Сегун. Книга 3 - Джеймс Клавелл

– О, господин, когда вы хотите видеть моего сына в Иокогаме? Он сделает так, что это будет самое дешевое судно из всех, какие когда-нибудь строили.

– Я вовсе не хочу, чтобы оно было дешевым. Я хочу, чтобы оно было самым лучшим – за самую справедливую цену. Он будет надсмотрщиком, отвечать ему придется перед Андзин-сан.

– Господин, клянусь своим будущим, своими надеждами на будущее, все будет так, как вы хотите.

– Если корабль будет построен должным образом, точно так, как этого хочет Андзин-сан, за шесть месяцев с первого дня строительства, я сделаю вашего сына самураем.

Она отвесила низкий поклон и в первый момент лишилась дара речи.

– Прошу простить бедную дурочку, господин, благодарю вас, благодарю.

– Он должен узнать о строительстве кораблей все, что знает Андзин-сан, чтобы научить других, когда тот уедет.

– Это будет сделано.

– Следующее: Кику-сан. Ее таланты заслуживают лучшего применения, чем просто быть одной из многих женщин.

Гёко взглянула на него, ожидая худшего.

– Вы собираетесь продать ее контракт?

– Нет, она больше не будет куртизанкой или даже одной из ваших гэйся. Ее место – в доме. Она должна быть дамой, каких мало.

– Но, господин, видясь с вами, даже урывками, как может она надеяться потом на хорошую жизнь?

Он позволил ей сделать ему комплимент и сделал комплимент ей и Кику, потом сказал:

– Честно говоря, Гёко-сан, я все больше люблю ее, но не могу позволить себе отвлекаться. Она слишком хороша для меня, чересчур хороша… Прошу меня извинить, но это будет еще одним нашим секретом.

– Конечно, господин, я согласна со всем, что вы говорите, – пылко заявила Гёко, отметая все сказанное как попытку затуманить ей мозги и скрыть настоящую причину. – Если найдется человек, который будет восхищаться Кику, я умру спокойно.

– Но только после того, как увидите корабль Андзин-сан под всеми парусами и через шесть месяцев, – охладил он ее восторги.

– Да, о да! – Гёко заработала веером – солнце уже припекало, а воздух стал вязким и душным. Ей хотелось определить, почему Торанага так великодушен к ним обеим. Она понимала, что цена за это будет большой, очень большой. – Кику-сан будет огорчена, если ей придется покинуть ваш дом.

– Да, конечно. Я думаю, необходимо как-то вознаградить ее за послушание сюзерену. Предоставьте это мне – и не упоминайте об этом при ней.

– Да, господин. Когда вы хотите, чтобы мой сын приехал в Иокогаму?

– Я дам вам знать перед отъездом.

Она поклонилась и заковыляла прочь. Торанага отправился поплавать. Небо на севере было темное – он знал, что там идет сильный дождь. Заметив, что со стороны Иокогамы подъезжает небольшая группа всадников, Торанага вернулся к постоялому двору.

Оми спешился и распаковывал голову.

– Господин Касиги Ябу выполнил ваш приказ, господин, точно перед полуднем.

Голова, свежевымытая, с волосами, приведенными в порядок, была насажена на кол, укрепленный на небольшом основании, – его обычно использовали для осмотра.

Торанага оглядел врага, как делал это десятки тысяч раз за свою жизнь. Он всегда в таких случаях думал: «Как будет выглядеть моя собственная голова?.. Вот ее рассматривает враг, победитель… Что выражает мертвое лицо? Ужас, боль, гнев, страх? А может, все сразу? Или вообще ничего… Хорошо бы – достоинство…» На мертвом лице Ябу читалась лишь безумная ярость, губы раскрылись в отчаянном вызове…

– Он умер хорошо?

– Лучше всех, чью смерть я когда-либо наблюдал, господин. Господин Хиромацу сказал то же самое. Два разреза, потом третий – горло. Без посторонней помощи и без звука. Вот его завещание.

– Ты снес ему голову одним ударом?

– Да, господин. Я просил у Андзин-сан разрешения воспользоваться мечом господина Ябу.

– Ёситомо? Тем, что я подарил Ябу? Он отдал его Андзин-сан?

– Да, господин. Он разговаривал с ним через Цукку-сан и сказал: «Андзин-сан, я дарю вам его в память о вашем прибытии в Андзиро и как благодарность за удовольствие, что подарил мне тот маленький варвар». Сначала Андзин-сан отказывался его брать, но Ябу просил его и заявил: «Никто из этих мерзавцев не заслуживает такого клинка!» Наконец Андзин-сан согласился.

«Любопытно, – подумал Торанага. – Я думал, Ябу отдаст клинок Оми».

– Каковы были его последние поручения? – поинтересовался он.

Оми рассказал ему все с точностью. Если бы они не были записаны в завещании, составленном при официальном свидетеле, Бунтаро, он обошел бы их и, конечно же, придумал что-нибудь другое. «Ябу был прав! – в ярости думал он. – Надо всегда помнить, что перо – длинная рука из могилы».

– Чтобы почтить мужество твоего дяди в смерти, я должен выполнить его предсмертные пожелания. Они все, без изменения? – испытывая его, спросил Торанага.

– Да, господин.

– Юки!

– Да, господин, – отозвалась служанка.

– Принеси чаю, пожалуйста.

Она убежала, и Торанага задумался о последних желаниях Ябу. Все они были разумны. Мидзуно был дурак и мешал Оми. Мать – взбалмошная елейная старая карга – тоже висела камнем на шее сына.

– Очень хорошо, раз ты согласен, я их утверждаю. Все. И хочу утвердить также предсмертные пожелания твоего отца, прежде чем они станут окончательными. В награду за преданность ты назначаешься командиром мушкетного полка.

– Благодарю вас, господин, но я не заслуживаю такой чести, – заявил Оми, вздохнув.

– Нага будет твоим помощником. Далее: ты назначаешься главой рода Касиги, и твой новый надел – земли Идзу, от Атами на востоке до Нимадзу на западе, включая столицу, Мисиму. Годовой доход – тридцать тысяч коку.

– Благодарю вас, господин. Не знаю, как благодарить вас. Я недостоин такой чести.

– Могу заверить, что достоин, Оми-сама, – добродушно пророкотал Торанага. – Сразу же вступай во владение замком в Мисиме. Уезжай из Иокогамы сегодня же. Сообщи господину Сударе в Мисиму. Мушкетный полк будет отправлен в Хаконэ и придет туда через четыре дня. Далее, секретно, только тебе: я посылаю Андзин-сан в Андзиро. Он будет строить там новый корабль. Ты передашь ему твои земли там. Сразу же.

– Да, господин. Могу я отдать ему свой дом?

– Да, можешь, – разрешил Торанага, хотя надел, конечно, и так включал все: дома, владения, крестьян, рыбаков, лодки.

Внезапно оба подняли глаза, услышав волнующий смех Кику: она затеяла какую-то игру с бросанием веера. Ее напарницей была служанка Суйсэн, чей контракт Торанага тоже выкупил, чтобы сделать подарок Кику и утешить ее после выкидыша.

На лице Оми проступило восхищение, как ни старался он его скрыть, – слишком неожиданным было ее появление. Они заметили, как она бросила взгляд в их сторону. Прелестная улыбка озарила ее лицо, она весело махнула рукой, Торанага ответил, и она вернулась к игре.