Поэзия и проза Древнего Востока - Сборник

Из "Притчи об обманчивости пяти чувств"

Вот врата глаз, когда видением обманчивым они ошибаются. Как человек, что в пустыне видит и город, и деревья, и воду, и еще многое. А это дэв ему показывает все это и губит его.

Или как замок на скале, к которому враги и подступиться не в силах. Тогда они устраивают зрелище: песен не поют и пляшут. И вот те, что внутри замка, зрелищем этим прельстились, а враги уж подходят с тыла — и замок захвачен.

Вот врата ушей. Как человек, что шел столбовою дорогой со множеством сокровищ. Тогда два вора стали у его уха и завлекали его красивыми речами. Они отвели его в укромное место, убили его и сокровище унесли.

Или как девушка красивая, что в замке была заперта, и — человек лживый у подножия стены столь красивую песню пел, что девушка та умерла от горя.

Вот врата обоняющего носа. Это как слон, что с вершины горы по запаху цветов учуял шахский сад и ночью с горы свалился и погиб.

Текст на среднеперсидском языке. Перевод дается по изданию: F. С. Andreas, Mitteliranische Manichaica [1].— «Sitzungberichte der Koniglichen Preussischen Akademie der Wissenschaften, philologisch-historische Klasse», Berlin, 1932, XVI.

Фрагмент о Древе света

Солнце яркое и луна светла

Блестя сверкают от ствола Древа,

Птицы на заре играют радостно,

Играет голубь, с ним птицы разные,

Голоса поют, [и хоры] девичьи.

Текст на парфянском языке: С. Sаlemann, Manichaica I. «Известия Императорской Академии наук», СПб. 1908, VIII, № 10. Приводимый фрагмент о чудесном Древе света (весьма характерен для манихейского учения о роли Светлого начала) написан одиннадцатисловником, сохраненным в русском переводе, и представляет собою, по характеристике К. Залемана, образец ранней пейзажной поэзии, прототип лирического введения в оде-касыде в классической поэзии на фарси.

Фрагмент о Земле света

Земля света — самосущая, вечная, чудотворная; высота ее непостижна, глубина ее неподвластна взгляду. Никакому врагу, никакому злоумышленнику по этой земле не пройти. Ее божественная поверхность — из алмазного вещества, которое никогда не разрушится. Все прекрасное порождено землею: холмы, нарядные, красивые, сплошь покрытые цветами обильными; деревья, плоды которых не падают, не гниют и не знают червоточины; ключи, вечно точащие божественную влагу, исполняющую все царство света, луга и рощи; бесчисленные дома и дворцы, троны и ложа, которые существуют бесконечно, от века и до века.

Текст на согдийском языке. Перевод дается по изданию: W. Henning, Textes sogdiens, Paris, 1940.

Вероятно, текст, переводимый здесь прозой, представляет собою стихотворение или вид ритмизованной прозы. В сохранившемся китайском переводе (в стихотворной форме) содержится свидетельство о проповеди манихейством уравнительного передела имущества. В этом, извращая суть проповеди, обвиняли манихейство зороастрийские жрецы: «Мани проповедовал, что люди должны на этом свете непрерывно заниматься грабежом (?!) чужой собственности и доброго скота и таким образом погубить человеческий род (?!)». На самом деле это, конечно, клевета. Вот что говорится об этом в китайском переводе: «Драгоценная Страна света — беспредельна, // Искать ее края и брега — бесполезно, // Поистине, свободна она от малейшего гнета, // Нет в ней ни нужды, ни ущерба, // Здесь каждый движется как хочет и живет по вольной воле своей».

Фрагмент о вознесении Мани

[4] Подобно властелину, который оружие и одежду снимает и другую царскую одежду надевает, так и

[5] Апостол света[818] снял нательные боевые доспехи, и воссел в корабль Света, и воспринял божественное одеяние, диадему

[10] Света и прекрасный венец, и с великой радостью, вместе с божествами Света, что сопровождали его справа и слева, при звуках чанга и

[15] радостной песни полетел с божественной мощью, словно молния быстрая и видение блестящее, спеша к Столпу восхода

[20] Света и Луносфере, к месту божественного сборища, и остался у отца Ормузда-бога.[819]

Текст на парфянском языке. Перевод дается по изданию: F. С. Andreas, Mitteliranische Manihaica (I). — «Sitzungberichte der Koniglichen Preussischen Akademie der Wissenschaften, philologisch-historische Klasse», Berlin, 1934, XVIII.

Древнееврейская литература

Вступительная статья И. Дьяконова

Для своего понимания всякая литература требует знакомства с историей народа; из-за очень специфичных условий сохранения памятников древнееврейской литературы это требование является в данном случае особенно необходимым.

В древности евреями (древнееврейск. ибрим — дословно, вероятно: «происходящие из-за реки» (Евфрата?)) первоначально называлась группа западносемитских племен, по-видимому, выселившихся в XVI–XIV вв. до п. э. из северномесопотамских степей в Сирийско-Аравийскую полупустыню. Часть из них, отделившись от прочих, не позже начала XIII в. до н. э. осела к востоку и югу от Мертвого моря и, смешавшись с местным населением, создала здесь свои государства; перейдя к оседлости, жители этих государств (аммонитяне, моавитяне и эдомитяне, или идумеи) перестали причислять себя к евреям, а так продолжали называть себя обычно лишь люди из тех племен той же группы, которые долее других сохраняли образ жизни неоседлых скотоводов, — может быть, лишь с подсобным земледелием, игравшим незначительную роль. Эти племена пользовались самообозначением ибри, «еврей», главным образом в общении с иноплеменниками, между собой же чаще называли себя различными — более дробными или же сравнительно широкими — родо-племенными обозначениями. Среди потомков этих племен прочно держалось предание о том, что предки их переселились из Месопотамии через Палестину на территорию, контролировавшуюся египетскими фараонами, и должны были исполнять египетские строительные и другие повинности, пока не были выведены в Синайскую пустыню вождем Моисеем. Поскольку такое предание пока не нашло ни древних письменных, ни археологических подтверждений, постольку мы должны считать его легендарным. Во всяком случае, к XIII в. до н. э. к югу и юго-востоку от Палестины из еврейских скотоводческих племен образовался племенной союз с общим культом бога Яхве, принявший название «Израиль» («бог сражается») (Богу Яхве, вероятно, поклонялись также идумеи; аммонитяне и моавитяне имели своих собственных богов-покровителей.) и начавший вторжение в Палестину с востока через реку Иордан (а может быть, также и с юга, от Синая). Впервые в письменных источниках этот племенной союз упомянут в победной надписи фараона Мернептаха (конец XIII в. до н. э.); он обозначен как уничтоженный, по-видимому, уже к западу от Иордана.

Археологически доказано, что в XIII–XII вв. до н. э. имели место войны между вторгшимися с востока племенами и городами-государствами местных, тоже западносемитских жителей Палестины — ханаанеев. Как об этом рассказывало и древнееврейское предание, многие ханаанейские города (например, Иерихон, Хацор и др.) были разрушены. По-видимому, завоеватели встретили здесь и некоторые племена, близко родственные им по языку и традиционным родословиям и сходные по своему социально-хозяйственному строю, но поселившиеся в стране уже раньше; их они вобрали в свой племенной союз. Последний и сложился в своем традиционном составе, видимо, уже внутри Палестины, в XII — начале XI вв. до н. э. (он состоял из «двенадцати колен Израиля» или, вернее, из одиннадцати племен и одной специально посвященной культу союзного бога Яхве родоплеменной группы — левитов). В ходе первых войн и разрушения городов одна часть оседлых местных жителей — горожан и крестьян — погибла, другая — подчинилась вторгшимся племенам под условием дани и повинностей; но несомненно, что после первоначального периода непримиримой вражды наступил мир, и немалая часть тех же местных жителей (ханаанеев) влилась путем браков, усыновлений и иначе в состав племен-завоевателей, постепенно перешедших к оседлости. Классический древнееврейский язык I тыс. до н. э. являет черты смешения западпосемитских говоров двух разных групп, из которых один можно отождествить как язык скотоводов Сирийско-Аравийской полупустыни II тыс. до н. э., а другой — как язык ханаанеев. Процесс слияния был ускорен тем, что с XII века всему палестинскому оседлому населению без различия приходилось обороняться от набегов других семитских племен из пустыни, с востока и с юга, — кочевников, одомашнивших верблюда, а потому более подвижных, чем были до них еврейские племена. Но, несмотря на постепенное этническое смешение, еще долго население городов и долин слыло по преимуществу ханаанейским, а население, осевшее на Палестинском нагорье и освоившее его под земледелие, — по преимуществу израильским.

Но и перейдя к оседлости, израильтяне в Палестине все еще продолжали жить родовым строем и управляться вождями — «судьями» (шофетим). Лишь к концу XI в. до н. э. создается Израильское царство в ходе борьбы с попытками завоевания всей страны заморским народом филистимлян, осевшим в начале XII в. до н. э. на побережье, от района севернее нынешнего Тель-Авива и вплоть до Газы на юге.