Чисто семейное дело - Юлия Федотова

А потом из-за поворота, из залитой водой темноты вынырнули, рассыпались искрами в оконных брызгах два круглых, слепяще-белых огня. Что-то тяжелое, огромное, как дом, неукротимое, как боевой дракон, неслось навстречу… «Все, — обреченно сказал Макс, — конец», — и круто вывернул руль. Повозку повело вбок… Визг, скрежет… Хельги швырнуло вперед и вверх… Астральная чернота сменила тьму чужой ночи…

Это длилось одно мгновение. А потом снова была дорога, и холодный ноябрьский дождь лил как из ведра, лил и лил, но так и не мог затушить огонь — это полыхала под откосом чудесная серебристая повозка Макса, зловещий отсвет пожарища заливал полнеба…

Они сидели на обочине, плечом к плечу, подставив разбитые лица под холодные струи дождя — вниз, на одежду, они стекали уже красные. В голове была пустота. Опустошенность. Хельги впервые прочувствовал значение этого слова. Ни одной эмоции. Ни одной умной мысли. Внутри организма что-то противно дрожало — как у новобранца в первом бою. Надо было встать, но ноги отказывались служить.

— Хельги, — мертвым голосом спросил Макс, — скажи честно, ты цел? С тобой все в порядке?

— Не знаю, — вяло откликнулся демон. Он и правда не знал.

В ушах возник мерзкий воющий звук, ни на что знакомое не похожий… Нет. Так выло в подземелье с рыбами. Морок, что ли? Но звук приближался, к нему присоединился гадко мигающий синий свет.

— Гаишники едут, — без выражения отметил Макс.

— Кто? — переспросил Хельги из вежливости, на самом деле разговаривать не хотелось, хотелось спать.

— Менты. Ги-бэ-дэ-дэ.

— Гиб-дэдэ… — повторил демон, — гиб-дэдэ. Смешное слово. Лошадиное. Надо моего нового коня так назвать… хотя нет, у меня же кобыла… Слушай, я ведь так и не понял, кто едет-то?

— Ну ты тормоз… Представители правопорядка. Дорожная стража.

— А-а! Тогда знаешь, я пока лучше пойду… Чтобы не было лишних вопросов…

— Ну давай… Слышь, а ты вообще зачем приходил-то?

— Я? Зачем приходил?.. А! Спросить, что такое «стрижка полубокс».

Но так и не спросил.

— Что, война?!! — Меридит выронила точильный брусок.

Хельги в ответ вяло покрутил головой.

— Тогда почему ты в таком виде?! — Голос сестры по оружию звучал обвиняюще, так она скрывала испуг.

— В каком?

— Ильза, дай зеркало, — велела диса.

Та принялась дрожащими пальцами развязывать мешок, веревки не поддавались. Тогда девушка с досадой резанула их ножом, вывалила содержимое наземь. Она так спешила, будто от этого зависела жизнь ее любимого.

— Вот, смотри!

Меридит сунула крошечное зеркальце прямо под нос брату по оружию, он смог разглядеть только что-то мокрое и красное.

— Просто мы ехали в повозке… А потом она горела… Нет, сначала был свет. Макс не мог ее остановить… Тормоза… и я тоже тормоз, так он сказал… — Очень трудно описать словами то, чему нет аналогов ни в языке твоем, ни в твоем мире.

— Все! Отстаньте от него! — Аолен взял дело в свои руки. — Хельги, хватит болтать, ляг на спину! У тебя все лицо разбито!.. Воды мне кто-нибудь догадается дать? Вот проклятье, не видно ничего! Сплошное месиво!

— Может, шрамы останутся? — спросил демон робко.

— И не надейся! — отрезал лекарь.

И Хельги с завистью подумал о Максе: у него точно останутся, ведь в их мире не водятся эльфы.

…Последний раз они были здесь тысячу лет назад. Тогда местность выглядела зловещей и мрачной — и теперь казалась не лучше. В свинцовых водах мертвого озера отражалось блеклое осеннее солнце. Холм Героя высился мрачной громадой, нависал над чахлым окрестным лесом. Больные, искореженные дерева принимали такие причудливые формы, что наводили на неприятные мысли о зачарованной нежити, способной ожить и наброситься сзади в любой момент.

Не нужно было становиться магом, чтобы понять: ничего доброго от такого места ждать не приходится, ничего полезного из него извлечь нельзя, если только вы не задумали разводить на продажу упырей. Какой уж там дух-покровитель, когда все вокруг пропитано древним злом, надежно запертым от мира, спящим, но поныне живым! Конечно, если так можно сказать о мертвецах.

— На ночь я здесь не останусь, не надейтесь! — сказано это было с несвойственной Ильзе категоричностью. — Обязательно дрянь приснится!

— Давайте сходим, посмотрим, что стало с домом ведьмы Магды, — предложил Эдуард.

— Точно! — подхватила идею Ильза. — Интересно же! Вдруг там что-то сохранилось старинное? Пороемся…

Балдур хотел было сказать, что рыться в жилищах ведьм, даже давно заброшенных, даже на их развалинах, настоятельно не рекомендуется из соображений личной безопасности, но передумал. Пускай дети развлекутся, решил колдун, а в случае чего он сможет их уберечь.

Десять столетий прошло с тех пор, но дом еще стоял, вопреки законам бытия. Бревна сруба почернели от времени и дождей, они казались обугленными. Полуоткрытая дверь косо висела на одной петле, крыша зияла рваными провалами. Забора вокруг не было — истлел до основания, оставив вместо себя кольцо из потемневших костей, проглядывающее среди пожухлой травы и прелых осенних листьев. Но в глазницах тех черепов, что еще худо-бедно сохранили форму, не успели рассыпаться на составляющие, при приближении чужаков вспыхнул знакомый зловещий огонь.

— Вот она, сила-то! — восхищенно присвистнул Балдур. — Эх, и были же ведьмы в прежние времена! Нынешним не чета!.. А в дом входить нельзя, сразу рухнет. Он на одних чарах держится.

— У-у-у! — надулась Урсула.

— Давайте хоть по двору побродим, — попросила Ильза разочарованно. — А помните, вон в том углу оборотень на цепи сидел?

— Ты все путаешь, — возразил Эдуард. — Оборотень ближе сидел, у калитки.

— Точно, — подтвердил Хельги авторитетно. — Здесь, — он указал пальцем, — стояла его будка. А там, в углу — идол.

— Какой идол?! — удивленно обернулась Энка. — Не было никакого идола!

— Как же не было?! Был! Здоровенный такой, с дом высотой! Неужели забыли?! У вас что с головами?

Идола не видел никто. Чего только не припомнили в доказательство здравия ума и отсутствия раннего склероза: и цвет занавесок в окне, и расположение мебели в доме, и внешность ведьмы, и тому подобные мелочи, но не огромную, как дом, статую.

Балдур слушал их спор и посмеивался, но до поры помалкивал — зачем мешать молодежи познавать мир? Только когда дело запахло ссорой, колдун решил, что настало время вмешаться:

— Ну вы подеритесь еще! Не понимаю, что вас удивляет? Обычное дело: демоны способны видеть то, что сокрыто от глаз смертных. Ведьмы не любят выставлять свои артефакты на всеобщее обозрение, вот идола никто и не заметил, кроме Хельги.