Флот в Белой борьбе. Том 9 - Сергей Владимирович Волков

частью 2-го эшелона, начальник флотилии. Прибыла также в числе пассажиров и моя жена. Все они имели весьма истомленный вид, ибо катер попал в свежую погоду и его сильно потрепало. Все чины штаба заняли приготовленную для этого бывшую гостиницу, до некоторой степени сохранившую свое благоустройство. С этого времени я начал исполнение своих обязанностей флаг-капитана, каковые, собственно говоря, не очень соответствовали моему характеру. Впрочем, я не особенно долго их и исполнял: 15 мая я ушел уже в море. Этому обстоятельству содействовало несколько разнообразных причин.

С первых же шагов у меня с капитаном 1-го ранга Сергеевым выяснилось такое расхождение взглядов, что было ясно, что нам вместе работать будет трудно. Оставляя в стороне различные мелкие дрязги и какое-то затаенное недоброжелательство с его стороны, упомяну лишь главные пункты нашего разногласия. Он очень не одобрял занятой мною независимой позиции по отношению к англичанам, и то положение, которое мною было установлено, было им сведено на нет. Это показали и те переговоры, которые велись Сергеевым с Норрисом при первом их свидании, на котором присутствовал и я. Командор вновь принял холодный и недоступный тон и начисто отказался передать в наше распоряжение часть занятых и вооруженных англичанами русских судов. Моя посылка в море двух пароходов, которые я оттягал от английского командования, тоже не была им одобрена, и вскоре по возвращении их домой они были англичанам возвращены.

Перестало также поддерживаться мое доброе согласие с нашими сухопутными войсками, и Ивицкий относился к Сергееву неодобрительно. Наконец, последний был очень недоволен моей попыткой связаться с адмиралом Колчаком. Этому были свои причины. В бытность Колчака командующим Черноморским флотом в 1916–1917 годах Сергеев командовал линейным кораблем «Императрица Екатерина II».

Это его командование было настолько неудачно, что адмирал убрал его с корабля на берег и отослал в Тифлис для связи флота с командованием Кавказской армии. Конечно, это была почетная ссылка, поэтому Сергееву совсем не улыбалось установление связи с Омском, он опасался для себя новых неприятностей.

За свое короткое время пребывания в Петровске я отмечу еще два характерных случая. Как я уже упоминал, железнодорожное сообщение Петровска со Ставкой было вскоре восстановлено, и к нам стали подходить разного рода подкрепления в виде пополнений и подвоза разного рода снабжения. Прибыли в это время также и чины контрразведки, поступившие в распоряжение штаба флотилии. Во главе ее стоял умный и образованный капитан Му сиенко, которого я знал еще по Новороссийску. Несмотря на свои тяжелые ранения, он поражал меня своею неутомимостью. Его помощниками являлись капитан Мелешкевич и поручик Попандопуло, оба старые корниловцы. Здесь я должен упомянуть, что, насколько наша контрразведка по многим причинам не пользовалась во время Гражданской войны хорошей славой, присылка к нам вышеупомянутых трех офицеров являлась каким-то счастливым исключением.

Работа этих людей была очень плодотворна и не замедлила сказаться. Капитан Мусиенко вскоре набрал себе штат секретных помощников; в числе их находилась и русская барышня, отлично говорившая и писавшая по-английски и работавшая на пишущей машинке. Именно благодаря этим качествам ее удалось поместить переводчицей в штаб английского командования в Петровске, где она имела возможность знакомиться со многими секретными бумагами, содержание коих через капитана Мусиенко потом сообщалось мне. Из числа этих бумаг я упомяну лишь об одной. Содержание ее вполне объясняет образ действия англичан повсюду, где во время Гражданской войны они соприкасались с нами. Бумага эта исходила от лорда Сеймура, и в ней предписывалось Норрису чинить нам в нашей борьбе с большевиками, по возможности незаметно, всяческие помехи. Если же, доведенные до крайности, наши власти выкажут намерение обойтись с англичанами как с врагами, то в последнюю минуту идти на всякие уступки. Этот документ меня ошеломил, и я тотчас передал его содержание капитану 1-го ранга Сергееву. Дальнейшая судьба его мне неизвестна. В своих воспоминаниях я никак не могу обойти молчанием этого случая. Документ этот является как бы единой программой, которой руководились наши бывшие союзники одинаково, как у нас на юге, так и в Архангельске, и у Колчака, и у Юденича, и может объяснить многое.

К этому же времени относится и другой характерный случай. Однажды я получил написанную наскоро карандашом записку от Литвинова, извещавшего меня, что на одном из вооруженных английских судов, пришедшем из Баку, находится в качестве пассажира известный автор «приказа № 1» Соколов, пробирающийся в Астрахань к большевикам. Роль этого приказа была достаточно хорошо известна всем нам, ибо опубликование его послужило основанием развала всех наших вооруженных сил на всех фронтах; также хорошо было известно нам и имя предателя Соколова, и понятно было общее желание с ним расправиться. Извещая меня о прибытии Соколова в Петровск, Литвинов умолял добиться выдачи его в наши руки. Почти одновременно я получил такие же извещения и от полковника Ивицкого, и от капитана Му сиенко. Я бросился в порт, на пароход, привезший этот ценный груз. На палубу нас не пустили; у сходен стояли часовые. Соколова не было видно. К нам сошел на набережную английский офицер, и через переводчика Литвинова мы все втроем начали настаивать на выдаче нам Соколова, объясняя его значение в русской революции и ту опасность, которую он мог представлять в дальнейшем. Все наши усилия и убеждения оказались напрасными. Нам было сказано, что Соколов находится под защитой английского флага и что он нам выдан не будет. Так мы его и не видали, и мне неизвестно, куда его потом сплавили англичане.

Между тем время шло. Все сосредоточившиеся в Петровске военно-морские чины были собраны в Каспийский полуэкипаж. Было учреждено управление Петровским военным портом. В оперативном отношении мы были подчинены кавказскому наместнику генералу Эр дели. Для атаки Астрахани с сухого пути был образован особый отряд под начальством генерала Драценко, которому предстояло движение от Кизляра по безводным солончаковым степям к северо-западным берегам Каспия и Волжской дельте. Кавказское командование, учитывая в будущем трудность доставки продовольствия и подкреплений к новообразованной группе генерала Драценко, а также считая нужным обеспечить с моря его правый фланг и установить прочное сообщение с ней, настоятельно требовало от нас принятия решительных мер в этом отношении. Мы же все еще сидели на мели, не имея в своем распоряжении никаких плавучих средств со сколько-нибудь боевым значением. От англичан добиться чего-нибудь нельзя было и думать. Кроме того, кроме мореходных глубокосидящих вооруженных пароходов, которыми располагало английское командование, приходилось думать о том, чтобы обзавестись какими-нибудь мелкосидящими судами малого тоннажа, которые были бы способны разворачиваться на мелководье северного Каспия и близко подходить