Избавитель. Том 2 (СИ) - Соколов Макс

— Умойся и накрой на стол, — велела Лиша. — Обед почти готов.

— Прошу прощения, госпожа, но к тебе пришли Рожер и Гаред.

— Скажи, чтобы заходили, и поставь еще пару тарелок.

Но Уонда не сдвинулась с места:

— Они не одни.

Лиша положила нож на разделочную доску, вытерла руки и подошла к двери. Ахман Джардир спокойно стоял на крыльце, не обращая внимания на злобные взгляды Гареда. На красийце было белое одеяние из тонкого полотна поверх черной одежды воина — под цвет белому тюрбану, который венчала корона. Лиша уставилась на ее метки, но заставила себя отвести взор и посмотреть в глаза Джардиру. Это оказалось еще хуже. Он сверлил ее взглядом и, казалось, видел насквозь.

Джардир низко поклонился:

— Прости, что явился без предупреждения, госпожа.

— Лиша, одно твое слово, и он отправится туда, откуда пришел, — пообещал Гаред.

— Еще чего, — возразила Лиша. — Добро пожаловать. Мы с Уондой как раз собрались обедать. Присоединишься к нам?

— Сочту за честь, — еще раз поклонился Джардир.

Он вошел в дом, снял сандалии и оставил их у двери. Лиша обратила внимание, что даже ступни Джардира покрыты шрамами меток. Должно быть, его пинки столь же губительны для подземников, как пинки Меченого.

Госпожа Лиша приготовила постное рагу и подала его на стол со свежим хлебом и сыром. Джардир склонил голову, Лиша прочитала молитву, и все принялись за еду. Он поднес было миску ко рту, но заметил, что землепашцы берут пищу какими-то инструментами.

Он поглядел на стол и увидел похожий предмет — деревяшку с углублением на конце. Посмотрел на Лишу, повторил ее действия и попробовал рагу. Оно оказалось превосходным, с незнакомыми сочными овощами, каких он раньше не пробовал. Джардир в охотку выхлебал рагу и подобрал остатки из миски ломтиком пышного хлеба, как сделали Гаред и Уонда.

— Потрясающе, — сказал он Лише, и по его спине пробежала дрожь — северянка явно была польщена. — У нас в Красии нет подобной еды.

Лиша улыбнулась:

— Мы многому можем научиться друг у друга, если сумеем заключить мир.

— Мир, госпожа? На Ала не может быть мира, пока алагай правят в ночи, а люди трусливо прячутся.

— Значит, люди не врут? Ты действительно хочешь завоевать нас и повести на Шарак Ка?

— Зачем мне вас завоевывать? Твой народ чтит Создателя, сражается в ночи и пролил кровь на алагай’шарак вместе с моими воинами, а стало быть, следует Эведжаху, сам того не зная.

— Еще чего! — возмутился великан. — Где мы — и где ваш мерзкий…

— Гаред Лесоруб! — Голос Лиши хлестнул, словно кнут дама. — Придержи язык у меня за столом, не то получишь столько перца, что замолчишь на месяц!

Гаред отпрянул, и Джардир вновь поразился могуществу этой женщины. По сравнению с ней дама’тинг казались кроткими.

Лиша повернулась к нему:

— Прости, Ахман.

Он радостно улыбнулся, и она пришла в замешательство:

— Что я такого сказала?

— Назвала меня по имени.

— Прости. Этого не следовало делать?

— Напротив. В твоих устах мое имя — музыка.

Лиша не носила покрывала, и Джардир увидел, как ее бледные щеки порозовели. Он никогда не ухаживал за женщиной, но сам Эверам подсказывал, что говорить.

— Больше трех тысяч лет назад мой предок Каджи правил этой землей от Южного моря до мерзлых пустошей.

— Так говорится в легендах, — согласилась Лиша, — хотя за три тысячи лет многое… забылось.

— На севере — возможно, но храм Шарик Хора в Копье Пустыни намного старше, и наши записи точны. Каджи действительно завоевал эти земли, одни — силой, другие — заключив союзы с местными племенами и скрепив их кровью.

Он обвел взглядом стол.

— Кровь Каджи еще сильна здесь. Даже название вашей деревни — Лощина Избавителя — чтит его память. Вы не чины, которых нужно завоевать, а потерянные братья, которых мы с радостью примем в свои ряды. Отныне вы — племя Лощины, и я наделяю вас всеми положенными правами.

— Какими правами? — спросила Лиша.

Джардир достал из-за пазухи свой личный Эведжах. На мягкой обложке были вытиснены метки, обрез был позолочен. Алая ленточка служила закладкой. Страницы истерлись от регулярного чтения.

— Этими. — Он подал ей книгу.

Лиша взяла и со знанием дела осмотрела корешок. Джардир вспомнил, что она дочь переплетчика. Она отодвинула миску, сняла с колен салфетку и расстелила ее на столе, прежде чем положить и пролистать книгу.

— Она прекрасна, — сказала Лиша чуть погодя. — Но как бы мне ни хотелось выучить ваш язык, боюсь, я не понимаю ни слова.

Она закрыла книгу и протянула ему.

Джардир остановил ее взмахом руки:

— Оставь себе. Что может быть лучше учения? Возможно, ее истины окажутся тебе ближе, чем ты думаешь.

— Как можно! Она слишком драгоценна!

Джардир рассмеялся:

— Ты подарила мне плащ не хуже, чем у самого Каджи, и не желаешь принять книгу Его истин? Я напишу себе другую.

Лиша посмотрела на книгу, затем на него:

— Ты написал ее сам?

— Своей собственной кровью за годы учебы в Шарик Хора.

Глаза Лиши широко распахнулись.

— Конечно, это не золото и не драгоценные камни. Я осыпал бы тебя сокровищами, но не взял их в поход. Это самое ценное, что у меня есть, не считая короны, копья и твоего плаща. Надеюсь, ты примешь мой дар, пока Аббан договаривается о должном выкупе с твоей матерью.

— Выкупе? — удивленно переспросила Лиша.

— Ну конечно. Твой отец позволил мне ухаживать за тобой, а мать договорится о достойной цене. Разве они тебе не сказали?

— Нет, не сказали, демоны их побери! — Лиша вскочила так быстро, что едва не уронила стул. Поднялись и остальные. Джардир ощутил укол страха. Он оскорбил ее, но не знает, чем именно, и даже не может извиниться.

— Демонов сын! — взревел великан и замахнулся на Джардира через стол могучим кулаком.

На Джардира давным-давно не поднимали руку. В любом другом месте Джардир убил бы наглеца за оскорбление, но, памятуя об отвращении Лиши к насилию, он ограничился самозащитой. Перехватив кисть Гареда, он развернулся, перебросил великана через стол и опрокинул на спину. Джардир касался горла Гареда пальцем ноги и двумя пальцами держал его похожее на бревно запястье, но великан лишь беспомощно дергался и багровел.

— Помалкивай, когда разговаривают вышестоящие, шарум. Я терпел твою непрестанную грубость из уважения к госпоже Лише, но если ты еще раз попробуешь меня ударить, я оторву тебе руку.

Он слегка потянул, и Гаред взревел от боли. Все посмотрели на Лишу, не зная, что делать.

Лиша скрестила руки на груди:

— Так тебе и надо, Гаред Лесоруб. Разве я просила бросаться на людей в моем доме? — Она кивнула на дверь. — Пошел вон. Рожер и Уонда, подождите во дворе.

— Демона с два! — взвился Рожер, и Уонда закивала. — Даже не надейся, что мы оставим тебя наедине с этим…

Раздался грохот, под ногами у них что-то вспыхнуло, и они подскочили от неожиданности. Лиша молча указала на дверь, мрачная, как грозовая туча. Рожер и Уонда мигом выскочили наружу. Джардир отпустил Гареда, и тот тоже спешно ретировался.

Джардир повернулся к Лише и низко поклонился:

— Прощу прощения, госпожа, хотя и не понимаю, чем тебя обидел. Мои намерения были самыми благородными, а ты ведешь себя так, будто я унес тебя из отчего дома после захвата колодца.

Лиша долго не отвечала. В гневе она была страшна, и Джардиру даже захотелось закрыть глаза, как во время песчаной бури. Постепенно северянка пропустила злость сквозь себя, и черты ее лица вновь разгладились.

— Я тоже прошу прощения, — произнесла она. — Я злюсь не на тебя, а на то, что последней узнала о твоих намерениях.

— Аббан сказал твоим родителям, что я не стану терять ни минуты. Я думал, они тебе сообщили.

Лиша кивнула:

— Я тебе верю. Мать и раньше пыталась устроить мою судьбу без моего ведома.

Джардир поклонился:

— Если тебе нужно подумать, я не стану торопить с ответом.