Мир приключений № 12 - Александр Абрамов

И он решает: пройду еще раз туда и обратно, и все! После этого можно будет вернуться домой с сознанием выполненного долга. Михаил оглядывается по сторонам. Может быть, работники милиции подадут ему сигнал? Нет, никто из прохожих даже не смотрит на него.

Михаил останавливается, долго глядит на свои часы, потом сворачивает на улицу Герцена и не спеша идет к своему дому.

Валентина уже ждет его у дверей и начинает так порывисто обнимать, будто он вернулся с того света. Лицо у нее заплаканное, бледное, и говорит она прерывающимся от волнения голосом:

— Ну, как?.. Что они от тебя хотели?.. Ты все сделал, что просил капитан Черкесов? Не оробел?

— А чего было робеть-то? — счастливо улыбается Михаил. — Меня никто и пальцем не тронул. Попугать, наверно, хотели, нервы испытать.

Ему очень хотелось сказать сестре, что он был без кольчуги, но он преодолевает это желание. Уж если взаправду воспитывать в себе мужество — нечего хвастаться!

И вдруг раздается телефонный звонок.

— Бери трубку, это капитан Черкесов, наверно, — говорит ему Валентина.

Но Михаил слышит в трубке голос Тарзана.

— Что, струхнул?.. — хохочет он.

“Скотина!” — хочется выругаться Михаилу, но он сдерживается, ждет, что еще скажет ему Тарзан.

— Мы только попугать тебя хотели… Очень нам нужно руки марать. Не понимаем разве, что влипнуть из-за тебя можем? Знаем ведь, что ты показал нашу ленту операм из угрозыска. Мы ее смонтировали для розыгрыша, а ты нас теперь под “вышку” подвести хочешь? Конечно, надо бы тебя проткнуть, но это мы еще успеем, если ты и дальше будешь операм помогать. Ну, бывай здоров и запомни то, что я тебе сказал. Это Джеймс велел тебе передать.

— Господи! — испуганно восклицает Валентина, когда Михаил вешает трубку. — Магнитофон-то я забыла подключить.

— Выходит, мы их чем-то насторожили? — спрашивает Черкесова майор Глебов. — Михаил держался молодцом.

Офицеры сидели в машине в конце Калашного переулка и видели всю сцену его прогулки.

— Вот это-то, может быть, и насторожило их, — высказывает предположение Черкесов. — Я просто не вижу, в чем другом мы оплошали. Разыграли все как по нотам. На всякий случаи нужно все-таки прочесать весь этот район. Проверить все дворы и подъезды. Поручите это…

— Этим я сам займусь, — перебивает Черкесова Глебов. — У меня тоже мелькнула такая мысль. Для этой цели есть специальный резерв. Полковник Денисов распорядился усилить нас оперативной группой из местного отделения милиции. Вы подождете, пока я осмотрю тут все, или поедете в райотдел?

— Подожду.

Когда майор Глебов уходит, Черкесов по радиотелефону связывается с райотделом.

— Не звонил Ясенев? — спрашивает он дежурного.

— Только что, товарищ капитан. Едва он вошел в дом, как ему Тарзан позвонил. Сказал, что они подшутили над ним, хотели попугать. Но пригрозил всерьез расправиться, если он станет вам помогать.

— Позвоните Ясеневу и передайте ему, чтобы пока никуда не уходил. Мы навестим его попозже.

Машина Черкесова поставлена так, что из нее хорошо просматривается весь Калашный переулок. Он видит, как майор Глебов и другие оперативные работники ходят из подъезда в подъезд.

“Едва ли они там кого-нибудь обнаружат, — думает Черкесов. — Тарзан снял уже, наверно, свою засаду… Но что такое? Кого это они выносят из подъезда? Похоже, что какого-то пропойцу, потерявшего сознание… И, кажется, несут ко мне. Но это уж они зря… Пусть бы им работники местного отделения занялись, у них есть тут своя машина, а нам сейчас не до того…”

— Зачем вы его сюда? — спрашивает он майора Глебова.

— Очень подозрительный тип, Олег Владимирович. По паспорту Дыркин Федор. Финку у него нашли и недопитую четвертинку водки. Не ему ли было поручено расправиться с Ясеневым? Наверно, он на это дело пошел навеселе, да в последний момент, видно, еще добавил для храбрости, но не рассчитал… Когда мы вошли — валялся в подъезде без сознания. Явно перебрал.

Капитан Черкесов внимательно рассматривает лицо мертвецки пьяного парня. Оно совсем юное. Парень не старше Михаила, пожалуй. Может быть, еще совсем недавно был с ним в одной компании, слушал те же поучения Джеймса и его теории о сверхчеловеках, которым все дозволено…

— В вытрезвитель его, — говорит капитан Черкесов. — А потом ко мне на допрос.

К Ясеневым Черкесов решает сходить сам. Он идет к ним поздно вечером, высоко подняв воротник плаща и надвинув шляпу на самые глаза. Это ни у кого не вызывает подозрений- на улице моросит дождь.

Открывает ему Михаил, а капитан шутит:

— Ишь каким храбрым стал! А если бы это Тарзан?

— Я действительно стал очень храбрым с сегодняшнего дня, — счастливо смеется Михаил и добавляет: — Но и осторожным. Прежде чем дверь вам открыть, посмотрел через прорезь почтового ящика. Это вы меня и осторожности, и храбрости научили. Спасибо вам, Олег Владимирович!

— Ну, за это вы зря меня хвалите, — машет рукой капитан. — Этому трудно научить. Это нужно самому в себе воспитать. А Валентина Николаевна дома?

— Ушла к больной подруге в соседний дом. Скоро должна вернуться. А вы думаете, мужество действительно можно в себе воспитать? Но ведь некоторые западные ученые утверждают, что все в человеке предопределено. Что люди рождаются либо со способностями властвовать и вести за собой других, либо без этих способностей, и тогда их участь…

— Быть “ведомыми”? — смеется Черкесов. — Это вам Джеймс втолковывал? Ну, а психологи-материалисты считают, что психику человека формирует социальная среда. Джеймс же внушал вам, наверно, будто среда уродует человека, делает его неврастеником, подавляет в нем “естественного человека”. А этот “естественный человек” есть всего лишь человекообразная обезьяна, потому что человек без общества является животным…

Черкесов высказывает ему и другие соображения из области психологии и даже психиатрии.

Они так увлекаются этим спором, что не слышат даже, как Валентина открывает входную дверь.

Капитан заводит этот разговор неспроста. Ему хочется отвлечь Михаила от мысли, что с ним произошло сегодня нечто необычное, что он совершил почти подвиг. Пусть лучше думает, что о происшедшем и говорить-то особенно нечего.

Спор их прекращается с приходом Валентины. Она приветливо здоровается с Черкесовым, который поспешно встает при ее появлении.

— Пока я раздевалась в коридоре, слушала ваш ученый разговор, — улыбаясь, говорит она Олегу Владимировичу. — И, откровенно, хочу вам признаться — удивляюсь, откуда у вас, оперативного уполномоченного районного отдела милиции, такие познания из области психиатрии?