Sindroma unicuma. Книга1. - Блэки Хол

— Как часто намерены питаться? Завтраки, обеды, ужины? Может быть, промежуточные перекусы? У нас пользуется спросом доставка заказов к рабочему месту. Хотелось бы получить от вас примерный список пристрастий в еде.

Надеюсь, я имела равнодушный и невозмутимый вид, и после каждой фразы моя челюсть не опускалась все ниже и ниже.

— Пока не могу сказать конкретно, — пролепетала неуверенно. — Можно попозже?

— В любое время, — кивнула заведующая.

Мысли метались, словно загнанные скакуны. Стыдобище! Завтраки, обеды и полдники по индивидуальному меню — напрямую в архив и всего за восемь висоров в неделю! Без сомнений, удобства в питании стоили в сто раз больше, чем моя будущая зарплата. Зачем нужна отметка в карточке, если и так понятно, что элитная столовая не по карману младшему помощнику архивариуса?

Попрощавшись, я выползла из кабинета с пылающими щеками и прислонилась спиной к двери. А напротив, дожидаясь меня, стоял Альрик, опираясь о спинку диванчика, на котором расположился с приятелями.

— Эва Карловна, — поманил пальцем. Я сделала два шага навстречу. Ближе незачем — еще пара минут, и взвывший желудок будет услышан и Альриком, и кассиршей, и заведующей за дверью.

— Доброе утро.

— Вы не пояснили, — сказал профессор приветливо. У него было отличное настроение, заметное по легкой улыбке и по тому, что он дважды назвал меня по имени-отчеству.

Вместо ответа я протянула карточку, так как если бы открыла рот, то слюна закапала бы на ковер. Альрик изучил бумажку и вернул обратно. Его приятели посматривали на меня и тихо переговаривались. А ведь я ни разу не сталкивалась с ними на институтских просторах. Это навело на мысль, что учебное заведение не так мало, как казалось с первого взгляда.

— Не ожидал, — сказал профессор и показал на раздолье за столом. — Присоединитесь к нам, почти коллега?

Это могла быть 28.2 глава

— Некогда, — выпалила я и бросилась прочь из изысканного общепита. Желудок взревел голодным мамонтом. По пути в холл пришлось задобрить его сухариком, и он замолчал, недовольный.

В слепящем свете центральной люстры, изгнавшем из углов тени, было неуютно. Нигде не спрятаться, не скрыться. Остался самый важный этап — одобрение моей персоны Монтемортом.

Он усиленно воротил нос, карауля вход. Зачем сканировать двери, если все, кто хотел, давно на занятиях? И как, спрашивается, уговаривать стража? Наступить ему на хвост?

Обойдя животное спереди, я выставила карточку перед мордой. Пробивай уже, вредное существо! Хватит изображать неприступность, когда некоторые скоро протянут ноги от голода прямо у входа.

Монька просветил меня тяжелым взглядом и вдруг медленно, с механическим скрипом отворил пасть, дохнув невыносимым смрадом. Самое жестокое испытание за сегодняшнее утро, — сквасилась я, сморщив нос, и положила карточку на многорядье острых пиков. Хрясь! — бумажка выпала из компостера, и на ней прочиталось кривыми дырочками: «В штате». Цель достигнута. Вздохнув с облегчением, я глянула на часы: елки-палки, через десять минут звонок!

Страж снова уставился на главные двери и вдобавок начал постукивать хвостом, намекая, мол, чеши отсюда, не мешай высматривать нарушителей.

— Монечка, спасибо!

Хвост псины на секунду замер в воздухе и снова забил по полу.

Я успела добежать до отдела кадров одновременно со звонком и сдала карточку в руки Катин. У окна сидела Мавочка, изволившая явиться на работу, и накрашивала ногти едко-оранжевым лаком.

— Поздравляю! — сказала Катин, убрав непослушную кудряшку со лба. — Теперь мы в одной лодке. Надеюсь, между нами не возникнет недопонимание.

А-а, — махнула я про себя рукой, — мне не до ваших ковчегов. На очереди обналичивание ордера. А именно поход в святая святых — институтскую кассу за стальной дверью с круглым штурвалом.

Сначала меня изучили в глазок, после чего монолитная глыба толщиной не менее полуметра отворилась, и на пороге возник высоченный мужчина в униформе с резиновой дубинкой на плече, походивший ростом и внешностью на циклопа. Отступив назад, я предусмотрительно предъявила ордер.

Указав дубинкой вглубь бункера, мне разрешили проскользнуть и закрыли дверь штурвалом, заблокировав горизонтальными и вертикальными стальными распорками, каждая толщиной в две моих руки. За бронированным стеклом сидела симпатичная девушка.

Я протянула ей ордер в предвкушении звона монеток.

— Знаешь, Савелий, — раздался голос девушки в микрофоне, — давно хотела сказать, что ухожу от тебя. Ты непроходимо туп.

— Я при исполнении, вечером поговорим, — сказал охранник, нахмурив лоб.

— Вот видишь! — выкрикнула кассирша. — Его бросают, а ему хоть бы хны.

— Можно получить висоры? — вклинилась я. Отдайте мои денежки и отпустите на волю из душного каземата, а потом разбирайтесь между собой весь день. Девушка тоже хороша. Ни раньше, ни позже ей взбрендило выяснять отношения и будить в Савелии зверя. А кто первым попадется под руку этому циклопу? Я!

— Потерпите. Оформляю, — застучала в динамике кассирша и продолжила провоцировать мужчину: — Я изменяла налево и направо, флиртовала с каждым встречным, а тебе все равно.

Я тихо взвыла. Охранник угрожающе похлопывал дубинкой по ладони. Конечно, девушке за сверхпрочным стеклом всё нипочем, а на ком отыграется рогоносец?

— Дайте висоры! — потребовала с отчаянием у кассирши.

— Незачем нервничать. Забирайте.

Ко мне выехали восемь монеток. Я вложила их в кармашек сумки и крепко обхватила ее, как самую большую драгоценность.

— Ничего тебя не берет, — возмущался, досадуя, девичий голос в динамике. — Как березовый пень: ни эмоций, ни страстей. Мне скучно с тобой, Савелий! А хочется приключений.

Охранник стукнул дубинкой по стеклу, и я вздрогнула. Видимо, девушка, тоже не ожидала реакции и притихла. Но ненадолго.

— Жизнь однообразна изо дня в день, — продолжила копать себе могилу. — Мне не хватает красок жизни!

Посмотрев на лицо Савелия я поняла: если не покину кассу в ближайшую минуту, то не покину ее никогда. Во всяком случае, на ногах. Выпустите меня отсюда!

Прошмыгнув к двери, вопросительно взглянула на охранника. На мгновение показалось, что он готов придушить меня за невозможностью добраться до изменницы-кассирши. Однако Савелий с натугой провернул штурвал и распахнул дверь. Я вылетела на свежий воздух, в спасительное пространство шумного коридора.

Дверь кассы медленно затворилась за моей спиной. Цела, цела! Не убили дубинкой! И восемь висоров авансом при мне.