Этот мужчина (ЛП) - Малпас Джоди Эллен

— Тогда звони! — нетерпеливо фыркаю я и раздраженно переступаю с ноги на ногу, пока Клайв звонит в пентхаус.

Он кладет трубку и набирает номер еще раз.

— Я уверен, что видел, как он проходил мимо, — бормочет, нахмурившись. — А может и нет.

— Его машина снаружи. Он должен быть здесь, — отчаянно настаиваю я. — Попробуй еще раз.

Я указываю на телефон, и Клайв снова нажимает несколько кнопок. Потом вешает трубку и качает головой.

— Нет, его точно нет. И он не установил режим «НБ», так что он не спит и не занят. Должно быть, ушел.

Я хмурюсь.

— «НБ»?

— Не беспокоить.

— О. Клайв, я знаю, что он дома. Пожалуйста, можно я поднимусь? — умоляю я. Не могу поверить, что с ним так трудно договориться.

Он наклоняется над конторкой, прищуривается и смотрит по сторонам, проверяя, все ли чисто.

— У меня могут быть серьезные неприятности из-за несоблюдения протокола, но это ты, Ава, — подмигивает он. — Проходи. — Он оглядывается через плечо и поправляет зеленую шапочку.

— Спасибо, Клайв.

Я запрыгиваю в лифт, набираю код и молюсь, чтобы за то короткое время, что меня не было, Джесси не успел его перепрограммировать. С облегчением выдыхаю, когда двери закрываются, и я начинаю свое путешествие в пентхаус. Он еще должен открыть дверь — у меня нет ключа.

Когда дверь лифта распахиваются, и я оказываюсь перед двойными дверями в квартиру Джесси, желудок делает несколько тройных сальто. Я хмурюсь про себя. Дверь открыта, и слышится музыка — очень громкая музыка.

Подхожу к двери, осторожно ее толкаю, и тут же со всех сторон на меня обрушивается чрезвычайно мощная и пронзительная, но не менее печальная мелодия. Узнаю ее сразу — «Angel». Слова ударяют по мне, словно молния, мгновенно заставив насторожиться. Сейчас песня звучит очень громко и удручающе, а не нежно и страстно, как тогда, когда мы занимались любовью. Нужно найти пульт дистанционного управления, чтобы убавить звук или выключить. Песня вызывает слишком много чувств. А когда она доносится из всех встроенных динамиков, от нее никуда не деться. Может, Джесси здесь нет. Может, система вышла из строя, потому что не могла долго поддерживать такой уровень звука. Но дверь была распахнута настежь. Я зажимаю уши руками и оглядываю огромное пространство, пытаясь найти пульт. Вбегаю на кухню, замечаю его на островке и быстро отыскиваю регулятор громкости, чтобы убавить звук — значительно.

После того, как я позаботилась об уровне шума, отправляюсь на поиски Джесси, пробираясь через открытое пространство. Добравшись до лестницы, запинаюсь о что-то и смотрю, как оно с грохотом катится по полу. Поднимаю стеклянную бутылку и ставлю ее на шкафчик у подножия лестницы, а затем поднимаюсь, перепрыгивая через две ступеньки.

Направляюсь прямиком в хозяйскую спальню, но его там нет. Начинаю лихорадочно обыскивать все остальные комнаты на этаже. Там его тоже нет. Где же он? Спускаюсь по лестнице и резко останавливаюсь, взгляд падает на пустую бутылку, которую я подобрала.

Водка. То есть, она там была. Теперь ее осушили до дна.

На меня накатывает волна беспокойства, в голову вторгается миллион мыслей. Я никогда не видела, чтобы Джесси пил — никогда. Каждый раз, когда ему предлагали алкоголь, он отказывался, заказывая вместо него воду. Мне никогда не приходило в голову задуматься, почему. Я когда-нибудь видела, чтобы он пил? Нет, не думаю. Сейчас, глядя на аккуратно поставленную на шкафчик пустую бутылку из-под водки и размышляя о том, как небрежно она была брошена на пол, я чувствую, здесь что-то не так.

— О, пожалуйста, нет, — шепчу я себе под нос.

На меня, словно приливной волной, нахлынуло его настойчивое требование не пить в пятницу. Наша маленькая стычка в баре «Блу», когда он пытался насильно напоить меня водой, вдруг перестала казаться такой уж необычной и неразумной.

Слышу грохот, мой взгляд перебегает с пустой бутылки на открытую террасу. Огромные стеклянные двери распахнуты. Сбегаю вниз по лестнице, пересекаю помещение и останавливаюсь у дверей, видя, как Джесси пытается подняться с одного из шезлонгов. Неужели последние несколько недель я ходила с закрытыми глазами? Я столько всего упустила.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вокруг его талии обернуто полотенце, в одной руке он крепко держит бутылку водки, пока пытается приподняться на другой. Он смачно ругается.

Застываю на месте, глядя на этого мужчину, в которого влюбилась, физически сильного, страстного и пленительного мужчину, превратившегося в пьяную развалину. Как такое ускользнуло от меня? Я даже еще не разобралась со всем тем дерьмом, что на меня вывалилось сегодня. А теперь, вдобавок ко всему, еще и это? Что я такого сделала, чтобы заслужить подобное?

Сумев приподняться, он поворачивается ко мне, взгляд пустой, на лице бессмысленное выражение. Это на него не похоже.

— Ты опоздала, леди, — злобно бормочет он, свирепо глядя на меня. Он никогда раньше так на меня не смотрел. Никогда раньше так со мной не разговаривал. Даже когда был безумно на меня зол. Что с ним случилось?

— Ты пьян, — выпаливаю я. Что за глупость, но все остальные слова с громким воплем вылетели из головы. Мои глаза сегодня подверглись уже стольким мучительным видениям.

— Ты очень наблюдательна. — Он поднимает бутылку, допивая остатки водки, и вытирает рот тыльной стороной ладони. — Хотя и недостаточно пьян. — Он целенаправленно движется вперед, и я инстинктивно убираюсь с его дороги, зная, что, если он в меня врежется, то причинит боль.

— Куда ты собрался? — спрашиваю я, когда он проходит мимо.

— А тебе какое дело? — выплевывает он, даже не взглянув на меня. Я иду за ним на кухню, наблюдая, как он достает из морозилки еще одну бутылку водки, а пустую бросает в раковину. Он начинает отвинчивать крышку. — Скотина! — шипит он, тряся рукой. Именно тогда я замечаю на ней множество припухлостей и порезов. Он настойчиво отвинчивает крышку, и открутив ее, в конце концов, делает огромный глоток.

— Джесси, твою руку нужно осмотреть.

Он вскидывает ее и делает еще один глоток из бутылки.

— Тогда смотри. Больше ты уже не навредишь, — рычит он. Я ему навредила? Что он хочет этим сказать? Что вдобавок ко всему я толкнула его на край пропасти, и он напился? — Да, стой там... стой там вся такая растерянная... и... и... смущенная. Я же тебе говорил, мать твою! — кричит он. — Разве я тебя не предупреждал? Я... я тебя предупреждал! — У него истерика.

— Предупреждал о чем? — спрашиваю я тихо, но знаю, что он скажет. Что нанесу еще больший вред, если уйду. Вот от чего он не оправится. Ему все было более терпимо, потому что со мной он не пил. Почему?

Он выпивает еще водки. Мысленно пытаюсь подсчитать, сколько он выпил. Это уже третья бутылка, что я видела, но как насчет тех, о которых я не знаю? Может ли человек пить так много?

— Чертовски типично, — кричит он в потолок.

— Я не знала, — шепчу я.

Он смеется.

— Не знала? — Он указывает на меня бутылкой. — Я сказал, что ты причинишь больше вреда, если уйдешь от меня, но ты все равно ушла. А теперь посмотри на мое долбаное состояние.

Я вздрагиваю от его слов. Мне хочется плакать. Видя его таким, мне хочется разрыдаться, но шок сдерживает слезы. Это не тот Джесси, которого я знаю. Этот мужчина — чужой, жестокий и безжалостный человек, которого я совсем не люблю. Этот мужчина мне не нужен.

Он шагает ко мне. Я отступаю. Не хочу быть с ним рядом.

— Давай-давай, убегай. — Он продолжает идти вперед, настигая меня с каждым шагом. — Ты чертова динамщица, Ава. То подпускаешь к себе, то закрываешься, потом опять подпускаешь. Определись уже, мать твою!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Почему ты не сказал, что ты алкоголик? — Я натыкаюсь на стену. Отступать больше некуда. Почему ты ничего не рассказал?

— Чтобы дать тебе еще одну причину не хотеть меня? — выплевывает он. Затем словно что-то обдумывает. — Я не алкоголик!

Отрицание! Насколько все плохо? Я еще никогда не видела его пьяным.