Бал кинжалов. Книги 1-2 - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— На войну? Чтобы заполучить хорошенькую женщину, о которой забудет через пару лет, — вздохнула графиня де Роянкур, пожимая плечами. — Эрцгерцог Альберт, я думаю, не настолько глуп, чтобы ввязываться в подобную авантюру. Он вышлет молодых Конде, тем дело и кончится.
— Вы прекрасно знаете, что дело не только в этом. Король хочет избавить фламандские земли от испанского ярма и ослабить Испанию на юге.
— Но, кроме фламандских земель, существует еще и Голландия, а Франция находится с ней в союзе, так же как с Англией и с немецкими принцами...
— За принцами стоит император, а он католик и тесно связан с Испанией, любимым детищем Папы Римского. А наша королева почитает Папу превыше всех! Посмотрите, как она беседует с кардиналом Убальдини!
— Странно, однако, — задумчиво проговорила Лоренца. — В прошлый раз, когда я еще была при дворе, все только и говорили что о браках, которые намерены заключить с испанским двором.
— Король о них и слышать не хочет! И поэтому так важно, чтобы наша королева была коронована! — заключила мадемуазель дю Тийе, уже раскаиваясь в том, что заговорила о коронации, увидев, как все три дамы нахмурились.
— Конечно, важно, — согласилась графиня де Роянкур. — Став регентшей... в случае если король не вернется... она тут же изменит политический курс и заключит все браки, которые король не желал. — По счастью, здоровье Его Величества не внушает ни малейших опасений. И потом, он столько сделал, чтобы наконец воцарился мир, что его можно назвать лучшим воином нашего времени, — добавила графиня Кларисса.
Однако герцогиня возразила:
— При этом Париж гудит от самых ужасных предсказаний относительно жизни короля. И Его Величество запретил приезжать сюда знаменитой предсказательнице Пасифае, которую его дражайшая половина не устает расхваливать.
Несмотря на давнюю привычку к словесным поединкам, мадемуазель дю Тийе, покраснев, прервала беседу:
— Извольте простить меня, госпожа герцогиня, и вы тоже, мадам, но я вижу, что госпожа де Гершевиль зовет меня.
И, простившись легким кивком, она смешалась с толпой придворных, провожаемая взглядами трех собеседниц.
— Мне эта новость не нравится, — заявила герцогиня Ангулемская. — А теперь позвольте мне тоже вас оставить. Я попробую узнать, как обстоят дела с посольством маркиза де Праслена.
Ответа долго ждать не пришлось, его принес барон Губерт, который вскоре присоединился к сестре и невестке.
— Маркиз де Праслен еще в Брюсселе вместе со своими сопровождающими, — сообщил он. — Это добрый знак. Король многого ждет от дипломатических способностей маркиза.
— А меня беспокоит дипломатия короля, — призналась сестра барона. — Он говорил с вами о коронации? Это же ужасно.
— Все о ней говорят, Кларисса. Король тоже.
— Как он решился на такое? Это же безумие!
Де Курси повернулся и подозвал лакея, который нес поднос с бокалами белого вина, подал бокалы своим дамам, взял себе, отпил несколько глотков и только тогда заговорил:— Я думаю, королю хочется спокойствия в своем доме. Его невыносимая половина преследует его скандалами и слезами, крича, что в его отсутствие она будет спокойна за свою жизнь только в том случае, если будет коронована. Никто не посмеет посягнуть на ее особу, зная, что будет четвертован на Гревской площади.
— И он поддался на эти глупые уловки? — возмутилась Лоренца. — Он же умнейший человек! Разве он не понимает, что рискует собственной жизнью? Как только королева будет уверена в своем регентстве, от Его Величества можно будет избавиться! Есть люди, которые только и ждут...
Барон Губерт крепко взял Лоренцу за локоть, отвел в сторону и нарочито громко сказал:
— Пойдемте полюбуемся новыми гобеленами в Квадратной гостиной. Говорят, они великолепны. — И тихим голосом добавил: — Замолчите, ради бога! Я прекрасно знаю, что вы имеете в виду разговор, который случайно услышали в лесу Верней, между камеристкой маркизы и человеком из Ангулема.
— А как об этом не думать? Ведь этот человек собирался вернуться после коронации, в которую тогда никто не верил, а теперь она вот-вот свершится!
— Как, вы говорите, звали этого человека? Лоренца задумалась и неуверенно произнесла:
— ...Найяк?.. Драйяк?.. Забыла, — смущенно прибавила она. — Ах, как это глупо!
— Не беспокойтесь, вы вспомните. А пока опишите мне его.
Описать внешность незнакомца было гораздо легче. Стоило прикрыть глаза, и тот странный человек вставал перед ее взором, как живой: здоровенный рыжий детина с клочковатой бородой в вылинявшем зеленом камзоле из грубой шерстяной материи, глаза которого горели странным беспокойным огнем.
— Он сказал, что его послал господин д'Эпернон?
— Да. И если я поняла правильно, то уже не впервые.
— Поскольку человек этот прибыл из Ангулема, а д'Эпернон там наместник, тут нет ничего удивительного. Удивительно другое: прекрасные отношения д'Эпернона и мадам де Верней. Когда вы жили у нее, вы видели там хоть раз д'Эпернона? Вы с ним знакомы?
— Нет...
— Тем лучше! Посмотрите вон туда — рядом с венецианцем стоит маленький сухонький человечек с высокомерным выражением лица, прямым носом, острой бородкой и скорбно поджатыми губами. Когда-то он был красив и сумел завоевать сердце короля Генриха III. Теперь ему за пятьдесят, он полысел, от былой красоты и следа не осталось, но он продолжает вести себя, как красавчик. Короля он ненавидит, но прилагает усилия, чтобы убедить всех, будто любит Его Величество. Он несметно богат, отягчен должностями, увешан наградами, словом, страдает всеми слабостями выскочки, но из-за своего высокомерия чаще всего выглядит смешным.
— Ну и портрет, — улыбнулась Лоренца. — Похоже, он вам не слишком нравится.
—«Не нравится» — чересчур мягко сказано. Он мне кажется омерзительным, и я убежден, что у нашего короля нет врага опаснее, чем этот жестокий и мстительный змееныш.
— Нет, я никогда не видела его у мадам де Верней. Зато во время моего заточения в ее доме я не раз встречала мадемуазель дю Тийе и очень удивлялась, зная, каковы отношения между королевой и той, что еще недавно была фавориткой.
— Она и вела все переговоры! Вот уже много лет она любовница д'Эпернона. А как зовут наперсницу мадам де Верней, вы знаете?
— Жаклин д'Эскоман. Она всеми силами старалась отправить обратно этого Равальяка... да, да, я вспомнила: Равальяк! Отправить его туда, откуда он приехал...
— Я попрошу
