весьма приятный характер.

Привычка просыпаться рано не оставила Ханя со времен его обучения в дзи–додзё, и сегодняшнее утро не стало исключением. Открыв глаза, тайпэн потратил еще несколько мгновений на то, чтобы разум успел окончательно пробудиться так же, как и его тело. Горячее дыхание, обжигавшее правую щеку Ли, на миг прервалось, а уже в следующую секунду в поле зрения появилось сонное и от того очень милое лицо Фуёко.