Изгнанники - Михаил Михеев

В этот момент на экране замигал сигнал вызова, противно запиликал зуммер. Соломин обернулся, удивленно поднял брови – вызывал диспетчер. Интересно, та самая, или нет? Капитан протянул руку, щелкнул тумблером, включая связь.

– Капитан! – голос диспетчера (той самой, кстати), дрожал, но не от страха, а от возмущения. – Что вы себе позволяете?

– Что хочу – то и позволяю, – Соломин откинулся в кресле и с блаженной улыбкой посмотрел на экран. – А что? Разве я что-то нарушил?

– Вы нарушили все мыслимые и немыслимые инструкции! Вы ведете себя так, словно вам неписаны никакие законы!

– А так и есть. Я ведь и сам, в некотором роде, вне закона.

– Да вы что, не понимаете, как рисковали? В незнакомой системе…

– Стоп, почему в незнакомой? Можете мне поверить, я знаю местную навигацию не хуже любого местного штурмана.

– Вы уже бывали у нас?

– Разумеется, бывал.

– Но вашего имени нет в нашей базе данных.

– Я никогда не причаливал здесь.

– И когда же вы были у нас в последний раз?

– Лет двадцать назад, сами можете уточнить, если хотите. Я во время последней войны с Китаем был в составе эскадры, осуществлявшей блокаду вашей планеты. Ну и на бомбежку к вам регулярно вылетал.

Девушка замолчала, посмотрела на Соломина с непонятным выражением лица и выключила связь. Капитан усмехнулся – помнят, как их били тогда. А сами виноваты – ибо нефиг. Нефиг пытаться чужие секреты воровать, а потом контрафактную продукцию производить. В первый раз тогда китайцев предупредили словами, а во второй раз столкновение интересов вылилось в полномасштабную войну. Даже переговоров не вели – просто разнесли планеты, на которых, по агентурным данным, Китай без спроса развернул производство военной техники на основе украденных в Российской империи технологий, ударами из космоса. И урок всем, и экипажи лишний раз потренировали в условиях, максимально приближенных к боевым. А что касается затрат – так их за счет китайских же контрибуций и возместили.

Пятнадцать минут спустя Андрей в гордом одиночестве сошел по трапу. Что в одиночестве – ничего удивительного, серьезной охраны Соломин ему все равно выделить не мог, а идти в сопровождении трех-четырех человек, по меньшей мере, несолидно. Охрана же придается как раз для того, чтобы защитить, либо как показатель статуса. Лучше уж не позориться – на востоке легко потерять лицо и завалить тем самым дело, решили они еще до своего эффектного появления. А вот появиться одному – это просто показать, что ты никого не боишься, тебе на всех наплевать, и вообще ты самый крутой. Такое поведение и логично, и понятно.

Сразу после того, как новоявленный Штирлиц и Громыко в одном флаконе отправился выполнять свое особо важное задание, "Эскалибур" отдал швартовы и немедленно покинул орбиту. Китайцам Соломин не доверял ни на йоту – они, сволочи, горазды предавать. Одно дело, когда они в шоке, запуганы и ничего не соображают, но что будет, когда они опомнятся? Соломин, в конце концов, пират, а значит, его боятся уже намного меньше, чем боялись бы такого же корабля, числящегося в составе регулярного флота. Кто сказал, что узкоглазые не захотят, например, взять его на абордаж? Пока корабль у причала, большей части своих преимуществ он лишен, а значит, такая попытка имеет неплохие шансы на успех. Как бы ни были хороши русские десантники, какое бы оружие не применяли, но против ресурсов всей планеты они шансов не имели. Так зачем рисковать, если можно просто расположиться чуть в стороне, деликатно наведя на планету свои орудия?

Вот так и провисел "Эскалибур" трое земных суток, держа вероятного противника под прицелом главного калибра, а потом, точно в назначенный срок, вернулся Андрей. Ему даже не пришлось просить Соломина, чтобы тот вновь пришвартовал свой корабль к терминалу – разведчик прибыл на шикарном боте, принадлежащем местному президенту, и доволен был, как слон. Чем он занимался трое суток и почему его так чествуют, Соломин не интересовался. Захочет – сам скажет, а нет – так не все ли равно?

А вот сюрприз он Соломину преподнести сумел. Явился Андрей на корабль не один, а… с той самой китаянкой – хотя для Соломина большинство китайцев и были на одно лицо, но ее он запомнил.

Девушка вышла из бота вслед за разведчиком, держа в руках небольшой чемодан. Капитан удивленно поднял бровь:

– Слушай, Джеймс Бонд доморощенный, ты что, мои слова буквально воспринял? Хотя как ты их воспринял – твое дело, но какого хрена ты ее сюда приволок-то?

– Понимаете, капитан, мне они женщину предложили на ночь. Я ваши слова вспомнил и подумал: а почему бы и нет?

– И что, так понравилась?

– Нет, мне ее жалко стало.

– Поясни.

– Ну, понимаете. Она осталась бы жива ровно до того момента, как я улечу. А если бы я ее не заказал, то удавили бы ее в тот же вечер.

– И почему?

– Да просто она видела позор своих начальников. Они-то разбежались с испугу, потеряли лицо…

– Да уж, восток – дело тонкое. А как твое начальство на это посмотрит ты подумал? Они ведь тебя за столь вопиющий непрофессионализм по головке не погладят.

– Разберусь как-нибудь.

– Ну смотри, твои проблемы… Ладно, ты обедал?

– Нет пока.

– Тогда отправляем твою пассию на проверку, и пошли в кают-компанию.

– Стоп, на какую проверку?

– На самую обычную. Мало ли, что у нее на уме. Я, знаешь ли, жив все еще не в последнюю очередь потому, что никогда не доверяю чужакам. Не волнуйся, это займет, возможно, несколько часов, и если она чиста, то ничего ей не грозит. Да что я тебе рассказываю – ты не хуже меня знаешь, как работает детектор. Все, пошли-пошли, лично я проголодался.

Бот отстыковался от борта "Эскалибура" как раз в тот момент, когда они приступили к обеду. Сразу после этого, согласно приказу, заранее отданному Соломиным, линейный крейсер дал ход и направился к выходу из системы. Дело было сделано, и торчать здесь лишние несколько часов Соломин не собирался. К тому же, у него и кроме приятельской помощи родной разведке хватало своих дел, и потому он торопился. Андрей еще отдавал должное солянке, а "Эскалибур" уже вышел за пределы поля тяготения звезды, а когда он принялся за второе, корабль уже включил гиперпривод и полным ходом уходил к точке, в которой было назначено рандеву с Петровым.

– Ну как, наелся? – С улыбкой спросил Соломин, глядя на то, как Андрей с удовольствием пьет клюквенный морс.

– Да, разумеется. Вы не представляете, какой дрянью они там питаются.

– Ну, насчет дряни ты, конечно, погорячился – пища у них неплохая, просто ты к ней не привык. А раз уж ты поел – пойдем, посмотрим, какие мысли были в голове у твоей девочки.