Бесёнок по имени Ларни - Кае де Клиари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 106. «После Инци»
Руфусу не спалось. Сначала образ распятого Инци, с венцом из колючей проволоки на голове, так и стоял у него перед глазами. Из тюремного окна торговую площадь было видно хорошо, а распорядители казни расположили крест таким образом, что казнимый был, повёрнут лицом к своим "сообщникам", поэтому те видели всё.
Руфус был готов к такой развязке, но он не мог не испытывать боль и ужас при виде того, как корчится на кресте тело его учителя и друга! Когда милосердный удар копьём избавил Инци от страданий, Руфус почувствовал, что его собственное сердце остановилось. Мир стал меркнуть вокруг, а звуки словно тонули и исчезали, уступая место глухой, ватной тишине.
Словно через двойные стены Руфус слышал, как плакала Мара, а Верентий, сам потрясённый до глубины души, пытался утешить её, какими-то нелепыми, срывающимися словами. Самым сильным из физических чувств, для него вдруг стал нестерпимый, с ума сводящий холод, который начался от рук и ног, и с огромной скоростью стал захватывать всё тело, подбираясь к мозгу.
Дело кончилось бы плохо, не будь рядом его друзей. Они подхватили его на руки, отнесли на кровать и заставили замершее сердце снова биться. Мара просидела до темноты у его постели, и ушла только когда решила, что мальчик уснул. Но Руфус не спал. Он лежал с закрытыми глазами, потому что не хотел ни с кем разговаривать и не хотел смотреть никому в глаза. Сейчас его убивало даже не чувство утраты, а осознание собственной беспомощности и бесполезности, а ещё страх за своих друзей и близких.
Как им теперь жить, когда Инци покинул этот мир? Пока он был с ними, жить было не так страшно, а вот как быть теперь? Люди не понимали, что теперь их жизнь станет вдесятеро страшней и тяжелей из-за того, что с ними нет Инци. Руфус понимал это. Неосознанно это понимала Мара. Верентий ещё не понимал, но уже догадывался, что дело плохо.
Почему-то люди должны увидеть, как гаснет солнце, горят леса и города, океаны выходят из берегов, чтобы понять, что пришла беда. Но, когда распинают Инци, они этого не чувствуют и… даже толком не видят. Как же! Ведь ничего не изменилось, солнце так же светит, все вокруг живы и здоровы, кроме этого, никому не известного. Который на кресте. В кармане по-прежнему, гремят деньги, и вроде их становится даже больше, а дома ждёт сытный обед. Так о чём же беспокоиться? Подумаешь – стало на одного мечтателя меньше, ведь жизнь продолжается! И не знают, не догадываются люди, что для их мира это не жизнь, а агония тела с вырванным сердцем…
В ночной тишине послышались приглушённые ритмичные звуки, тихий шёпот, лёгкие стоны, негромкие вскрики. Руфус открыл глаза и улыбнулся. Его друзья любили друг друга, а в горе нет лучшей поддержки, чем любовь.
– Я тоже так думаю! – раздался рядом знакомый голос.
Если бы стены тюрьмы вдруг обрушились и Руфус обнаружил бы себя парящим в облаках, это врядли произвело бы на него большее впечатление. Мальчик медленно повернул голову, словно боялся, что от резкого движения тот, кого он хотел и боялся увидеть, пропадёт, растворится в ночном мраке, словно солнечный луч в глубоком омуте.
Инци сидел рядом и никуда не исчезал. Правда, Руфусу показалось, что он может видеть сквозь его тело противоположную стену, но это было неважно. Важно было то, что Инци был рядом и говорил с ним!
– Любовь это то, что движет миром, то, что спасает людей, – говорил Инци со знакомой задумчивой улыбкой. – Если хочешь знать, то Любовь это любимейшее и прекраснейшее дитя Создателя! Да, она бывает капризной и своенравной, непостоянной и изменчивой, но бывает и верной, преданной, самоотверженной. Но какой бы она не была – мудрой или легкомысленной, мимолётной или всеобъемлющей, чистой или… ну не важно! Какой бы она не была, она всегда прекрасна, всегда желанна и притягательна. Тот, кто познал любовь, уже отмечен божественным благословением, а тот кто её не изведал – за что-то наказан. Твои брат и сестра познали любовь, будучи в Аду, а это говорит о том, что в них есть особая сила, способная противостоять любому злу и нести добро с собой! Открою тебе секрет – они скоро сделают тебя дядей! Так что жди в положенный срок маленькую племянницу. И не только её одну… Впрочем, хватит мне выбалтывать тебе секреты без которых жизнь теряет свою прелесть. Твоя семья благословлена любовью, и это, поверь мне, самое прекрасное, что Небо может подарить людям. Да, кстати, когда Ларни и Стефан вернутся, скажи им, что препятствий для их союза нет, и не было, ведь они друг другу не брат и сестра по крови.
– Инци! – произнёс, а может, подумал Руфус. – Ведь тебя же…
– Убили? Увы, но это так! Опять я успел слишком мало, а был по-настоящему услышан лишь тобой и Ларни. Что ж, не в первый раз и не в последний. Когда-нибудь меня услышат многие, и может кто-нибудь поймёт. А день, когда услышат все, а многие поймут, тоже настанет, но это будет не скоро. А теперь прости, но я должен идти. Не грусти так сильно, ведь я всё равно остаюсь с тобой. Теперь мы уж точно будем неразлучны.
– Инци?
– Что?
– Я не знал, что у Создателя, кроме сыновей была дочь.
– И не одна, мой мальчик! Да ведь ты же знаешь их всех по именам. Вспомни: Вера, Надежда, Любовь – это самые известные, и о них говорят чаще всего, а ведь есть ещё Верность, Правда, Истина, Доброта, Радость, Счастье! Есть и другие, которых я бы тебе с удовольствием перечислил, но думаю, ты и сам догадаешься. Не пренебрегай ни одной из них и жизнь твоя будет, как полная чаша! А теперь мне и в самом деле пора. Прощай, то есть до свидания!
Инци больше не было рядом. Его образ растаял раньше, чем слова прощания слетели с губ его ученика.
Руфус снова закрыл глаза. Мало! Как мало он был с ним, как мало они разговаривали, как мало он всего узнал! Руфус даже не спросил его, что ему делать на арене и что делать дальше, если удастся выжить. Впрочем, ответы тут же пришли сами собой – твори добро, защищай слабых, не уступай сильным, если ты прав, а они нет. Как это делать?
